Будет радость. Будет свет. Будет любовь.

Эдмунд.

В ее сердце стало тепло. Мир видел в Эдмунде чудовище, как заметили бы в ней самой, если бы кто-нибудь узнал ее секреты. Правда причиняет боль. Острую, глубокую и беспощадную. Только любовь может облегчить страдания, потому что она - это разделение этих истин. Там, в глубине мягкого, розового живота нежности, был катарсис. Она никому не рассказывала о том, что рассказала Эдмунду. Именно так она узнала, что он - тот самый, кто принял ее самые сокровенные пороки.

- Давай посмотрим на Речного человека, - сказала Эбби.

Лори очнулась от своей задумчивости, но мир вокруг нее был еще более сюрреалистичным, чем тот, в котором она находилась. Деревья здесь были больше, истлевшие ветви тянулись по бордовому небу в пульсирующих черных прожилках. Казалось, они дышат. Лори смотрела на хижину так пристально, что забыла моргнуть. Ее глаза слезились и горели, но не хотели закрываться. Она вдруг испугалась, что забудет эту хижину и, проснувшись, обнаружит, что ее жизнь - это черствые серые руины, какими девушка всегда была, поэтому позволила слезам упасть.

Хижина наклонилась вперед, как прыгун-самоубийца над обрывом. Низкий туман, созданный дымом из трубы, скрывал землю вокруг нее, извиваясь у ног сестер, как змеиное ложе. Они приближались бок о бок, теперь ни одна из сестер не была лидером. Лори шла чуть быстрее. Это было ее задание. На этот раз Эбби не станет ее опережать, она не позволит ей этого. Когда они подошли к двери, Лори двинулась к ней, но не решалась постучать.

С крыши свисали мелкие почерневшие кости и птичьи перья, венки, сделанные из старых гитарных струн. Мертвая саранча и полевые мыши были разбросаны перед входом, как подношения. На древесине хижины были вырезаны незнакомые символы - луны и звезды в ромбах, горные львы с пентаграммами на головах, а на двери висел величественный череп существа, которое Лори не могла определить. Он выглядел почти как останки какого-то динозавра или другого доисторического зверя. На кости были нарисованы небольшие линии - что-то вроде импровизированной карты реки. Под черепом, в центре двери, находилась замочная скважина. Ни дверной ручки, ни колотушки, только ржавая прорезь.

Потянувшись за ключом, Лори поняла, что он уже лежал у нее в руке. Ей стало интересно, как долго она его держала. Он был уже не металлическим, а органическим. Будто из хряща. Обезвоженное сухожилие. Она не решалась взглянуть на него, боясь, что он откроет что-то такое, что заставит ее отказаться войти и вообще от поисков. Ключ скользнул в замок, как тела пожилых людей в акте любви. Замок издал звук, похожий на хруст позвонков, и дверь приоткрылась, слизь отслоилась от рамы. Доски разбухли от спертого воздуха и дыхнули горячим гноем.

Сначала появился запах смерти - гнили в сочетании с запахом горелого мяса, который Лори уловила еще на горе. В щели между дверью и рамой мерцал огонек, отбрасывавший тени. Она приложила одну руку к сочащейся двери - только кончиками пальцев - и подтолкнула. Она шагнула в дверной проем, чтобы посмотреть поближе, и тут мир уступил место глубокой, ледяной бездне. Здесь была только тьма, слепое царство, изредка раскалываемое языками кроваво-красного пламени.

Ее грудь сперло, и она не смогла закричать.

Лори могла только падать.

Беспомощная.

Одинокая.

Глава 22

Река менялась.

Вода из зеленой превратилась в мутно-фиолетовую. А сейчас и подавно в неестественно бордовую. Когда Лори выглянула за борт лодки, вода медленно текла, больше похожая на масло, чем на жидкость. Камешки и веточки разлетались по илу, как смерть галактики. Она снова посмотрела на Базза. Он сделал еще один глоток из своей фляжки. За последние несколько часов мужчина слишком много наезжал на нее, и она едва ли могла выносить его. Поездка прошла без происшествий, и теперь они двигались медленнее, опасаясь скоплений камней. Здесь река становилась уже, деревья по обе стороны смыкались, окутывая все покровом темноты. День выдался по-зимнему скверным, и в воздухе висел тонкий туман, усугубляя их страдания.

Эбби свернулась калачиком и положила голову на бедро Лори. Ее глаза были закрыты, но Лори не была уверена, спит ли она. Базз еще не был явно пьян, но слова он начал произносить невнятно.

- Впереди река станет только хуже. Дальше не просто скалы, а пороги. Моя лодка с ними не справится.

Лори кивнула, но ничего не сказала. Они должны были продолжать, но уже видела, о чем говорил Базз. Даже здесь было больше камней, а впереди - их ждали пороги. И вода все еще менялась.

- Почему она стала так выглядеть? - спросила она.

- Выглядеть как?

- Вода, она выглядит красной.

- Красной?

- Да, она стала темно-красной. - Лори указала туда, где бушевал поток, алый сироп. - Разве вы не видите этого?

Базз прищурился.

- Черт. Мои гляделки уже не так хороши, как раньше. Плюс я немного дальтоник, знаешь ли.

Слева от них в лесу послышался шорох, и когда Лори обернулась, чтобы посмотреть, ее обдало промозглым холодом. Температура опустилась, как невидимый туман, заставив ее вздрогнуть. Наклонившись в направлении звука, она увидела, как что-то бледное и гибкое пробирается сквозь черную чащу. Кусты ежевики треснули и затрещали, когда существо метнулось за их укрытие. Лори подумала, что это, должно быть, было дикое животное, пока она не заметила бледные человеческие ноги, пробирающиеся сквозь кусты.

- Эй! - позвала она.

Шаги исчезли в шорохе опавших листьев. Кто бы это ни был, он убежал.

- Эй! Кто там?

- Что ты делаешь? - спросил Базз. - Там никого нет.

- Я видела человека на берегу.

Базз вздохнул.

- Ты ничего и никого не видела. Ты просто пытаешься найти причину остаться здесь, когда я сказал тебе, что мы не можем продолжать плыть вверх по этой реке...

Легкий, трепещущий смех донесся из леса, как музыка, - смех маленького мальчика. Все тело Лори напряглось. Позади нее Базз замолчал.

Эбби пошевелилась.

- Пити?

Грудь Лори втянулась внутрь. Хотя раньше ее никогда не укачивало, сейчас она почувствовала, как ее охватывает ужасная тошнота. Она высвободилась из-под веса Эбби, изо всех сил пытаясь ухватиться руками за край лодки, чтобы вытянуть голову. Она крепко зажмурилась, борясь с волной, но, поняв, что бороться с ней бесполезно, снова открыла глаза и посмотрела на реку внизу, реку цвета крови.

Лори поймала свое отражение. Ее лицо было красной маской смерти, искаженной болезнью, состаренной этим отвратительным чувством страха. Она чувствовала себя так, словно ее вот-вот вырвет всеми внутренностями, выпотрошив себя одним жестоким рывком. Но когда она, наконец, начала пытаться рвотные позывы, были сухими, и в некотором смысле это было еще хуже. Ее тело содрогнулось, проступили вены, но она ничего не произвела.

Детский смех отражался от гор, как пение птиц, и звучал невыносимо невинно. Лори закрыла глаза, как будто это могло помочь ей не слышать потерянной радости своего брата. Измученная, она прислонилась всем телом к краю лодки, и небольшая волна окатила ее руку, свисавшую с борта.

Вода была теплой.

Она отдернула руку, чтобы увидеть кровь, стекающую по предплечью, как будто она порезала запястье. Базз наклонился к ней, пристально глядя.

- Я лучше вижу цвета вблизи.

Он наклонился и провел рукой по воде. Когда он вытащил ее, цвет был таким же резким, как красные чернила.

- Вы чувствуете ее запах? - спросила Лори. - Она пахнет как... медь.

Базз кивнул.

- Я думаю, нам пора возвращаться.

- Базз...

Лицо старика стало надгробно-серым. Его глаза метались туда-сюда, как будто что-то подкрадывалось к нему.

Глаза Эбби распахнулись.

- Сисси...

- Мы не можем повернуть назад сейчас, Базз. Пожалуйста, мы должны...

- Смотри сюда, - сказал он, протягивая руку. - Это не запах меди... Это запах крови.

Лори не могла отрицать, как пахла река, но и поверить в это тоже не могла.