Затем барон передвинул несколько свечей так, чтобы они образовали новый рисунок, и некроманты вновь повторили заклинание. Потом еще раз. Сидеть было довольно удобно, к тому же я особо никуда не торопилась, но после пятого раза даже я поняла, что что-то идет не так.

А после десятого мои подозрения подтвердил барон, заявив, что невозможно призвать дух покойной Камиллы. Роберт стоял, напряженно сжимая кулаки, король недовольно хмурился, и в этот момент как гром среди ясного неба сверху раздался знакомый недовольный голос:

- Бездари!!! Неучи! Чему вас только учат в ваших университетах! Выбросите свой диплом и идите фруктами торговать!!!

И после этой эмоциональной тирады, перед ошеломленными участниками и зрителями ритуала возник призрак магистра Трабера.

На несколько секунд повисла драматическая пауза. Первым пришел в себя король и, слегка откашлявшись, произнес:

- Если не ошибаюсь, магистр Август Трабер? Рад, что вы все же решили задержаться в нашем мире!

- Это невозможно! - Роберт неверяще смотрел на призрачную фигуру, - я многократно проводил ритуал призыва и не смог даже зацепить дух!

- Естественно не смог, я запрет поставил - возмутился магистр, - но там даже попытки смехотворные были! Все по шаблону! Где полет фантазии? Где стремление к творчеству? Где исследовательский пыл, присущий ученому магу?

- Вынужден прервать вашу пламенную, но справедливую речь, магистр, - вмешался король, глядя как оба некроманта хищно приглядываются к разошедшемуся призраку, - мы с радостью примем вашу помощь в данной ситуации, да и позже я бы с удовольствием побеседовал с вами на тему проблемы современного образования. Все-таки в вашем лице некромантия потеряла величайшего учителя.

Я незаметно хмыкнула, уж кто-кто, а я на себе испытала педагогический талант магистра Трабера. Впрочем, вредный призрак не повелся на лесть, а действительно проявил себя как настоящий учитель. Он проворчал, что подскажет направление мысли, а дальше юные бездельники пусть учатся думать сами.

Герцог Лэнгдон попытался было возразить, что не стоит зря терять время, и пусть магистр Трабер прямо скажет, что нужно делать, но его уже никто не слушал. Граф Блэквурд и барон уже с жаром что-то обсуждали и чертили на листочке схемы, периодически показывая их магистру Траберу.

Сидевший справа от короля незнакомый мужчина преклонного возраста, наверное один из советников, с улыбкой глядя на дружно работающих некромантов, пустился в воспоминания, как раньше Веррия славилась своими разработками в области некромантии, а теперь вынуждена признавать превосходство Дорвидана.

- А ведь все началось с королевы Регины Эллийской, - произнес он грустно, - именно она почему-то сильно не любила некромантов, и во время ее правления начали закрываться школы, прекратилось финансирование некромантских факультетов, и начали наращивать свое влияние кланы целителей.

- Ну это неудивительно, - Кристиан Веррийский грустно усмехнулся, - королева Регина сама была целительницей, а что касается ее неприязни к некромантам, по слухам, в юном возрасте над ней неудачно пошутил сын королевского некроманта, подняв ее умершую болонку и изрядно напугав. Принцесса была весьма впечатлительной особой, и этот неприятный инцидент повлиял на ее отношение к некромантии в целом.

В этот момент барон издал торжествующий возглас, пламя свечей затрепетало с тихим треском, и в центра появилась призрачная фигура женщины.

Сразу же настала напряженная тишина. Полупрозрачное лицо женщины было молодым и красивым, но совершенно безучастным.

- Она будет отвечать на вопросы любого спросившего? - подался вперед герцог Лэнгдон, - или допрос будет вести барон ?

- Я не буду отвечать на ваши вопросы, - спокойно произнесла женщина, не фокусируя ни на ком взгляд.

Магистр Трабер нахмурился, что-то прошептал на ухо барону, и тот поспешно исправил пару закорючек на полу.

- Спрашивайте, - так же безучастно произнесла женщина, даже не изменившись в лице.

Секретарь Его Величества тут же достал записывающий артефакт, а герцог Лэнгдон раскрыл блокнот в черной кожаной обложке и приступил к допросу, попутно делая какие-то заметки.

- Вы действительно являетесь законной леди Блэквурд? - спросил он, чуть наклонившись вперед, словно хотел разглядеть на лице призрака какие-то эмоции.

- Да, - призрачная Камилла отвечала спокойно, по-прежнему ни на кого не глядя.

- Когда и где был заключен брак?

- Двадцать семь лет назад, в Дорвидане.

- Почему вы скрывали свой брак в Веррии?

- Так приказал мой господин.

- Это все несущественно! - перебил вдруг герцога незнакомый мужчина в военном мундире, - лучше расскажите, Эдвард Блэквурд действительно жив? И чье тело было найдено в лаборатории? Там действительно было повреждено лицо, но внешность была вполне узнаваема, да и кровь, без сомнения, подтверждала принадлежность к роду Блэквурдов.

- Мой муж жив, - спокойно ответила Камилла, - в лаборатории было найдено тело нашего сына Джозефа.

На этих словах ступор случился у всех присутствующих. Но герцог Лэнгдон быстро взял себя в руки и продолжил допрос.

А у меня возникло странное чувство. Когда-то в прошлой жизни, я очень любила слушать аудиокниги, причем необязательно в актерской озвучке, меня вполне устраивала “программа-читалка”. Мозг быстро приспосабливался к “механическому” голосу и сам наделял реплики героев нужными интонациями.

И вот сейчас, слушая как безучастно и отрешенно Камилла рассказывает о том, что ей пришлось пережить, я не могла ей не сочувствовать, улавливая отголоски ее боли, как будто я слушала настоящую живую женщину, а не бесплотного призрака.

Оказывается, Эдвард после свадьбы еще два года жил у своего тестя, занимаясь своей исследовательской деятельностью. Уже тогда у него возникла мысль, что напрасно многие некромантские ритуалы запрещены в Веррии, и что их непременно нужно изучать и совершенствовать.

Камилла Тибо действительно была завидной невестой из уважаемой семьи, с сильным даром менталистки. Чтобы Говард Тибо отдал ее в жены, Эдвард не только заплатил внушительное денежное вознаграждение, но и согласился отдать в семью Тибо своего первенца.

Камилла лишь год провела со своим ребенком после его рождения, а потом ей пришлось уехать с мужем в Веррию и навсегда забыть о сыне. В чужой стране, с мужем, который относился к ней как к полезной вещи, а не жене, вынужденная скрывать свой истинный статус и редко показываясь на глаза гостям, она провела больше двадцати лет.

Она так и не смогла больше забеременеть, а Эдварду нужен был сильный наследник. И хотя Камилла была совсем не рада, что ее муж решил взять вторую жену, она вновь покорно приняла его волю и помогла устранить проблему в виде внезапно вспыхнувших чувств между мной и Робертом.

К счастью, Камилла не вдавалась в интимные подробности, лишь упомянула, что воздействовала только на меня,чтобы младший Блэквурд ничего не заподозрил. Но мне все равно было неприятно, что чужие люди копаются в моей личной жизни. Да и слишком горько было все это вспоминать.

Впрочем, присутствующих не особо интересовало, что ради величия рода Блэквурдов старший брат отбил девушку у младшего. У Эдварда все получилось: он обзавелся сильным наследником, молодой женой, не имеющей никаких связей в этом мире и не покидавшей пределы замка, и няней для сына, следившей и за ребенком и за второй женой.

Камилла, сперва ревновавшая меня к мужу, быстро поняла, что между нами нет никаких отношений и успокоилась. Но потом, постепенно, проводя много времени с Людвигом, что-то произошло в ее измученном сердце, и она стала ревновать меня уже к сыну.

В мечтах она видела, как я исчезаю навсегда из их жизни, а она воспитывает Людвига рядом с любимым мужчиной. С содроганием я узнала, что Эдвард и впрямь обещал ей избавиться от меня после рождения второго наследника. Вот только избавился он в результате от самой Камиллы.