Вопрос был задан ласковым тоном, а в голосе ни капли извинений. Я опустила вилку и медленно повернулась лицом к мужчине, придавая лицу безразличие.

– У нас с Громом было много дел, – прищурилась и гордо задрала подбородок, не собираясь показывать ему, как мне его не хватало, и как я обижена за случившееся днем. – Мы прекрасно справились без тебя.

– Я вижу, – улыбка не сходила с его губ, а взгляд плавно подмечал детали.

Покраснела, ощущая себя совершенно обнаженной в своем новом домашнем платье, в котором ощущала себя уязвимой, поджала босые пальчики ног и опустила взгляд, скользя по его длинным ногам.

– Ты бы не тянул с объяснениями, девочка накрутила себя до изнеможения. Я голоден, а отсутствие у нее аппетита не доставляет мне удовольствия, – качнул головой Гром и подошел к казану, раскладывая по тарелкам ароматно пахнущее мясо в сливочном соусе, от которого у меня спазмами сводило желудок, вот только он был прав: больше всего я ожидала услышать причину, по которой со мной так плохо обошлись. И лучше бы ей быть уважительной.

Сглотнула слюну, проталкивая по гортани ком, и подняла глаза выше, двигаясь по широко расставленным ногам, мощным бедрам, узкой талии и останавливаясь на его груди.

– Ох, сладкая, ты правда поверила, что ничего для меня не значишь?

Раниль плавным шагом быстро оказался подле меня, а мужские ладони мягко обхватили меня за щеки, поднимая голову и впиваясь требовательным взглядом в мое лицо. Наши глаза невольно встретились, и отвести свои я больше не смогла. Меня утянуло в омут его расширившихся при виде меня зрачков, и непроизвольная физиологическая реакция его организма сказала мне больше, чем любые слова и убеждения.

– Объяснись, – требовательно ударила ладонью по его торсу, поджала губы, демонстрируя свое негодование.

– Давай сядем, устал, как пес шелудивый, – устало выдохнул он и прижал мое тело к себе.

Его руки вдруг обхватили меня под бедра и подняли вверх, а затем он присел на стул вместе со мной, удобно расположив на своих коленях. Я оказалась в коконе его объятий, в непосредственной близости от гулко колотящегося сердца, и чувствовала исходящие от него остатки напряжения.

– Ты не думай, сладкая, я не звал Лисовских в торговый дом. Ждал вас, а Марун с Агуаром случайно встретил, кто же знал, что они соберутся в лавку мадам Дюбон в то же время, что и мы, – покачал головой Раниль и обхватил меня за талию, поглаживая по коже сквозь тонкую шелковую ткань.

– Отец тебя слишком хорошо знает. Город принадлежит ему и твоему дядьке, сложно что-то скрыть от опытных манипуляторов и прохиндеев, – хмыкнул со своего места Гром, не выказывая агрессии от того, что меня лапает другой самец, а даже помогая ему, хотя что-то мне подсказывало, что всё, что делал и говорил черноволосый – всё было направлено только ради моего блага и спокойствия. И это безумно льстило.

Впрочем, ему ли ревновать, ведь в отличие от Самира и Раниля он с самой первой минуты знал, что я – чужая женщина и не буду принадлежать ему одному.

В этот момент нос Волкова зарылся в волосы, глубоко вдыхая мой естественный аромат.

– Вижу, ты времени даром не терял, – раздалось мужское порыкивание, но недовольства в нем не было, скорее, негодование самца, который давно не прикасался к сладкому. – Захомутал нашу девочку, пока я отвлекся, да?

– Поменьше бы времени другим самочкам уделял, не ходил бы неудовлетворенный и злой, – с насмешкой произнес Гром, в словах проскальзывали нотки превосходства.

Впору бы закатить глаза от очередного самцового противостояния, но я с нетерпением ждала, когда свой нелицеприятный поступок объяснит сам Раниль.

– А ты скалься поменьше и, может, твой брат не выбьет тебе зубы за самоуправство. Он же не знает о том, что ты засунул член в его жену? – насмешливо спросил Волков и удостоился от меня грозного взгляда за такую похабщину, вот только мое внимание, какое бы оно ни было, только льстило его самолюбию.

– Итак, Самир жив, – мрачно констатировала, хотя внутри царило настоящее ликование, ведь я впервые услышала четкий положительный ответ на свой молчаливый вопрос. Гром поморщился от реплики соперника, но ничего не сказал, видимо, понимая, что ему еще предстоит держать ответ перед старшим братом.

– Не печалься, цветочек, но самочки – слишком болтливые существа, чтобы доверять вам такие тайны. Так что сделаем вид, что ты ничего не слышала, и больше не поднимай эту тему, не забывай, что даже у стен есть уши, – Раниль многозначительно обвел взглядом убранство своего дома, и я прикрыла рот, чтобы не выпалить свои возмущения его патриархальным стереотипам.

– Раз уж я такая ненадежная, то соблаговоли хотя бы объяснить, с чего это ты уделял столько внимания своей невесте, – к концу речи запал пропал, и последнее я уже фактически прошептала: – Смотрел на меня, словно на пустое место.

Глухо закончила и отвела взгляд, не желая показывать ему свои увлажнившиеся от переизбытка эмоций глаза. В последнее время я становлюсь слишком чувствительной, что списала на беременность и бушующие гормоны, но что я могла противопоставить заложенному самой природой.

– Прости, Айна, – покаялся Волков и поцеловал меня нежно в висок, посылая по моему телу импульсы легкого тока. – Я надеялся избавиться от них до вашего прихода, но Агуар, как назло, тянул время, не давал Марун выбрать платье.

– Ты купил ей платье в честь помолвки? – повторила за ним, как попугай, с горечью, хотя сама была свидетельницей его подарка.

– Агуар выпросил, намекая на традиции и… Ай, в общем… – взъерошил волосы на затылке, посмотрел на меня рассеянно, будто не знал, как объяснить мне всё так, чтобы я правильно его поняла.

– Хочешь сказать, что какой-то потомок Лисовских может диктовать условия одному из наследников кнезио? – насмешливо задала вопрос, ведь даже дураку было ясно, что это чушь.

– Нет, – покачал головой Раниль, тяжело выдохнул. – Я просто не хотел, чтобы он увидел тебя. Агуар пронырливый и наверняка знал, что ты придешь в лавку. Не просто же так их в центр отправил мой отец.

В горле образовался ком, а в голове – вакуум. Промолчала, не собираясь помогать ему в объяснениях, и терпеливо ждала продолжения.

– Мнение Марун меня не интересует, это была дань вежливости с моей стороны. Всё же я не пещерный волк, а воспитанный самец. Не будь Агуара, я бы никогда не позволил себе такое отношение к тебе, – покаялся рыжеволосый. – Я просто не хотел, чтобы ее брат увидел, как трепетно я к тебе привязан, и что ты значишь для меня.

А что я значу для тебя, Раниль? Так хотелось прокричать этот вопрос вслух, но я не позволила эмоциям возобладать над разумом.

В его словах был резон, если бы не одно “но”.

– Что же в нем такого страшного?

Вздернула бровь и вперилась в него взглядом. Вот только он кинул взор на Грома, и они долго переглядывались между собой, казалось, сговариваясь о чем-то.

– Гром? – с паникой в голосе обратилась к черноволосому, который напряженно сидел на стуле и упирался сцепленными в замок ладонями в стол.

Его глаза скользнули по мне, но он был чем-то серьезно озабочен: брови сведены на переносице, лоб пересекали морщинки беспокойства, а скулы стиснуты.

– Агуар имеет в столичном граде плохую репутацию, – его черные глаза похолодели, а кулаки сжались жестче, словно он желал свернуть тому шею. – За последние пять лет у него было восемь жен-полукровок, несметное количество любовниц той же полуволчьей крови…

– И все они пропали без вести, – мрачно закончил Раниль, его ладони прижали меня сильнее к груди, будто он боялся меня выпустить из рук, а вот я замерла с открытым ртом. До такого даже мое воспаленное ревнивое сознание не могло бы додуматься.

В этот момент в лесу прозвучал нестройный волчий вой, на коже волной прошлись мурашки первобытного ужаса, и я цепко вцепилась пальцами в предплечья Волкова.

Отчего-то стало неуютно, будто зло сейчас окажется у нашего порога, но шли минуты, а ничего не происходило.