— На долго приехал? — говорю, смотря на его рубашку нежно голубого цвета, сразу вспомнилось поле цветущего цикория. Нежный тёплый ветер, который ласкает все открытые участки кожи. Лето, тепло…

— Пока неизвестно, — его губы очень близки к моему уху, — как пойдут дела.

Теперь, большим пальцем руки он поглаживает спину плавно спускаясь к копчику. Напрягаюсь не понимая, что он делает и для чего. И почему мне так приятно, тепло разливается по всему моему телу горячей лавой.

— Что ты делаешь? — все так же не смотря на него спрашиваю, мне и правда не понятно, что он делает.

Он молчит, от чего-то мне кажется, что он просто не слышит. Все так же нежно поглаживая меня через ткань платья, наклоняется к моему уху, наверно, чтобы добить мои рецепторы и понимание. Что происходит объясните мне пожалуйста.

— Пока ничего, —дает мятным дыханием, — но ты даже не можешь представить, что мне хочется сделать с тобой, лживая сучка, — его голос не бархатный, он бьет наотмашь. Так что я, кажется, физически ощущаю себя истерзанной и очень уставшей.

Останавливаюсь не в силах продолжать этот идиотский танец. Кажется, с меня хватит его близости, она уничтожает меня.

Его рука на моей талии сжимается чуть крепче, чем даже сильные объятия. Смотрю на его руку, по инерции примеряю его огромную ручищу на своей шее. Он за секунду сломает мне шейные позвонки, и я не сомневаюсь, что он получит удовольствие, когда моя тушка упадет мертвым грузом к его ногам.

— Отпусти меня, — руками пытаюсь оттолкнуть его, увеличить расстояние, между нами, но его крепкое тело кажется даже не замечает моих жалкий сопротивлений. — Да отпусти же!

Оглядываюсь по сторонам в поисках нашего стола, Евы, но мы каким-то образом оказались в другой стороне зала, за аркой, и нас почти не видно. В эту часть зала почти не попадает свет. Как я могла не заметить, что он просто в танце переместил нас так, чтобы никто не видел.

На долю секунды, мне кажется, что сейчас произойдет убийство, мое убийство. Я, конечно, накрутила себя за эти пару минут. Он может быть кем угодно, но врядле захочет на мероприятии суда убивать меня, да и вообще расправа врядле будет физической, морально уничтожать намного интереснее.

Мы все-таки останавливаемся. Никто из нас не делает спасительного шага, мы будто мазохисты, не хотим сделать так, чтобы больше не было больно, кайфуем по-своему.

Я наверно сумасшедшая, раз поднимаю взгляд. Встречаюсь со сталью, ненавистью, злостью. Арктический холод его взгляда пробирает до костей, холодок с капелькой пота устремляется по позвоночнику. Я не знаю ни одного человека, который мог физически заморозить лишь взглядом.

Такая не нужная влага собирается в глазах. Я не смогу с ним даже начать бороться. Мне не удаться разрушить эту стену, объяснить ему все.

— Что ж, — собираю волю в кулак и делаю спасительный шаг назад, — рада была видеть, надеюсь это больше не повторится, — говорю не то, что думаю.

— Каждая наша встреча будет для тебя катастрофой, — говорит вслед, — и их будет много Алиса.

Иду через весь зал, спина до того ровная, что сводит мышцы. Стараюсь не думать о словах мужчины, который когда-то давно мне казался благородным, умным и очень справедливым.

Ева меня удивляет, потому что сообщает что такси уже ждет нас. Помогает мне одеть шубу, руки не слушаются, ноги тоже ведут свою отдельную жизнь.

— Что он тебе сказал? — уже в такси спрашивает она.

— Ничего нового, — облокачиваюсь щекой к стеклу, оно такое холодное, а щека кажется очень горячей.

— Зачем он вообще приехал. И нашел же тебя, танцевать потащил...

— Я уверена, что он пришел показаться мне, такой красивый успешный, — вздыхаю представляя его, счастливого, с женщиной и его маленькими такими же красивыми детьми, —ему потребовалось много времени чтобы придумать план мести.

Ева ничего не отвечает, молчит до самого моего дома.

— Может ко мне? — говорит, когда я уже выхожу из машины.

Выходит, вслед за мной, говоря таксисту подождать.

— Нет, роюсь в сумке в поисках ключей, —завтра на работу. Да и давно тут не была, хочется тишины.

— Ну как знаешь, — целует меня в щеку и бежит в такси.

Какое-то время стою возле подъезда, смотрю в ночное морозное небо. Сильные морозы уже прошли, так что даже в капроне комфортно стоять, пять минут точно.

Чего я жду?

Когда сердце перестанет болеть, когда осознает, что ничего не вернуть. И что дальше будет только хуже.

В квартире темно и тихо.

Скидываю сапоги и не включая свет иду в душ. Настраиваю воду и быстро стянув вещи залезаю, в уже нагретую, душевую кабину.

Для чего еще нужна ванна, кроме как ни для того, чтобы вдоволь наплакаться. Слезы перемешиваются с водой унося их. Сползаю на пол, потоки воды бьют по макушке, закрываюсь руками, чтобы можно было дышать и сижу так.

— Это буду последние мои слезы о нем, — повторяю сама себе как мантру.

Это даже хорошо, что он отомстит, все наконец будет кончено. Эта глава моей жизни будет дописана, и можно будет начать новую. Ну в самом деле не убьет же он меня?!

Когда волна истерики сходит на нет, поднимаюсь на ноги беру первый попавшийся бутылек и начинаю намыливать волосы, шею, все тело.

Не думая о том, что завтра возможно придется отстричь волосы ложусь в постель с полотенцем на голове.

Закрываю глаза.

Мне надо прекратить думать о нем, он пообещал много встреч. Что-то мне подсказывает, что я скоро буду молится чтобы он исчез из моей жизни.

Голова не просто болит, она раскалывается. Мне так и не удалось заснуть ни прошлой ночью, ни этой. Я не хочу, не хочу, не хочу думать о нем! И все равно думаю, дура ей Богу.

Мои мысли только о нем, чем он занимается, в чем он одет, кто рядом с ним в данный момент. Тупее мыслей не придумать.

— Алиса Григорьевна, — слишком громко открывает дверь Лена, и как-то нервно мнется у двери, не проходя, — к вам посетители из органов.

Поднимаю взгляд, не понимая, какие органы могли прийти ко мне. Дверь открывается шире и в мой небольшой кабинет заходят два колоритных и один обычных размеров мужчины. И как они связаны с органами? Чтобы мне не сказали сейчас, врядле я способна это понять, мой мозг высушен как изюм.

— Добрый день Алиса Григорьевна, — самый колоритный мужчина занимает единственный стул у меня в кабинете, и я искренне радуюсь, что все же поменяла свое старое кресло, его оно бы не выдержало ни секунды.

— Добрый день, — здороваюсь, все еще думая, кто они и зачем пожаловали. И кто-нибудь объясните про органы, прошу!!

Они такие серьёзные, хмурые и совершенно точно, непробиваемые на эмоции. Оглядываются, сканируя помещение, будто пытаются здесь найти что-то. Я будто им совершенно не интересна, и вообще хочу опять уйти с головой в свои мысли, когда же эти органы уйдут?

— Вам придется проехать с нами, — мужчина кладет на стол сумку и достает оттуда какие-то документы, смотрит их, будто изучая. Его глаза светлеют, когда он как я предполагаю находит нужный документ.

Аккуратно протягивает его мне.

Дает какое-то время чтобы я ознакомилась, но я ровным счетом ничего не могу прочитать. Будто это какой-то розыгрыш.

— Могу узнать причину? — откладываю листок, в этом лучше разберётся Ева.

— Дело в том, что вы подозреваемая в деле незаконной перевозки наркотиков в ближнее зарубежье, — говорит будничным тоном, а мне все больше кажется, что это розыгрыш. — Сейчас мы с вами проедем в участок, проведем несколько следственных мероприятий. Ответите на пару вопросов. Все остальное будет зависеть от ваших ответов.

Лена в ужасе выбегает из кабинета. Слышу и не одна я, как она своими длинными ногтями бьет по кнопкам стационарного телефона. Мне даже хочется, чтобы она вызвала полицию на этих органов, и они бы тут разбирались между собой, оставив меня в покое на какое-то время.

Мы не слышим с кем она разговаривает, и разговаривает ли вообще. Возможно она звонит в скорую, потому что у нее реально нездоровый вид был когда она выбегала из кабинета.