– Ты гроб забивал гвоздями? – спросил Волков.

– Я сам и забивал.

– И в гробу лежало мертвое тело Тишки?

– Истинно так!

– Но отчего тогда сего Тишку на днях споймали в кабаке живого и здорового? Как ты пояснишь сие, Иван?

– Не может того быть, барин! Тишка мертвый был! А коли он вурдалаком стал, то стало вышел из могилы!

– Так ты веришь в то, что Тишка стал вурдалаком?

– Дак коли его в младые его годы вурдалак мучил, то и он стал вурдалаком. Сие всем ведомо, барин!

– Степан Андреевич! – вмешался Тарле. – Этак мы до вечера будем его мыратить! Надобно по-настоящему все делать!

– Как по-настоящему?

– Да как подьячий говорит. С такой пытки разве чего сей мужик скажет?

Волков кивнул Зубило. Тот ухмыльнулся и взялся за дело как следует. Тело снова натянулись, и палач стеганул кнутом по спине. Кожа лопнула, и Иван заорал от боли.

Зубило приказал бить еще. И от третьего удара Иван сник. Его окатили холодной водой из ведра.

– Ты, мил человек, – тихо прошептал Зубило на ухо Ивану, – начинай правду сказывать его благородию. Палач-то покуда лишь гладил тебя. Не доводи до греха. Сказывай все как есть.

Иван заговорил:

– Не вели пытать, барин!

– Тогда говори все как есть! Мне правду знать надобно!

– А чего говорить то? – спросил мужик.

– Правду молви! – приказал Волков.

Зубило стал нашептывать:

– Вишь барин осерчал? Сие чиновник сыскного приказа. Говори, как тело холопа продали.

Иван молчал. Снова заскрипели блоки и засвистел кнут. Мужик заорал.

– Скажу! – заорал он. – Все скажу!

Волков подал знак Зубило. Подручные палача ослабили веревки.

– Мы не хоронили Тишку-то! – выпалил Иван.

– Не хоронили?

– Нет! Собирался я приказ барина моего исправно выполнить. Собирался. Но упросили меня не делать того самому. Явился человек один и сказал, что де сам Тишку похоронит.

– Что за человек? – спросил Волков.

– Дак кто его знает, барин? Подошел вечером накануне того дня как мы Тишку хоронить должны и сказал, что де сам все обладит. А нам дал по полтине на каждого, и мы в кабаке сидели.

– Но зачем он сделал сие?

– Дак, сказывал он, что де знает, как вурдалаков хоронить! А нам оно и лучше. Зачем нам сие? Мы все сделали, как он сказал. Утром он показал мне могилу Тишки, и я про все барину сказал, что де похоронили холопа честь по чести. Более ничего не ведаю, барин.

– А как выглядел тот человек?

– Который денег нам дал?

– Да.

– Дак мужик в армяке с бородой. Сказал, что от большого барина он пришел. Заплатил, и мы дело сладили.

– Стало быть, барин твой, князь Кантемир интересовался, где могила Тишки?

– Так, барин.

– А зачем ему сие? – спросил Волков.

– Дак много болтали про Тишку сего. Для порядку знать надобно.

«Возможно, – подумал Степан, – так оно и есть. Нам с Тарле могилу князь Кантемир показал. И сказал, что холопы ему сие место указали».

Волков обернулся к Тарле:

– Все ли записал, Иван Карлович?

– Все, Степан Андреевич!

Далее к розыску притянули крестьян Сильвестра да Архипа и они под пыткой показали тоже, что и Иван…

***

Степан Андреевич Волков отпустил Ивана Тарле в канцелярию сыскного ведомства, а сам поднялся к дьяку Гусеву. Он все ему рассказал.

– Вот так Ларион Данилович!

– Дело темное, Степан! И ничего путного тебе допрос не дал!

– Как не дал, Ларион Данилович?

– А что ты узнал? Что не хоронили они Тишку? И что с того? Кто заплатил холопам за сие? И ради чего все затеяли? На сии вопросы ответов не имеешь!

– Но они дали приметы того человечка.

– Приметы! – хохотнул Гусев. – Лицо круглое. Борода черная. Нос большой мясистый. Хороши приметы. В кабаках таких можно с полсотни насобирать. А времени у тебя мало! Тот, кто затеял сие, ждать не станет!

– Тогда скажи, Ларион Данилович, что сам думаешь?

– Под Кантемра некто копает! Не думал про сие, Степан Андреевич?

– Думаешь дело с вурдалаком затеяли нарочно, дабы тень на князя кинуть?

– Все на сие указует, Степан. Сам подумай, знал некто, что императрица наша до слухов охоча. И слух ей про вурдалака и подкинул. И знал, сей некто, что императрица станет гневаться на Кантемира.

– Да кто такой Кантемир, Ларион Данилович?

– Не самый последний человек на Москве, Степан Андреевич.

– Он хоть и князь, но персона не шибко великая. При дворе нынешнем нет у него положения. Вот сестрица его Мария при императоре Петре Алексеевиче вес имела. Но более нет Петра! Кому копать под них?

– Дак Кантемир жениться желает. Не слыхал?

– Слыхал, и что с того?

– А кто невеста его?

– Вроде болтают, что это княжна Варвара Черкасская.

– Вот! А князинька Черкасский Алексей то Михайлович первый богач! Сорок тысяч душ крепостных! Сорок тысяч! Соляные варницы, да промыслы рыбные ему сотни тысяч рублей приносят! Да и по должности персона большая. Генерал-губернатор Сибирский. Не нам с тобой чета.

Степан задумался. А ведь и верно говорит Гусев. Кантемир Антиох частый гость в доме Черкасского на Тверской. А в том доме собирались сановники, дипломаты иностранные, частные гости из Вены, Лондона, Парижа.

– Думаешь, Ларион Данилович, в этом все дело?

– Дак кто знает, Степан Андреевич? Но проверить сие надобно.

– Но как мне в дом Черкасского попасть? Просто так туда не сунешься.

– Сие верно. Допросить его никто не даст. Разве что повеление будет у тебя именное от величества императорского.

– Дак я к Бирену зван, Ларион Данилович! Может он поспособствует?

– Бирен? Ежели, ему сие выгодно, то поспособствует. А ежели нет?

– Да он мне и поручил следствие.

– И что с того?

– Дак Бирену и нужен результат, Ларион Данилович. Ему слухи на Москве не надобны.

– А ежели наоборот, Степан Андреевич? Ежели сие самому Бирену и надобно. Он ведь немец, а не русский.

– И в чем выгода его?

– Дак кто знает, Степан Андреевич? Но ежели человек за этим делом стоит, то сие человек большой! Такой и подьячего мог подкупить и палачей.

– Подьячего?

– А ты не знал? У нас подьячий многое может. Да еще такой как Зубило. Этот малый не столь прост. Ох, как хитёр, Степан Андреевич. Но дело свое хорошо знает.

– Ты хочешь сказать, Ларион Данилович, что Зубило берет посулы* (*посулы – взятки)?

– Дак какой подьячий посулов не берет, Степан Андреевич? Сам посуди, кто в сем деле не без причины?

Волков был согласен с Гусевым. Где нейти мелкого чиновника, который посулов не брал? Таких по пальцам пересчитать можно на Москве.

– Ты сам посуди, Степан, коли персоны великие взятки берут тысячами, то отчего подьячему не взять десяток рублев?

– Но не думаю я, Ларион Данилович, что за этим стоит Бирен. Зачем ему Кантемир? Бирен летает ныне слишком высоко. Какое Бирену дело до Варвары Черкасской? Не сам же он метит в её мужья? Бирен женат. И жена его подруга императрицы.

Гусев при упоминании о горбатой и уродливой жене красавца Бирена засмеялся.

Бенингна Тротта фон Тройден была действительно некрасива, ибо лицо её были сильно испорчено оспою. Но она была весьма знатного рода и Бирону, дабы закрепиться при дворе Анны Ивановны, в бытность её герцогиней Курляндии, надобно было жениться на девице знатных кровей. Отец Бенингны барон Вильгельм фон Тройден совсем не желал такого зятя, как Бирен. Но герцогиня настояла на своем.

– Возможно, что Бирен действует не для себя, Степан Андреевич. Возможно, некто готовит для Варвары Черкасской иного мужа.

– Все сие токмо ради замужества княжны Варвары?– спросил Волков.

– Нет, но, возможно, что все сие ради денег её папаши…

***

4

В городе.

Заговор.

Подьячий Зубило у своего дома в тот день встретил человечка неприметного. Был росту небольшого в поношенном плаще армейском и треуголке старой, свечным жиром заляпанной.