– Значит так, – без предисловий начал он, – в этом доме есть свои правила, и ты их запомнишь. Главное из них – не мешайся под ногами. В наши отношения не лезь. И не раздражай своим присутствием. Уборщица выдаст тебе все, что нужно. Все вопросы отныне к ней. Не беспокой меня по чепухе. И отныне ты входишь в эту семью, не смей позорить меня. Поняла?

– Да, – буркнула ему.

– И общайся уважительно, – он нахмурился.

– Да, Максим Игоревич.

– Так-то, – он оглядел комнату, – на людях можешь называть меня папой, так и быть. Все-таки нужно поддерживать статус семьи.

Я скрыла свою кривую ухмылку за книжкой.

Папой. Ага. Размечтался.

Отчим вышел за дверь, оставив меня сидеть в раздумьях.

Мой статус гостьи меняется на «заключенная».

Но если так подумать, у меня есть полная свобода действий, но вне этих стен. Не все так плохо.

Завтра нужно донести документы в универ. Все-таки конец августа, скоро учебный год. Решила поступать на юридический. Престижная профессия, много возможностей.

В дверь раздался стук.

Если бы это был Максим, то он явно бы не церемонился. Кто же это?

– Войдите.

В комнату бочком вошла низенькая женщина в возрасте. Небольшой пучок на голове, фартук, завернутые рукава. В руках был комплект постельного белья.

Взгляд женщины по-доброму скользил по мне, остановившись на лице.

– Какая красавица теперь у нас живет, – она улыбнулась, – небось, от женихов отбоя нет.

– Да что вы, – я расхохоталась, – если бы они еще были.

– Все успеется, детонька, – женщина прошла через комнату к шкафу и положила комплект на верхнюю полку. – Это тебе запасное. Меня зовут Ксения. Я работаю на твоего … отчима.

– Уборщица? – меня осенило.

Она недовольно вздохнула.

– Максим часто меня так называет, хотя я здесь и повар, и горничная, и кем только не бываю, и все за одну зарплату. Хотя признаюсь, что платит он хорошо, – она вздохнула, – но порой он такой придирчивый. Есть какие-нибудь пожелания в комнату?

– Да, – я огляделась и остановила взгляд на окне, – занавески.

– А, ты хочешь плотные? Смогу принести тебе их только завтра.

– Ничего страшного, – заверила ее, – за одно утро со мной ничего не случится.

– Если ты про это, то солнце не дотягивается до кровати. Сама утром увидишь, – она поправила фартук. – Ужин в восемь, просьба не опаздывать, Максим Игоревич это не любит.

– Поняла, – кивнула ей, и женщина удалилась.

Через пару часов я скромно выбралась из своей норки обследовать ближайшие места. Моя комната находилась в самом конце коридора, по сторонам стояло еще три неизвестные мне закрытые двери. По нему я вернулась в просторную прихожую. Здесь нашла открытую дверь в ванную. По размеру она была совсем немного меньше моей нынешней комнаты. То есть те же самые предметы, большая ванная, унитаз и умывальник, свободно стояли по периметру комнаты, дабы хоть как-то заполнить собой ее пустоту.

Из прихожей шел второй выход. Тоже небольшой коридор с парой дверей и арка. Пройдя через нее я обнаружила гостиную и наконец-то кухню. Точнее, столовую, потому что кухня находилась от нее через еще одну небольшую арку и ютилась на более меньших квадратах. Там вовсю возилась Ксения, что-то напевая себе под нос.

Она собрала что-то на поднос и зашла ко мне в столовую, начиная раскладывать приборы на прозрачном круглом столе.

– А, это ты, – она улыбнулась, завидев меня, – пришла вовремя, молодец. Скоро подойдет хозяин с супругой.

Я пренебрежительно покосилась в сторону коридора, чувствуя, что моя мать от меня окончательно отдалится. С таким-то мужем.

– Давайте я вам помогу, – я дернулась в сторону кухни, семеня за горничной.

– Ой, детонька, что ты, я сама справлюсь. Уже на автомате это делаю.

– Но все же, – я забрала поднос из ее рук, – должна же я как-то отблагодарить вас за доброту ко мне.

Пока она смущалась, я понесла поднос до стола. Нам нём стояли три тарелки какого-то восхитительно пахнущего супа.

– Что ты делаешь? – новый отчим резко окликнул меня где-то за спиной.

От неожиданности я поскользнулась на ровном месте. Падая, потянула поднос на себя, и все, что на нем стояло, горячей массой разлилось на одежду.

Я охнула, закусив губу от боли.

Горячий суп стекал за шиворот и по бокам. Футболка вмиг стала мокрой и грязной, с остатками картошки. Пол подо мной тоже стал жирным и скольким.

Обернулась на рык и увидела Максима в проеме коридора.

Он стоял, в белоснежной рубашке, весь отглаженный, и презрительно таращился на меня.

– Вот что бывает, Ксения, когда поручаешь свою работу другим, – холодным тоном произнес тот.

За его спиной возникла моя мать, восхищенно разглядывая супруга. На ней было короткое платье, тоже малоподходящее для домашней одежды. Я в своей футболке выглядела недостаточно пафосно и как-то по-деревенски. А теперь совсем ужасно.

Мать увидела меня и закатила глаза, стыдливо отворачиваясь.

Охая, Ксения помогала мне подняться, обтирая полотенцем.

– Иди в ванную, Злата, – отчим обошел меня и сел на свое место, – сегодня ты не ужинаешь.

– Но я только …

Он остановил мое возмущение одним жестом, сощурив свои мелкие глазки.

– Ты провинилась, поэтому сегодня идешь в свою комнату, – и отвернулся от меня как от неодушевленного предмета. – Кристина, сядь со мной.

Я резко поднялась на ноги, чтобы высказать все ему в лицо, но Ксения начала быстро уводить меня из зала. Мать гордо прошла мимо меня, усаживаясь рядом с ним и мило воркуя.

– Не нарывайся, пожалуйста, Злат, – шептала мне, пока вела в ванную, – он здесь хозяин и может все решать. Тебе лучше просто не попадаться ему под ноги, и все будет нормально.

– Серьезно? Он сейчас лишил меня ужина!

– Я принесу тебе в комнату, – она мягко затолкала меня в ванную. – Все будет хорошо. Ты привыкнешь. А потом доучишься и сможешь съехать отсюда, если захочешь.

– Поскорее бы, – проворчала, закрывая дверь ванны.

Меня трясло от обиды.

Моя мать резко растеряла всю свою хватку, млея перед мужиком как овечка. Она даже слова не сказала!

Скинула одежду в бельевую корзину и встала под душ, ворча себе под нос.

Через полчаса, когда я уже тихо смотрела телевизор, закутавшись в домашний, кристально белый халат, в комнату вошла горничная.

Ксения занесла поднос и поставила на прикроватный столик.

– Покушаешь, отнесешь на кухню, я завтра помою, – заявила женщина, снимая передник. – У меня закончились рабочие часы.

Я благодарно кивнула ей.

– Спасибо тебе.

Она улыбнулась и вышла из комнаты.

Ксения была права.

Утром, открыв глаза, я видела как солнечный свет пытался добраться до меня по стене, но остановился в метре от кровати. Он усиленно освещал белую стену, пытаясь хотя бы отразиться на мое лицо и разбудить.

Но я и так уже не спала.

Надо было занести остатки документов, ведь впереди – новая учебная неделя.

Сказать, что я волновалась, ничего не сказать. Я жутко трусила.

Новые ребята. Новая обстановка.

Как меня примут?

Я сбегала в душ, затем оделась. Быстро расчесала волосы и покидала все, что нужно в портфель.

Заглянула на кухню – там уже шуршала наша горничная.

– Доброе утро, – я приветливо помахала ей.

– И тебе доброе утро, золотце, – она подошла к накрытому противню. – Возьми, позавтракай. Максим с Кристиной уже уехали по делам.

– Хорошо, что у нас на завтрак?

– Запеканочка, милая. Тебе разогреть?

– Не утруждайся, поем так.

Я быстро приземлилась за стол, за которым я так и не смогла вчера поесть. Запеканка была уже еле теплой, но все равно она оставалась жутко вкусной. Пришлось сбегать за добавкой.

– Все, Ксень, я пошла, – двинулась в сторону коридора.

– Подожди, – она нагнала меня уже когда я обувалась. – Ключи-то забыла отдать тебе от квартиры.