Забавной, жуткой выдумкой.
Деянием добрых дел.
Отобранным и выданным.
Летящим за предел.
Гулянием по прошлому.
Забегами вперёд.
По разному, по схожему,
И прямо, и в обход.
Разгаданной иллюзией.
Загадкой тех времен.
Той лавой из Везувия,
Что город жжет живьем.
Патрициями, плебсами.
Походами с крестом.
Вселившимися бесами.
Изгнанием над костром.
О землях неизведанных,
Где будет литься кровь,
Где будет все расчерчено
На после и на до.
Непобедимой армией,
Сидящей в кандалах.
Отобранной регалией
Захваченных держав.
Ходящими под парусом
С подзорною трубой.
По направленью с траверса
Летящим к ним ядром.
Извечным обещанием.
Истраченной казной.
Народом, что в отчаянии,
Но рвущимся на бой.
Израненными спинами.
Встающими с колен.
Железными машинами.
И счастьем перемен.
Что названо утопией,
Окажется судьбой,
Где нет земли притоптанной
И дыма за спиной.
Предания
Проси! Есть три желания!
Подумай хорошо!
Коль в сказку попадаем мы,
То всё разрешено.
Запущены стрелы тугой тетивой,
Три брата пойдут и найдут свои судьбы.
Покатиться ниток клубок золотой
К ларцу, что стоит у бессмертного дуба.
Жар птица, взлетая, теряет перо.
Дороги неведомы, невиданны звери.
Махнет бахромою ковер-самолет.
Целуя, разбудит царевну царевич.
Свист слыша, копытом стучит сивый конь,
Обгонишь его в сапогах – скороходах.
Вручил Илье Муромцу меч Святогор.
Изба служит каждому в мир иной входом.
Без упряжи печь по велению мчится.
Зме́я убьет богатырь – змеелов.
У моря старуха с разбитым корытом.
В проруби волк рыбу ловит на хвост.
Сколько не виться веревочке этой,
Мед потечет прямо в рот по усам.
Тянут-потянут, не вытянут репку
Те, кто в предания верить устал.
Рюкзак
Всё сочтётся за честь!
Слезы вещь непростая,
И всегда будут течь
Медленно по щеке.
Вот и след на плече!
На жилетку меняю,
Что несу в рюкзаке.
Там так много вещей.
Там зола из печей,
Не заточенный меч,
Да немного речей.
Кем-то отданный крест,
Недописанный текст,
Недопетая песнь
И на дне пьяный бес.
Нет в нем слухов и сплетен,
Есть рыбацкие сети,
Есть рыбацкие снасти.
Сам рюкзак раскрыт настежь.
В рюкзаке нет секретов
И наложенных вето,
Не имеет он веса,
Знает он свое место.
В нем немного еды
Для сохранности сил.
Мир ржавеет так быстро.
Началось это с листьев.
Я просил подождать
Их и остановиться.
Я стучался в дверь трижды.
В рюкзаке нет отмычек,
Но я начал в нём рыться,
И тот вход приоткрылся.
Жаль, что не для меня,
А для самых «невинных».
Их таких тут сполна,
Что конца им не видно.
Тех, кого всё рассудит:
Строгий суд и простуда,
Эти медные трубы,
Где нога их не ступит,
Пламя, выстрелы ружей.
Людям этим заблудшим
Всех присяжных подкупных,
Всем им выбор запретный,
Всем им место в карете.
Всем им то, что внутри
Взгляд во всё свой ввинтив,
Я рюкзак подарил
Тем, кто плачет навзрыд,
Тем, кто суд подкупил.
Слёз не лей на плечо.
Просто жди горячо
Неоплаченный счет,
Смертное существо.
Ужас
Я за мгновение продрог весь до костей,
Когда увидел Ужас.
Трясло меня от лба и до ступней,
Стучали зубы.
Глазами шарил по земле вокруг,
Где провалиться,
Но вспомнил, что и там всех достают.
Остепенился.
Стучало сердце сильно, но ушло
К ногам поближе.
Я медленно покрылся сединой
И стал пониже.
Он не имел границ и четких форм.
Слепой дозорный,
Указывая путь всем через шторм,
Тем был доволен.
Как странный, незнакомый господин
В пальто и шляпе,
Смеется где-то тихо впереди,
Глазами лязгнув.
Шумящий, нескончаемый поток
Сеет сомненья
Среди манипул, легионов и когорт,
Вздымая перья.
Вселяется он так, что не изгнать,
(Хозяин дремлет)
Как паразит, как вошь, как квартирант,
Забыв про ренту.
Я на мгновение продрог весь до костей
И удивился,
Когда тот Ужас, становясь плотней,
Мне поклонился.
Бессмертие
Все временное в вечности сгорит,
Хоть захлебнись бессмертья элексиром.
Воздвигни себе сотни пирамид,
Или тропу целуй, ведущую к святыням.
Пусть кассия растет вечнозеленой,
И время пусть к бессмертию ползет,
Но ты не встретишь Дон Хуана у Соноры,
К пути бессмертия который призовет.
Вкушай амброзию, амриту и хаому
Да ламмер – вайном наполняй кувшин.
И раз хорошее взято за аксиому,
Попробуй всё, в теории, крушить.
Змей Уроборос, скрученный в кольцо,
Глотает философский камень.
Если от смысла жизни ты далек,
То и бессмертия искать не надо.
Узор
Относись по-особому
К вышиванью узорами
Своей жизни истории
На большом полотне.
Простой нитью иль золотом?
На льняном или шёлковом?
Тонком, гладком иль ворсовом?
Сколько будет эмблем?
Полотно однотонное?
Шерстяное, суконное?
А отрезано ровно ли?
Ты возьми, и измерь!
Новизной и повторами,
Теснотой и просторами,
Полотно твоё полнится,
Украшаясь узорами.
Ты плети их до прочности!
И в разбросе и точечно,
Именем или отчеством,
В неизвестности, в почестях.
Списком и безотчетностью,
Свежестью или черствостью,
Всем известным пророчеством,
Или, может быть, «чёрт бы с ним»?
Одиночеством, обществом,
Всем забытым и новшеством,
Всем смиреньем и пошлостью,
Той вершиной и пропастью.
Всей безличностью, самостью,
И открытием и таинством,
От рожденья до старости
Наш узор вышивается.
Мудрость к нам приходит понемногу
Мудрость к нам приходит понемногу,
Аккуратно замедляя шаг.
Мудрость, как актриса эпизодов,
Никогда не соберёт аншлаг.
Мудрость высоко над головами.
Мудростью исписан весь забор.
Хоть вперёд неси её ногами,
Ты её не сделаешь рабом.
Светом с ней так хочется пролиться.
Хочется с ней гору обойти.
Хочется, когда уже за тридцать,
Хоть немного смысла уловить.
Не путай
Не путай то и это!
Не путай снег и пепел.
Не путай то, что спрятано
И то, что незаметно.
