Моя госпожа в последний раз взглянула на меня и стало понятно, что надо срочно ретироваться, пока Штирлиц не стал очень близок к провалу. Я аккуратно вышел, притворив дверь, и был таков.

К концу моего рассказа, Борисыч даже слегка покраснел, ослабил галстук, нервно допил виски и выдал:

– Знаешь, Рокфор, я конечно понимаю, если бы на месте этого парня был ты. Но на месте подглядывающего… Что, старый стал, сдаешь позиции?

Пашка задорно рассмеялся. Видимо, моя история и правда отвлекла его от насущных проблем.

– Ой, Мустанг, сам-то давно кобылок покрывал? Или всё, в стойло жеребца своего отогнал?

Паша резко перестал улыбаться.

– Ну, вывожу иногда, но всё не то… Сам понимаешь… Да и времени нет.

– Про время ты мне уже говорил вчера. Ещё хотел отбрехаться от старого друга, а? – с напускной обидой я пихнул его в плечо.

– От тебя отбрешешься, – рассмеялся он, наконец, окончательно расслабляясь и напоминая мне прежнего Пашку. Только старше и в дорогих шмотках.

Он выудил из пачки сигарету, прикурил, откидываясь спиной на диван, и со знакомым ехидством спросил:

– Где же твоя пантера? Не по зубам оказалась?

Я шутливо оскалился, стараясь скрыть досаду.

– Упустил. На тебя отвлекся.

– Уууу, точно стареешь. Раньше от тебя убежать было не так-то просто.

– А я смотрю, ты решил вспомнить прошлое? – я с вызовом протянул ему руку. – Давай. По старым правилам?

– Эээ, не. Я в эти игры больше не играю.

– Сдулся, значит, Мустанг? Повесил член на гвоздик? Ты, может, ещё и вязать начал?

Пашка посмотрел сердито, сделал последнюю затяжку, чуть прищурив глаза. Он усмехнулся, затушил сигарету о край пепельницы, затем резким движением дернул воротничок и поднялся.

– Готовься глотать пыль, мышь на анаболиках, – глядя на меня из-под бровей, сказал он.

Я усмехнулся, глядя ему в спину и узнавая в каждом его движении старого друга. Вернулся таки. Спасён.

На весь остаток вечера, мой разум целиком поглотила брюнетка. Глядя на то, как Пашка у бара окучивает какую-то девицу, я не мог отделаться от обидного чувства. Конечно, не сложно найти кого-то, с кем можно неплохо провести ночь. Но после увиденного размениваться на кого-то другого я не мог. Не хотел. Теперь я понял, что хотел её.

(От лица Павла Фирсова)

– Я такое только что видел, пока тебя ждал! Зашатаешься, – с восторгом сообщил Роман, прикуривая.

В последние несколько лет мы редко виделись. Виной тому отсутствие времени и географическая отдалённость. Взгляды и интересы со времён университета тоже изменились. Я предпочитал чувствовать под ногами твёрдую почву, заботился о финансовом и социальном благополучии. Тогда как Роман относился ко всему гораздо легче. Легко зарабатывал деньги, легко их отпускал, не заморачиваясь и не считая это самым важным в жизни. Во многом мы с ним отличались, но, честно признаться, мне давно не хватало этой взбалмошности и непосредственности. Особенно после того, как я начал работать в компании отца и погрузился в работу с головой. И уж тем более, после вчерашнего, когда многомиллионный контракт выскользнул из рук.

Я слушал историю о том, как мой друг застукал двух девушек и парня за пикантными занятиями. Его глаза горели, как прожектора на стадионе. Мда, видимо зрелище было действительно жарким. Подколол его, когда понял, что главный предмет его воздыханий от него улизнул.

– Уууу, точно стареешь. Раньше от тебя убежать было не так то просто.

– А я смотрю, ты решил вспомнить прошлое? – он протянул мне руку. – Давай. По старым правилам?

– Э, нет! Я в эти игры больше не играю.

– Сдулся, значит, Мустанг? Повесил член на гвоздик? Ты, может, ещё и вязать начал?

Знает, за какие ниточки дергать, козлина. Я начинал закипать. Сидит, рожа загорелая, ухмыляется. Докурил, гордо поднялся, с четкой уверенностью утереть нос этому засранцу.

– Готовься глотать пыль, мышь на анаболиках.

Я посмотрел на часы, и быстрым, но внимательным взглядом обвел пространство у бара. Одна из посетительниц клуба внимание всё-таки привлекла. Фигуристая, сексуальная. Темненькая. Люблю темненьких. Как и ожидалось, сопротивления я не встретил. Язык её тела транслировал довольно четкое желание познакомиться поближе. Максимально тесно.

Что ж… Через четверть часа я бросил на друга колкий взгляд, перед тем как уйти. Он задумчиво кивнул и поднял вверх большой палец. Странный какой-то, витает где-то. Да и фиг с ним.

Брюнетка старалась. Даже очень. Извивалась так, что в какой-то момент мне показалось, она кольцом скрутится, как змея. Стонала и вздрагивала в моих руках, бурно кончая. Пресно. Наиграно. Ординарно. Не цепляет.

Когда мы закончили возвратно-поступательные движения, и я предоставил организму необходимую разрядку, то, не вставая с кровати, протянулся к смартфону.

– Вызову тебе такси. Говори адрес.

Брюнетка обиженно хлопала глазами, натягивая простынь на грудь. Ну, а что ты хотела, милая?! Вечной и чистой любви, которая внезапно вспыхнула в ночном клубе и продолжилась в постели у первого встречного? Не бывает так. И любви этой вашей не бывает. Есть потребность. Выгода. Польза. Пока два человека взаимовыгодны друг другу – это партнерство. Как только кто-то перестает приносить пользу, партнерство разрывается.

Кстати, тем больше меня удивляет Ромка со своими многолетними поисками «той самой». Но переубеждать бесполезно. Это я понял давно. Каждый раз он находит и каждый раз, в мгновение ока, она оказывается совершенно не «той самой».

Сорванный контракт и бессонная ночь вымотали окончательно. Всё воскресенье провёл дома. Заказал еду и впихивал её в себя, глядя в экран на кадры какого-то, не обремененного смыслом, боевика. Надо бы почаще позволять себе выходные.

Немного успокоив нервы и определив новую бизнес стратегию, в понедельник я решительно принялся за дело.

– Алиса, подготовьте документы по «Максиме» и принесите ко мне.

Мышка кивнула, устремила взгляд в монитор и запустила принтер.

– Я их ещё нагну! Не на того напали! – подумал я, сжимая зубы.

– Можно? – постучав, мышка просунула голову в мой кабинет.

Я кивнул, и она, прикрыв за собой дверь, подошла ближе и протянула мне увесистую стопку бумаг.

– Спасибо, Алиса. Пока можете заниматься своими делами. Вы мне понадобитесь чуть позже.

– Хорошо, – она качнула головой и повернулась к выходу.

Дверь кабинета резко распахнулась и свободолюбивая туша Романа вихрем ворвалась в мой кабинет, до смерти перепугав мышку. И куда только охрана смотрит?!

– Je vous demande pardon, mademoiselle*, – картавя на французский манер, обратился друг к девушке, когда та в испуге прижала руку к груди.

(*Прошу прощения, мадмуазель, – франц.)

Мышка улыбнулась.

– C'est bon*.

(*Все в порядке, – франц.)

Друг опешил и поторопился перейти на русский, пока этот полиглот не просекла, что с Францией его роднит только картавое «р».

– Роман, – протянул он руку, чуть наклонив корпус.

– А-алиса, – мышка протянула руку в ответ и Роман аккуратно сжал её пальцы.

Он вдруг прищурился и самым бесцеремонным образом начал рассматривать её лицо. Мой ассистент заерзала, потянула руку назад, высвобождаясь из хватки этого бородатого великана. Она покосилась на меня и сделала шаг назад.