– Почему ты лжешь мне? – прошептала вслух, тщательно сдерживая рвущиеся наружу слезы. Но сонная тишина была мне ответом.

Несколько часов забытья прошли, казалось, за мгновение. А как только наступило долгожданное утро, меня потянуло на улицу, хотелось скорее вдохнуть свежий воздух и наполнить им легкие. Лесная трель успокаивала нервы, но добавляла переживаний, ведь вокруг не было ни души.

Я коснулась зазубренных линий на самом старом дереве близ хижины, и меня вдруг посетило чувство, что я упускаю нечто важное. То, что навсегда изменит не только мою судьбу, но и всех, кто меня окружает.

– Лиора Волк, – прошептала, обводя надпись Л.В, вырезанную кинжалом, пальцами. Имя моей матери.

В этот момент со стороны дома раздался шорох, а после мужские шаги.

– Ты рано встала, что-то случилось? – настороженность в голосе Раниля мне не показалась, он был и сам натянут, словно струна.

– Нет, – повернулась к нему лицом и дернула губами, даже не зная, что сказать.

– Идем в дом, на улице холодно, ты можешь простудиться, – протянул мне руку, глаза лучились неподдельной заботой.

Я замешкалась на секунду, но не имея альтернативы, вложила в его ладонь свою. А когда мы вошли в теплый дом, подошла к окну, с тоской наблюдая за пробуждающимся лесом.

– Я отлучусь ненадолго, а ты не гуляй по лесу, здесь обитает дикое зверье, это может быть опасно. Как только вернусь, принесу завтрак, и мы поедим.

Напутствие рыжеволосого заставило меня испуганно застыть. Несмотря на собственные бурлящие внутри эмоции и сомнения, оставаться одной в незнакомом месте было страшно.

– Ты надолго, Раниль? – сглотнула и подняла на него взгляд.

Под лопатками свербело, да так сильно, словно должно случиться что-то страшное и непоправимое, если он уйдет.

– Мне нужно заскочить к отцу, отметиться и кое о чем переговорить. Ты не успеешь соскучиться, сладкая, – наклонился и поцеловал меня целомудренно в лоб.

– Может, я с тобой пойду? – спросила с надеждой, впрочем, не надеясь на успех.

– Не стоит, мой отец, он… – вдруг замялся Волков и будто виновато отвел глаза, что мне категорически не понравилось, но возникать я не стала. – Он – самец консервативных взглядов, так что… Лучше побудь дома, под защитой стен.

Мужчина вышел, хлопнула входная дверь, а затем раздались его удаляющиеся шаги. Я подошла к окну, наблюдая, как среди деревьев исчезает фигура Раниля, коснулась стекла пальцами, дыхнула горячим воздухом и вывела буквы. С. В.

Как же мне сейчас не хватало Самира.

– Наслаждаешься? – вдруг раздался знакомый мужской голос.

От неожиданности и страха я дернулась, но не издала ни звука, замерев, словно кролик перед удавом. Передо мной стоял Громила, на этот раз в одежде, которая, впрочем, не скрывала ни объемных бицепсов, ни литых мышц груди. Облизала нижнюю губу, подняла голову, но слышала лишь безумный стук в ушах, напоминающий барабанную трель.

– Как ты попал в дом? – выдохнула в страхе и сделала шаг назад.

Вместо ответа мужчина запрокинул голову и рассмеялся, словно я сморозила чистейшую глупость. А когда он замолчал, глянул на меня и оскалился так порочно, словно раздумывал, с какой стороны меня надкусить. И только сейчас до меня дошло, что в доме мы остались наедине. Только он и я. А затем Громила сделал шаг ближе ко мне, не оставляя мне ни капли лишнего пространства.

Молчание затягивалось. Сердце колотилось, казалось, где-то в районе горла, заставляя меня сглатывать вязкую слюну и дрожать в неизвестности.

– Удивительное совпадение, – в дерзкой ухмылке оскалился Гром и вдруг наклонился, вдыхая мой аромат.

Его ноздри затрепетали, веки стали подрагивать, словно он получал экстаз.

– В ч-чем? – просипела, не в силах обрести спокойствие и уверенность.

Его взгляды были словно два бездонных черных омута, в которые затягивало, словно в зазеркалье. Казалось, что я вижу в них собственное пугливое отражение, и это мешало мне сосредоточиться и выгнать наглеца из дома.

– Ты очень вкусно пахнешь, персик, – оскалился, демонстрируя невероятно острые кончики клыков, которые вдруг блеснули под лучами света, проникнувшими через окно. – Не терпится узнать, какова ты на вкус.

Пульс участился, когда он произнес не то обещание, не то собственное желание. Мне бы сейчас закричать или пристыдить его, но всё, что я могла – стоять в ступоре и ожидать его дальнейших действий. Колени дрожали, а руки меня не слушались, я не могла даже прикрыть грудь, которая вот-вот вывалится из выреза тонкой сорочки. Той, что купил Самир. Единственная, которую он не разорвал в порыве страсти.

– Отойди… Те, – с заминкой прошептала, а после вдруг обрела в себе силы поднять дрожащую руку и выставить перед собой ладонь. – Мой муж… Он сейчас вернется.

Я не знала, надолго ли отлучился Раниль, но оставаться с этим сумасшедшим наедине, в замкнутом пространстве, не предвещало ничего хорошего. У него явно свои цели, которые, возможно, ему поручил кнезио Дунарион.

– Муж? – прищурился и цокнул Гром. – По документам у тебя всего один муж, Самир Волкодав, персик, но что же с ним? Разве он считается живым?

Заданный вопрос мог запустить новую волну боли в моем теле, вот только я, наоборот, застыла, пораженная формулировкой. Понимала, что цепляюсь за соломинку в надежде на то, что это ложь.

– Считается? – пролепетала, поднимая голову в надежде прочитать ответ на его лице. – То есть, тела не нашли?

Задала вопрос и вперилась в черноволосого внимательным взглядом в ожидании ответа, вот только лицо его было невозмутимой железной маской из недрогнувших мышц и гладкой кожи. Травянистые глаза блеснули сталью, а затем губы изогнулись луком.

– Забавно, – наклонил он голову набок. – Так не доверяешь Ранилю, что хочешь воскрешения Волкодава, или ты любишь Самира, персик? М?

Его привычка игнорировать мои вопросы или отвечать на них встречным вопросом утомляла и заставляла нервничать, но поделать с этим что-то я была не в силах. На его стороне были знания, сила и преимущество. На моей… Красота?

– Что если так? – вздернула подбородок, изо всех сил храбрясь и стараясь не расплакаться. – Тебе до этого какое дело?

– Храбрый волчонок, – улыбнулся Гром и посмотрел на меня с большим интересом.

– Не называй меня так! – прошипела, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

– Плохие воспоминания? – вздернул он бровь, но впервые за всё время беседы в его глазах я прочитала сожаление, словно он пожалел о своих опрометчивых словах. Вот только после он вдруг шагнул и оказался ко мне настолько близко, что наши тела касались и находились вплотную друг к другу, не давая мне двинуться с места. – Ответь мне на один вопрос, кошечка. Будь Самир жив, ты впустила бы меня в свою постель?

Ухо щекотало от горячего дыхания и касания его сухих губ. К щекам прилила кровь, а сама я покраснела от макушки до пальчиков ног.

– Это низко, даже с твоей стороны это было низко, – со слезами на глазах выдавила из себя и отвела взгляд, не в силах показывать чужаку собственное горе.

– Отнюдь, персик, – флегматично пожал Громила плечами, пальцами поддел локон моих волос и стал крутить, не собираясь отходить от меня ни на шаг. – Мы живем в диком мире, не обольщайся насчет налета цивилизованности, которым наш народ покрылся за столетия процветания и развития. Самочки у нас слабы и хрупки, им нужен защитник, желательно, сильный и влиятельный самец. Не думай, что кнезио позволит Ранилю неподчинение, как бы твой бывший муж не обольщался. Подумай над моими словами на досуге, персик, и сделай правильный выбор, пока тебе его дают.

Последнее было произнесено с ощутимой угрозой, но довольно ласково, словно охотник пытался обманом завлечь в капкан дичь.

– Бывший или нет, но он мой муж, – подняла взгляд и упрямо глянула на наглеца, посмевшего вбивать между нами клин. – И он скоро придет, так что советую уйти из нашего дома и не провоцировать его зверя на ревность и агрессию.