— А ты постараешься, да и со временем привыкнешь, главное она тебя любит, остальное наладится.

У меня ощущение, что ему на дочь плевать, ему нужен я. И вот он я на блюдечке с золотой каемочкой.

— Какие у меня будут гарантии?

— А они тебе нужны? — он сейчас похож на гиену, не то улыбается, не то скалится. — Неужели я дам ва в обиду своего зятя?

Я молчу, мне нечего сказать, у меня даже нет слов от того что сейчас происходит. Меня поимел старик. Этот старый пердун переиграл не только меня, но и все ФСБ.

Мне нечего сказать, у меня нет ни одного гребаного слова. Все что сейчас происходит со мной, можно охарактеризовать как “разгром башки” моей конечно. Меня поимел старик, про которого я ни не думал такого. Он всегда был таким безопасно добрым что ли. А оказался настоящим игроком. Я уверен, что он давно копает под меня, и у него таки это получилось.

— Я бы хотел чтобы ты занялся моим бизнесом, и уволился со своей второй работой.

Ах вот оно что, ему бизнес некому передать. А с этими фотографиями он думает, что буду преданнее родного сына, которого у него нет. Теперь все встало на свои места.

— Как вы добыли эти фотографии? Как давно подозревали меня?

Он молчит, ничего не отвечает, а все же жду откровения. Сейчас это уж не так важно, но мне интересно.

Менее чем через минуту на столе рядом с моей рукой появляется стакан, беру в руки и особо не церемонясь выпиваю его залпом. Хорошо что там не сок. Хотя коньяк пошел отлично, больше одного стакана пить нельзя, могу перестать себя контролировать.

— Все просто, — садится на свое место собирая фотографии, — ты иногда бываешь не очень внимателен, а я вот никогда. Зря ты Злате сказал, что у вас ничего не получится. Она до сих пор переживает, тебе придется заслужить ее прощение. А там и свадьбу сыграете. И еще. Если хочешь чтобы Уварова жила и здравстовала ты к ней не приблизишься. Не потерплю рогов у дочери, теперь ты знаешь на сколько я могу быть внимателен? Если этого требует ситуация, — он угрожает в открытую, и не только мне.

— Я вас понял, — вставая отвечаю на его тон своим не менее пугающим, но он не боится.

— Всего доброго Дима, когда тебя ждать в гости?

— Как только я уволюсь, — берусь за ручку двери чтобы поскорее убраться от сюда и не придушить голыми руками этого пройдоху, — пока заявление напишу, отработаю две недели, — даже не скрываю в словах ненависти, закрываю за собой дверь и выхожу из офиса.

Я попал.

Сегодня я без водителя, так что сажусь за руль, плевать что выпил. Меня сейчас вообще не до этого. Да и не взял меня этот стакан, будто и не пил, на стрессе ничего не берет.

Беру телефон в руки и звоню единственному человеку которым меня поймет, или хотя бы не будет доставать.

— Можно к тебе? — не здороваюсь спрашиваю.

— Через сколько будешь? — спрашивает брат.

— Через час, — немного помедлив добавил, — я буду пить.

— А я думал по племяннице соскучился, — хмыкает брат, — я тоже через час приеду, дела небольшие возникли.

— До встречи, — отключаюсь и выключаю телефон, меня не для кого нет.

Выруливаю на дорогу, еду предельно аккуратно и неспеша. А еще час назад у меня были грандиозные планы на вечер, и на ночь. А может и на пару суток.

Вчера выписали кренделька, и я хотел заявится к ней в гости без приглашения за своей долей благодарностей. Я соскучился и всю неделю, что она лежала в больнице, считал дни когда же ее выпишут. Вся информация о ее состоянии была у меня в телефоне. С ней ничего ужасного не сделали, небольшое истощение и конечно стресс. Но все поправимо и врач вчера сказал, что она она готова ехать домой. Со всей силы бью по рулю.

Мне нужно все обдумать, но до этого напится. Не бывает безвыходных ситуаций, нужно верить в лучшее.

По дороге заезжаю в магазин игрушек. Усаживаю на переднее сиденье огромного медведя и продолжаю свой путь.

Брат построил дом за городом. Потом несколько его друзей последовали его примеру, и вот теперь тат не один дом, а целый коттеджный поселок, с охраной и огромными домами. Но природа все равно отменная, недалеко лес, озеро.

Разъезжаются ворота, меня уже встречают.

— Это кто мекня туту встречает, — открываю дверь, не спешу выходить из машины, потому что Маруся любит рулить.

Ребенок быстро бежит ко мне на колени и с важным видом жмет на все кнопки не забывая про клаксон. Правильно пусть все знают что дядька приехал.

— Машенька хватит пугать всех, вылезай, — мягко но настойчиво говорит Алиса.

— Ты надолго? — не отвлекаясь на сбое всех настроек спрашивает ребенок.

— На сегодня точно.

Маруся пищит от счастья. Мне нравится этот ребенок, сегодняшнюю ночь я проведу не один, она точно придет ко мне спать. И не подействуют отказы отца и матери, проскользнет ко мне когда уже все разойдутся по своим комнатам, маленькая продуманка.

— Я есть хочу, веди кормить меня, — вылезаю из машины держа на руках маленькую хулиганку.

— Я сейчас тебе такое приготовлю, обалдеешь, — обещает она, а я верю. Жрать мне сегодня цветной пластилин.

Просыпаюсь от того что на меня что то льется. Пытаюсь отмахнуться, но ничего не получается. Чувствую себя паршиво, да еще и зябко.

— Что за херня, — мычу пытаясь укрыться тем что нашлось под рукой.

— Вставай, — слышу голос брата.

— Нет.

Это нападение. За секунду я оказываюсь на полу. Так себе пробуждение. Глаза открыть не могу, очень светло. И голова кажется сейчас расколется.

— Мы идем в спортзал, — не спрашивает, констатирует факт, все мужчины в нашей семье любят командовать.

— Ты хочешь меня убить? Я не в состоянии кажется ходить, не то что драться.

— А мне плевать, — стоит над душой, я все еще лежу мордой в пол, хорошо что в теплый, — не в состоянии драться, зато в состоянии получать пиздюлей.

Знаю, что он не отстанет. Мысль получить по итак больной голове не греет душу. Встаю и кле как дохожу до душа. Мне требуется много времени для того чтобы прийти в себя, стою под душем держась за стеночку. Регулирую температуру воды, делая ее то холодной то горячей. Контрастный душ делает свое дело, и теперь я могу смотреть в окно не щурясь.

Пара таблеток аспирина, и я готов.

Брат меня не жалеет, я кажется уже в четвертый раз в нокауте. Чувствую себя грушей для битья, но с каждым ударом я кажется трезвею.

— Тебе нужно что то решать, я не понял ты женишься или нет?

— А у меня нет выбора, — снимаю перчатки, разматываю бинты на руах, на сегодня хватит с меня спорта, — хотя выбор есть. Или кнится или сдохнуть.

— Я уверен что есть еще пара вариантов, ты просто еще не думал более глобально. Хотя знаешь, я не против женитьбы, надоел уже неприкаянным ходить.

— Если у тебя на уме есть дельный совет я слушаю. А если ты хочешь постебаться пошел в жопу.

— А ты б вместо запоя начал думать, глядишь и придумал бы что то дельное.

— Что думать? У него такой компромат на меня, что здесь и думать нечего. Он обещал Коромыслову их подкинуть. А его ты знаешь, от меня вообще ничего не останется.

Богдан молчит, мне тоже нечего добавить.

Дальше молча идем на кухню, и прямо там под взглядом персонала едим. Мне уж точно накрытый стол в огромной столовой сейчас не нужен. Алиса бы заставила нас все же есть в столовой, но ее не было. В доме было тихо, никто не наводил порядки, для меня самое то.

— Не думал я конечно что Смирнов так настойчиво захочет взять тебя в зятья, — улыбаясь не скрывая сарказма сказал Богдан.

— А я то как не думал, — у кофе машины повернулся к нему, — он меня и все мою контору как детей сделал.

— Это точно.

Пить дальше значило смирится с ситуацией, а мне еще хотелось постоять за свою честь и безымянный палец.

— Может в сауну? — предложил я, — мне не помешает выгнать потом всю дурь которую я выпил за эти дни.

— Ты выжрал почти весь мой бар, — вставая сказал брат.