– Ну, – улыбнулся Фомин, поднимая бокал. – За разгильдяев.

* * *

Понедельник. 10 апреля.

Утро. Городская квартира-студия многоэтажного дома. Одна комната, переходящая в кухню, была разделена на зоны стилем оформления. В самой комнате стояли кровать, превращающаяся днём в продолжение шкафа, рабочий стол с ноутбуком и мощной музыкальной колонкой на поверхности, пара кресел, а в углу спрятался штатив. Единственная незаставленная стена была напротив шкафа-кровати, а вверху можно было заметить три длинных чехла, в которых обычно хранятся свёрнутые белые экраны. В интерьере комнаты преобладали серо-зелёные оттенки. В кухонной зоне были небольшая рабочая поверхность с кофемашиной, варочная плита, пара подвесных шкафчиков, мини-холодильник, модульный поворачивающийся стол, который во время вечеринок легко трансформировался в барную стойку. Там же стояли высокие стульчики. Кухня, словно какая-то цыганка, красовалась чёрно-багровыми тонами. Многим такой стиль казался мрачным и лишённым вкуса, но хозяину квартиры нравилось.

Фомин проснулся, открыл глаза и понял, что жутко болит голова. Вчера было выпито много лишнего, но повод был железобетонный: его день рождения. Рядом лежала… А кто, собственно, лежала? Имя напрочь вылетело из головы. Мирослав помнил знакомство с ней. В клубе он подошёл… Или она подошла… Точно, она. Да как такая очаровательная девушка могла не подойти к такому стильному, высокому, черноволосому, подкаченному, умному (хоть об этом она узнала позже) студенту и просто весёлому парню! Потом было бурное веселье, потом продолжение в квартире, а потом сразу утро. Коротковатая ночь получилась.

Настя уже просыпалась, потянулась, выгнув спинку ленивой домашней кошкой, открыла глазки и улыбнулась. Мирослав наклонился над ней и поцеловал её манящие пухлые губки.

– Доброе утро. Тебе пора.

– Куда? – послышался сонный недовольный голос.

– Домой, моя красавица, домой!

– Чего? – Голос перерос в полное недовольство.

– Чего слышала. Давай, давай, давай, летс гоу, у меня сегодня уйма дел.

– А завтра?

– И завтра. И послезавтра. И вообще.

– Я поняла. Ты мне не позвонишь.

– Какая ты сообразительная.

Девушка как была нагишом, так и выскочила из кровати, куда и сон делся. Она посмотрела на парня, выбирала слова, выбирала, чтобы рассказать ему, какой он хороший, да и не выбрала. Вырвалось только одно:

– Козёл!

– Домой, домой. Я тебя вчера честно предупредил.

Мирослав помахал рукой, будто отгонял назойливую муху, одновременно выискивая взглядом своё нижнее бельё. Резко наклонился к полу, заглянув под кровать, и вуаля! Всё там. Девушка уже успела натянуть узкое синее платье, взяла с кресла свой лёгкий бежевый плащик и с громким грохотом исчезла за дверью, подумав, что и фиг с ним, с этим Мирославом, вечер всё равно удался.

Ситуация сегодняшним утром была довольна типична для последних отношений Мирослава. Да, можно было назвать его козлом, подонком, мол, попользовался одну ночь и всё. Только он же никому ничего не обещал, да и знакомился относительно редко. Некоторые одногруппники ему просто завидовали, они и с одной не могли познакомится, а Мирослав за месяц уже третью поменял. Многие понимали его, а многие осуждали, но за всем этим неуёмным донжуанством стояло одно большое «но». Личная трагедия, раны от которой никак не проходили.

Фомин окончательно сполз с кровати, сдёрнул простынь и одним движением поднял ложе в вертикальное положение. Прошёл в ванную, закинул грязное бельё в стиральную машину и шагнул в душевую кабинку. Контрастный душ сейчас – то, что доктор прописал.

Ну вот, теперь он бодр, весел и приятно пах. Мирослав, кутаясь в мягенький махровый халат салатового цвета, прошёл на кухню, в голове заметно прояснилось, а кофе должен окончательно привести в чувства.

Кофемашина приятно зажужжала, набирая чашечку ароматного напитка, и дурманящий запах разлетелся по всей квартире. Мирослав с удовольствием надпил кофе, и утро уже не казалось таким мрачным. Фомин терпеть не мог утренние часы, как натуральная «сова». Работоспособность у него разгонялась только к обеду, и до позднего вечера, а то и до ночи, парень всегда был готов к активности. «Утро добрым не бывает» – это его обычный ответ на «доброе утро».

Допив кофе, Фомин вернулся в комнату и нашёл в шкафу чистую рубаху, джинсы, носки, быстро влетел в одежду, подхватил с кресла кожаную куртку, подошёл к двери и вернулся к письменному столу. Чуть не забыл чёрную дерматиновую папку с документами. Вот теперь можно выходить из квартиры.

Он договорился с другими одногруппниками, Колькой Симоновым и Машкой Романовой, встретиться у входа в северный отдел МВД, куда их направили на практику.

Фомин ждал недолго, оставаясь в салоне своего белого «Рено». Автомобиль ему подарил отец в честь получения степени бакалавра, а после получения диплома магистра пообещал работу в его адвокатской конторе, но Мирослав даже не собирался работать адвокатом. На этот счёт у Фомина младшего были собственные планы.

Симонову с Романовой, в отличие от Мирослава, пришлось добираться из общежития к месту практики на маршрутке. Увидев в зеркальце приближающихся одногруппников, Фомин вышел из салона, чуть снова не забыв папку.

– Как самочувствие, именинник? – спросил Николай, протягивая ладонь для приветствия.

Коля выглядел вполне свежим и выспавшимся, в карих глазах был замечен здоровый блеск и задор, удлинённые на макушке каштановые волосы аккуратно прилизаны гелем, на плечах куртка из кожи молодого дерматина, накинутая на свежую рубашку, глаженые брюки, начищенные ботинки. Если бы не скрученный в руке файлик с направлением на практику, сошёл бы за жениха на выставке! Маша выглядела гораздо хуже, особенно по сравнению со вчерашним днём, она явно к свадьбе не готовилась. Помятая, невыспавшаяся, а под яркими голубыми глазами развисли потемневшие мешки, которые не в состоянии был скрыть лёгкий спешный макияж. Причёска, вероятно, тоже была наспех выбрана: русые волосы, стянутые в тугой конский хвост. Оделась Маша в обычный джинсовый костюм с утеплением, благо, весенняя погода позволяла, а на плече висела мешковатая сумка непонятного, как говорили в детстве, серо-буро-малинового цвета.

– Нормал, – ответил Славик. – Таблетка анальгетика под чашку кофе творит чудеса.

Где-то сбоку громко заскрипели тормоза. Возле белого «Рено» остановилось ещё одно, только тёмно-зелёное. Из него вышел крупный мужчина в коричневой косухе из натуральной кожи, образца времён первых динозавров, в чёрных брюках и тёмных кроссовках. На голове ни одной волосины, всё гладко выбрито. «Бандюган», – подумал Фомин. Мужчина недовольно посмотрел на авто Мирослава и сказал:

– И чьё тут корыто припарковалось?

– Это корыто новее твоего, – возмутился Фомин.

Какой-то бандит ещё указывать ему будет? Что он вообще здесь делает? Приехал порешать свои делишки? Интересно, как много в отделе найдётся ментов-коррупционеров? Ой, нет, сейчас же они полицейские, хотя название они сменили, а суть поменять забыли.

– Угу, – кивнул «бандит», – значит твоё, мажорчик.

– Почему сразу мажор?

– Не думаю, что ты заработал на эту машину собственным трудом.

– А это не твоё дело.

– Ты бы не тыкал взрослому дядьке, пацан. И убери своё корыто подальше, это служебная стоянка.

– Я, собственно, на службу и прибыл.

Мужчина прищурился, вспоминая недавний разговор со своим начальником, подполковником Семашко, и его осенило.

– Практиканты, что ли?

– Ну, да, – сказал Мирослав, уже подозревая неладное.

Кажется, Фомин нахамил сотруднику полиции. Зрасьте, приехали.

– Дерзко начинаете, практиканты, – заметил мужчина. – За мной.

Студенты послушно пошли следом за своим возможным наставником. Уже внутри отдела возле кабинки дежурного полицейский резко затормозил и развернулся. Практикантам понадобилось немало усилий, чтобы не сбить его с ног, но при этом пришлось столкнуться друг с другом. Взгляд мужчины выражал полное разочарование. Мол, «кого мне подсунули»?