язык китайский изучают;
их старый дядька Черномор,
усевшись рядышком в качалке,
рисует новенький узор,
для вышивания, Русалке.
II
Но вот в один несчастный день
вся благодать перевернулась, -
на лукоморье пала тень, -
Ворона Вещая вернулась
и притащила злую весть:
«Беда-беда! Готовьтесь: скоро
порубят наш дремучий лес
и обнесут глухим забором.
Прогонят нас отсель взашей,
хоть за три моря подавайся…
Чего уставился, Кощей?
Иди в дорогу собирайся». -
«Что ты молотишь ерунду? -
Русалка с ветки. – Весть откуда?» -
«На лукоморье, на беду,
глаз положило Чудо-юдо.
Построить Сити хочет здесь,
чтоб казино и всё такое…
Мне сообщило эту весть
само же чудище лесное.
Просило также передать:
пустое дело с ним тягаться, -
вещички, деточек собрать
и вон из этих мест убраться».
И тут такое началось:
народный гнев разбушевался!
«Не отдадим врагу!..»: – неслось;
а лирик Кот с цепи сорвался
и выражаться начал так,
что слёзы дам текли ручьями;
«Ну всё… он труп! – орал Лешак: -
В прах закидаю кепарями»;
выл Водяной: «Спущу бассейн
и смою в яму выгребную! -
и подвывал ему Гусейн: -
Да-да, зловонную такую!»;
Ворона каркала: «Хватай
и расчехляй, народец, вилы,
точите косы, – враг пускай
увидит дно своей могилы!»;
Горыныч пасти растворил:
«Испепелю его, злодея,
чтоб здесь беды не натворил,
и пепел по ветру развею»; -
«Я паразита истреблю! -
из роз шипенье раздавалось. -
В гнилом болоте утоплю,
чтоб в лукоморье не совалось!»;
Кощей спустился в свой подвал -
из сундука, где злато было,
на пару танков отсчитал,
ещё на пушку чтоб хватило;
Яга летала над толпой,
вся упакованная в латы,
со ступы ядерной метлой
метнуть грозилась в супостата;
«Так свисну, – гаркнул соловей -
окаменеет гад презренный!»;
а Черномор богатырей
благословлял на бой священный.
III
Тут голос подал Берендей:
«Хорош дурниной надрываться!
Чтоб призадумался злодей
и не посмел сюда соваться,
друзья, здесь тактика нужна, -
конфликт, не вспыхнув, рассосётся.
Зачем кровавая война? -
без жертв она не обойдётся.
А ты, Яга, охолони[2]
метёлкой ядерной кидаться:
одни обугленные пни
да ямы могут здесь остаться».
Толпа в сторонку подалась,
и, точно пава выступая,
на сцену дева поднялась,
да раскрасавица такая:
у ней во лбу звезда горит,
а под косою месяц ясный!
Вот дева та и говорит
(и голосок такой прекрасный!):
«Задачка эта непроста,
но у врага, на наше счастье,
есть ахиллесова пята -
дочурка, младшая, Настасья.
На всё для доченьки готов,
любой каприз её исполнив, -
зашлём мы к Настеньке сватов,
ведь ты, Илюшенька, не против?
И я согласна на пари,
что свадьба вскоре состоится,
папашу дочь уговорит
от лукоморья отступиться».
Зарделся Муромец, как мак,
вспотел и начал заикаться:
«Я не какой-нибудь дурак
от предложенья отказаться».
В поход отправился обоз.
В ларцах со сладостями вместе
меха, кораллы, жемчуг вёз
Илюша Муромец невесте.
На жениха едва взглянув,
та кочевряжиться не стала,
в объятья милого порхнув,
богатыря поцеловала.
Как ни противился отец,
дочурка всё же настояла,
тот согласился, наконец,
и Настя Муромцевой стала.
Всё, слава Богу, обошлось:
жестокой бойни не случилось.
На свадьбе – так уж повелось -
всё лукоморье веселилось.
Рекой шампанское лилось,
за блюдом блюдо подносилось,
чтоб слаще елось и пилось.
со стульев – «Горько!..»: – доносилось.
На грудь как следует приняв.
от чувств папаша прослезился
и, уговорам дочки вняв.
от лукоморья отступился.
IV
Вернулась в чащу благодать:
Русалка гладью вышивает,
и, впавши в лирику, опять
Учёный Кот стихи читает;
Горыныч к шляпам прикупил
три стильных галстука в полоски,
салон визажный посетил
и сделал модные причёски;
тряхнув увесистой мошной[3],
к великой радости Гусейна
открыл кафешку Водяной
неподалёку от бассейна;
Лешак в науке преуспел:
сумел привить редиску к луку, -
Кощей на это поглядел
и тоже вдарился в науку.
К экспериментам интерес
залогом стал их дружбой крепкой, -
друзья, вскопав под грядки лес,
морковку скрещивают с репкой;
и у Кикиморы цветы
народ охотно покупает,
та всех бесплатно, с доброты,
малинкой сладкой угощает;
под сенью ивовых ветвей,
как только вечер наступает,
поёт романсы Соловей,
ему Ворона подпевает;
Яга снаряд убойный свой, -
вняв опасеньям Берендея, -
метлу с головкой боевой
хранит в подвале у Кощея;
богатыри и Черномор
днём на песочке загорают,
а как стемнеется, в дозор
по лукоморью выступают.
V
Довольны все, и Берендей
за лукоморие спокоен:
перековавшийся злодей
стал уважения достоин:
бесплатно школьникам раздал
пеналы, ластики и ранцы,
из Мариинки приму взял
преподавать детишкам танцы,
пока от Насти внука ждал
построил детский сад у дуба,
Вороне Вещей денег дал
на три титановые зуба.
* * *
Когда не хочешь воевать,
решенье мирное найдётся,
и кепарями закидать
Вам Чудо-юдо не придётся.
Хавроньины именины
На Хавроньин день рожденья
собрались друзья, подружки, -
в превосходном настроеньи
пребывала наша Хрюшка:
платье шёлковое, мини,
макияж и украшенья…
Важный Гусь – супруг Гусыни -
онемел от восхищенья.
Сервированный со вкусом,
весь в букетах роз душистых,
стол ломился от закусок
и заморских вин игристых.
Юбиляршу поздравляли,
ей подарочки дарили,
лета многие желали
и Хавроньюшку хвалили.
Раскудахталась наседка:
«Кулинарка, хлопотунья, -
не фигура, а конфетка! -
и плясунья, и певунья!»
Ей подкрякивали утки:
«Превосходная хозяйка,
без работы ни минутки,
и характер: просто зайка!»
С аппетитом гости ели,
с наслажденьем выпивали,
под гармошку песни пели
и в «бутылочку» играли.
Так отплясывали польку:
аж паркетины трещали;
дам мадерой – и не только! -
кавалеры угощали.
Сизый Селезень Индюшке
предлагал отведать торта
и нашёптывал на ушко:
«С червячками – это что-то!..»
Муж Козы пошёл резвиться:
комплименты рассыпая,
приставал ко всем девицам,
им проходу не давая,
лез к Корове целоваться,
обнимать её принялся;
а Бурёнка… ну бодаться,
чтобы душный отвязался.
В хлам коктейлями опившись,
стал Хавронью здравить тостом,
да запутался и, сбившись,
обозвал сарделькой толстой.
Осознав оплошность эту.
чтоб исправить положенье,
на французскую диету
