– Ты неисправим…

– Думаю я… ты маловато выпил… Давай-ка ещё одну – за Зендея… – Дебелдон принялся заливать вино в рот Адияля самостоятельно.

Леонель подавился и грубо оттолкнул руку Артура.

– Не произноси даже имя этого… ничтожества! Сначала он отобрал у меня отца, а затем и его сберечь не смог… Ненавижу! Он лишь повинен в произошедшем… никто более.

– Вот это поворот! Разве не Нильфад вас предал и вонзил лезвие в спину Вэйрада?

– Не произноси! Его! Имя! – яростно завопил Адияль.

– Хорошо, хорошо… Успокойся… Почему же всё-таки ты обиделся на брата? – бесцеремонно продолжил Артур.

– Он не спас отца… Не защитил… Он был рядом, но не защитил… Отец всегда ставил в пример старшего брата. Всегда, когда я хвалился новыми результатами и достижениями, папа отвечал очередной хвалебной одой про него. Но я не обижался, а напротив, восхищался и гордился. Полагал, что мне нужно стараться усерднее, чтобы догнать его. И вот у меня появился шанс понять: приблизился ли я к брату, или мне нужно больше стараться и работать над собой. Но выяснилось, что гордость была пустой… Он не смог даже спину отца прикрыть… Пустой звук! Более того, всю жизнь мою он меня опекал, сковывал с отцом на пару. Они думали: я ребёнок, потому и слаб и не в состоянии постоять за себя и родных. Но, сука, я на деле сильнее обоих! Почему они этого не видели! Если бы они иногда могли очи свои открыть, то, быть может, я был бы с отцом бок о бок, а не Зендей, и тогда бы уж точно не допустил я клинка…

– Ха! Смешно! Уж тебе ли не знать? На поле битвы невозможно уследить за всем. Особенно если ты проигрываешь и находишься в эпицентре сражения. Я разочарован, дружище! И не смотри на меня таким взглядом! Будто убить хочешь… Брат вовсе не виноват в случившемся! Виноват лишь Нильфад, предавший вас. У тебя остался лишь один родной человек, друг. Не стоит пренебрегать братом. Это тебе мой добрый совет. А что касается опеки, то мы уже не раз это обсуждали. Они не хотели вовлекать тебя в этот ужасный мир войны ещё больше. Ибо ты сам понимаешь. Инцидент чуть не сгубил твою душу, дружище.

– Книги тебе явно пошли на пользу… Глаголишь без умолку, сам не ведая чего! Заткнись лучше.

– Ну-с, в связи с улучшением твоего морального состояния я предлагаю поехать на охоту!

– Каждый раз, когда мы видимся, все кончается этим: ты предлагаешь мне куда-то поехать… И всегда это заканчивается приключениями! И ты же знаешь, что я ужасный охотник… И из лука стрелять не люблю.

– Ничего страшного! Ты будешь просто за компанию! Стрелять буду я.

– Благодарю чистосердечно… Но я отказываюсь.

– Не обижайся! Первый кусок зажаренного мяса кролика тебе! – вставая из-за стола, сказал Дебелдон, уже готовясь отправляться в путь.

– Артур, взгляни в окно… Солнце садится. Куда ты собрался ехать? – Адияль указал на разбитое окно.

– Чёрт бы тебя… Эх, заболтались… Где моя комната? И желательно бы ещё и для кучера моего найти пристанище, ибо мне мёртвый возничий не нужен.

– Ты можешь расположиться на втором этаже в комнате слева. Кучер может переночевать вместе с моим конюхом и Вильямом в комнате для прислуги. Дверь слева возле покосившейся берёзы, – ответил Адияль утомлённым и сонным голосом, глядя на горизонт. – А ты и ключ не нашел что ли? – Ответа не было.

На горизонте пылал алеющий закат. Последние лучи солнца освещали зелёные луга. Птицы начали напевать ночную мелодию. Мелодию гармонии и спокойствия.

– Спокойной ночи, папа… – в полусознании вымолвил Леонель.

Адияль уснул перед столом. Дебелдон укрыл друга пледом и пошёл в свою комнату.

Тёплая и светлая ночь. Звезды изредка поблескивали на чистом ночном небе. Луна ярко освещала округу. Алые маки и желтые гвоздики ярко выделялись на фоне тёмной травы. Слабые потоки ветра покачивали ветви деревьев и полевые цветы.

VII.

Туман. Кровь. Неразборчивый гул сотен солдат, вопящих от боли, ярости, напряжения. Он лишь изредка перебивается ударами стальных лезвий и клинков. Алые реки охватили всё в округе: тела воинов, землю и траву, мечи и копья. В глазах мерцает взгляд Вэйрада.

Его последний взгляд туманил поле сражения Адиялю.

– Оте-е-ец! – Гул прекратился. Он отчётливо услышал этот визг отчаяния и боли.

А далее лишь один момент, застывший в глазах Адияля: Вэйрад, пронзенный лезвием меча Нильфада.

– Проснись! Адияль, ты всю ночь вертелся и стонал. Что случилось? Кошмар? – разбудил друга Дебелдон, хлеща его по щекам ладонью. – На случай кошмаров всегда есть и было отличное средство, придуманное лучшими виноделами континента! Сладкое 1058 года! Любой стресс вышибает! Знаю. Проверял на себе. Вчера.

– Папа… Ох… не суть. Лучше забудь.

– Друг…

– Поехали, – сухо ответил Адияль, будто забыв о плохом сне, но его внешний вид и темные круги под глазами говорили об обратном.

– Ты всё-таки надумал насчёт охоты? Признаться, я и не надеялся, конечно… но это не может не радовать!

Раннее утро было весьма солнечным и тёплым, несмотря на то, что в Невервилле даже лето порой не теплее поздней осени. Идеальная погода для охоты. Жаворонки уже начали исполнять гимн летнего дня.

Адияль встал из-за стола и направился в спальню. Она выглядела уютно: по центру стены расположилось большое окно с узорчатыми рамками. В центре стояла большая кровать с белоснежной помятой простыней. Кровать была украшена различными золотыми узорами и вставками. На изножье красовался герб с золотыми львами. Справа от кровати был дамский столик с роскошным зеркалом с золотой обводкой. На столе стояли ваза с высохшими розами, шкатулка с украшениями, баночки с маслами и травами. Слева от кровати стоял большой узорчатый шкаф. Адияль подошёл к нему и открыл правую дверцу. На штанге висели платья, юбки и дамские кофты. Леонель резко сорвал все эти вещи, открыл окно и выкинул их на улицу. Ветер разнес их по саду, а некоторые улетели за пределы поместья – на луга. Только что пробудившийся конюх, увидев это, потер затылок, но решил не вдаваться в подробности, из-за чего могли летать предметы гардероба.

Через несколько минут Адияль вышел из комнаты в белой рубахе, зелёных портках и высоких кожаных сапогах. Лицо его выглядело уставшим, помятым.

Спустя ещё некоторое время Адияль и Артур уже скакали на конях. Дорога была пыльной, несмотря на недавний дождь.

– Знаешь, я недавно вспомнил нашу первую охоту. Буквально вчера. Ты не убил даже косолапого медведя! Учитывая то, что он вообще не шевелился! – заговорил Дебелдон.

– Забыл упомянуть, что мы были оба пьяны, а ты и вовсе в тот момент бил меня по спине, полагая, что так я быстрее сделаю выстрел из лука. Также ты забыл вспомнить, что лук был неисправен и тетива у него была расшатанной!

– Это все глупость. Не стоит сейчас вину перекладывать на других! А кролика кто спалил? Я тебе говорил, что огонь слишком сильный! Ты мне ответил, мол, знаешь, что делаешь. Оно и видно было. Без еды и без добычи остались. Надеюсь, в этот раз ты будешь немного внимательнее.

– Я тебе говорил, что из меня ужасный охотник! Ты закрыл на это глаза, так что будь добр не поднимать эту тему! – злобно буркнул Адияль. Говорил он, впрочем, как обычно, и по нему нельзя было заявить, что в его душе торчит кол.

Дебелдон внезапно замолчал, что было для него редкостью. Они постепенно приближались к опушке леса.

Охотники привязали поводья коней к деревьям, взяли мешок, который висел у седла Дебелдона и отправились в лес, внимательно вслушиваясь в каждый шорох.

– Справа! Заяц! – шёпотом, присев на колено, предупредил Дебелдон.

Охотник достал арбалет, зарядил болт и приготовился нажимать на спусковой механизм, прицеливаясь в животное. Заяц в этот момент грыз кору поваленного деревца и не видел угрозы.

Выстрел – первая добыча в кармане! Кролик аж отлетел несколько в сторону и повалился на землю, хныча и истекая кровью.

– Неплохой выстрел. С каких пор ты используешь арбалет? – спросил Адияль, вытаскивая болт из туши зайца.