Она остановилась, сказав себе, что это для того, чтобы перевести дух, и Эбби остановилась позади нее.

- Почти пришли, Сисси.

- Почти.

- Держу пари, что Пити именно там. В доме Речного человека.

Лори не ответила. Она взяла флягу из сумки и сделала глоток. Во рту появился горький привкус. Даже вода имела вкус тлена.

Тело болело, голова кружилась, и ей было очень холодно. Небо теперь было темно-красного цвета, сумерки опускались, переходя в черноту. Она задумалась, который час, но почему-то знала, что здесь этот вопрос не имел никакого значения. Это было место вне времени, вне земных правил. Возможно, и Речной человек тоже.

Они пошли дальше, по траве, почерневшей как пепел, через рощу деревьев, которые выгибались из грязи, как искривленная грудная клетка. Здесь не было ни птиц, ни белок, даже не было слышно щелчков цикад не говоря уже о кваканье лягушек. Лори и Эбби были единственными живыми существами здесь.

"Кроме Пита, - подумала Лори. - Или чего-то, что выдавало себя за него".

Одна догадка имела так же мало смысла, как и другая, и, как ни странно, она начинала привыкать к этой путанице. Видения, галлюцинации или что бы это ни было, стали обычным явлением. Реальные или воображаемые, Лори принимала их, не вздрагивая. Безумие было на втором плане. В первую очередь важно было добраться до хижины и отдать проклятый ключ. Она хотела сделать это не только для того, чтобы угодить Эдмунду и вернуться домой. Она хотела увидеть Речного Человека сейчас, во плоти. Может быть, тогда все это обретет смысл, но уж точно не раньше. А может, и никогда.

Из тени донесся знакомый голос. Мужской, но не Пита.

- Папа заключил сделку...

Лори обернулась, не понимая, откуда доносится голос. Казалось, он был везде и нигде.

- Я еще не все тебе рассказал.

Базз.

Она посмотрела на Эбби, но ее сестра казалась невозмутимой. Ее лицо было вялым, глаза пустыми. Она выглядела так, словно погрузилась в кататонию. Лори снова осмотрела лес. Он был здесь совсем редким, а голос звучал так отчетливо, словно мертвец быстро приближался.

Но он же мертв? Он должен быть...

- Папа хотел стать блюзменом, - сказал голос. - Он умел играть на гитаре так, словно его пальцы были сделаны из молний, но этого было недостаточно для него. Поэтому он пошел к речному человеку. Долго не возвращался, но когда появился, то играл на гитаре так, как ты никогда не слышала. Он вернулся с даром, но злой, как гремучая змея. Отец избивал нас, а когда мама пыталась остановить его, бил ее сильнее всех нас вместе взятых.

В лесу позади них раздался треск. Лори повернулась, не уверенная, хотела ли увидеть его или нет. Базз был частично скрыт за березой, которая должна была быть слишком тонкой, чтобы скрыть даже половину его тела. Он стал угольно-черным, но кровь, струившаяся по его лбу, была яркой и четкой. Кроме белков глаз, его единственным цветом была краснота крови. Даже его одежда стала черной.

- Папа выходил на сцену, как животное. Толпа любила его. Он начал спать с женщинами, которые были готовы на все ради человека, что мог заставить гитару визжать и петь, как это делал он.

Лори взяла сестру за руку.

- Ты его видишь?

Эбби вздохнула в своем коматозном состоянии.

- Эбби?

- Но этого ему было недостаточно, - продолжал Базз. - Ни женщин, ни выпивки, ни музыки. Папа хотел славы и денег. Он мог бы их получить, будь нормальным человеком. Вместо этого он прославился за кое-что другое.

Во рту у Лори снова пересохло, но она не потянулась за своей флягой. Ее рука лежала рядом с баллончиком на бедре, ведь теперь девушка не чувствовала себя в безопасности. Она хотела идти дальше, но не решалась сдвинуться с места. Она сомневалась, что Базз отпустит ее, не закончив свою историю. И в какой-то степени чувствовала, что обязана ему этим.

- Сначала он убил мужчину из-за женщины; не мамы, а одной из своих поклонниц. Это был ее муж, но папа не придал этому значения. Сказал, что она теперь его и все. И вот муж пришел на папино представление и поднялся на сцену с ножом. Он очень сильно порезал отца, но тот каким-то образом забрал нож у того человека и воткнул в живот. А потом еще пятнадцать раз. Вот что делает Речной человек. Ему не нужно просить тебя делать что-то злое. Он просто выводит на свет ту тьму, которая уже есть в тебе. Папа отправился в тюрьму той ночью, но утром его пришлось отпустить, потому что подтвердили самооборону. Если бы они удержали его в клетке, как должны были, у него не было бы шанса сделать то, что он сделал с нами.

Характер этой истории заставил Лори повернуться к сестре, но Эбби там не было. Лори напряглась, осматривая лес. Она была одна - одна, если не считать призрак Базза Фледдерджона.

- Эбби? - прошептала она, боясь повысить голос.

Кровь текла сквозь зубы Базза.

- Папа бил меня, когда это случилось. Я лежал на диване и ел ягоды, а он принялся бить меня куском электропровода. Я кричал, умолял его остановиться, потому что он просто-напросто убивал меня. Но отец продолжал меня бить. Мама пыталась остановить его, но он очень сильно ударил ее по животу, что та упала. Тогда она пошла на кухню и вернулась со сковородкой. Она хорошенько избила его, прежде чем тот смог отнять ее у нее так же, как было с тем человеком с ножом. И отец сделал то же самое с этой сковородой, размозжив череп моей мамы прямо у меня на глазах.

При этих последних словах струйка крови на лбу Базза стала больше. Его череп раскололся, выпустив горячую струю, которая потекла по его лицу и груди. Кровь залила все его тело. Изуродованные мозги вытекли на его плечи, как рагу.

Лори закричала и закрыла глаза.

- Сисси?

Рука опустилась ей на спину. Лори вздрогнула и широко открыла глаза, ее била дрожь.

- Не бойся, Сисси. Это всего лишь я.

Эбби поглаживала спину Лори, делая маленькие круги, как это делала их мать, когда пыталась уложить детей спать. Лори прижала сестру к себе и осмотрела заросли. Они были одни в темном багровом лесу.

- Ты... ты его видела?

Эбби прошептала, как ребенок, рассказывающий секрет.

- Они все здесь, Сисси. Здесь, с нами.

Внутри Лори что-то стало холодным и влажным, словно просочилось сквозь одежду. Отойдя от Эбби, она увидела, что ее сестра держала в свободной руке. Лори вырвало.

Ступня Базза была покрыта запекшейся кровью. Эбби потрогала сломанную кость, торчащую из обрубка, погладила разорванную плоть и улыбнулась, будто это был ее день рождения.

- На удачу, Сисси.

Позади нее была только тьма. Ночь поглощала их, и страх заблудиться в этом лесу после наступления темноты все глубже проникал в душу. Сколько призраков будет преследовать ее, когда солнце покинет их? Сколько старых демонов всплывет на поверхность? Станет ли здесь настолько холодно, что они замерзнут до смерти? Как им найти дорогу и не споткнуться о камни и ветки?

Она не сказала Эбби избавиться от ступни и не спросила, где она ее взяла. Она сомневалась, что ее сестра вообще хоть что-то понимает. Все, что имело значение, - это идти дальше.

- Пойдем, - сказала она. - Уже темнеет.

* * *

Хижина была без окон. Последняя красная полоска на горизонте освещала ее силуэт в хэллоуинском сиянии. Лори смогла разглядеть ее с тропы. Сейчас они находились почти в сотне метров от нее. Она с трудом могла поверить, что они наконец-то пришли. Запах горелой плоти был таким же густым, как и дым, клубящийся из трубы черной радугой, текущей с той же яростью, что и река. Они были у самого края обрыва, воды бились о камни внизу, звук был таким же резким, как если бы она плавала в них.

- Вот где он живет, да, Сисси? - прошептала Эбби.

Лори кивнула, не в силах говорить, ужас смешался с чувством удивления. Она что-то открывала здесь, расшифровывала какой-то древний сон. Возможно, в этом и заключался истинный смысл ключа, который она вытащила из груди мертвой женщины. Те ужасные поиски казались теперь такими давними. Они затерялись в грязи плохих воспоминаний, став еще одним пятном дерьма на ее душе. Искалеченная жизнь, полная страданий, привела ее к этой пропасти, каждый выбор и шаг приближали ее к этому обрыву, к этому краю безумия. И она держала ключ. После десятилетий беспомощной боли Лори наконец-то контролировала ситуацию. Она давила на себя в неустанном стремлении к тому, чего хотела, в чем нуждалась. Она заслужила это - заслужила его. Эта кривая деревенская лачуга была последней остановкой в путешествии по ее собственной душе, и когда она выйдет из нее, уже не будет той Лори, которую знала и ненавидела. Этот дверной проем был родовым каналом из расколотого дерева. Она воскреснет из гнили и золы, в которой прошла ее жизнь, и наконец-то будет счастлива.