– А она и увидела, когда я крикнул, а то мчалась по кочкам к лесу, – обиженным голосом, потирая ушибленное ухо, пробормотал Клепа.

Вид у подходившей Инны был жуткий. Волосы были мокрыми и растрепанными, таким же мокрым и грязным был, когда-то синий спортивный костюм, одна штанина была разорвана от самого пояса и развевалась как юбка. И одежда, и волосы были в болотной ряске.

Подбегая, сильно запыхавшаяся девочка, сорвалась на рев, тут же упав на траву и обхватив лицо ладонями. Талин и парни присели вокруг нее на корточки. – Инна, смотри на меня. Где остальные? – спросил вожатый.

– Убило их, – рыдая проговорила девочка, – монстр какой-то жуткий и уродливый напал на нас. Там, – она махнула в сторону, куда уходила дорога.

Иван встал и осмотрел окрестности. – Так, ребята, возвращаемся назад. И постоянно осматриваемся. Быстро уходим.

Вернувшись в лагерь, еще не начав расспрашивать Инну, Талин собрал всех в столовой.

– Внимание! С этой минуты все ведем себя очень тихо. И организовываем наблюдение. Сразу сейчас два человека идут к воротам, закроют их на засов и будут наблюдать. Швед, давай ты и еще возьми кого-нибудь. Ты парень ответственный. Если кого увидите, сам останешься наблюдать, а напарника бегом ко мне.

Швед, призывно махнув Олегу, с которым ходили на разведку местности, пошел к воротам.

– Римма, одну девочку поставь в столовой, что бы смотрела на тыльную сторону двора, – Талин махнул рукой, показывая, чтобы все отошли.

– Инна, давай, расскажи, все как было. С самого начала, – он усадил девчушку на скамейку и сел рядом. Рыжий и Клепа остались с ними, и Иван не стал возражать, пусть слушают, и другим перескажут.

– Мы пошли от поворота влево. Когда дошли до изгиба дороги, за полем увидели мужика на лодке и побежали к нему. Костя стал кричать ему с обрыва, что мы заблудились и ищем дорогу, ну, как Вы учили, а мужик этот только быстрее плыть от нас начал. А потом кричать стал, что бы мы убегали и прыгали в воду. А мы не поняли. И тут монстр этот выскочил из низины, видно мужик его видел, а мы нет. А на крик наш монстр и вернулся. Он сразу на Костю прыгнул и с ног сбил. У Кости сразу кровь из уха потекла, и из глаза, кажется, тоже.

Девочка опять начала плакать. К ним подошла Римма и протянула Инне кружку с водой. – На, попей, – и обращаясь к Талину, сказала, – я двоих поставила смотреть из разных окон.

Талин потрусив Инну за плечо, попросил продолжать.

– А меня Жмот сильно толкнул в воду с обрыва. Я в воду упала, там по пояс было, камыши и тина всякая. А когда на берег посмотрела, они уже оба не живые были, а тварь эта ко мне бежала. Я испугалась и глубже зашла, а там дна не достать, меня теченье отнесло в сторону. Тварь в воду не полезла, прошла вдоль берега метров двадцать и к ребятам вернулась. Я, пока плыла, видела, как она Костю жрать начала.

– Как тварь эта выглядела?

– Большой, как Вы ростом. И лохматый. Глаза аж черные, злые. Одежда вся в грязи и крови была, еще как подбегал к нам, только куртка. А штанов я на нем не видела, голый он снизу был.

– Плохо, – мотнул головой Иван, – Римма, дай ей что-нибудь успокоительное из аптечки, и мне таблетку от головы тоже, а то что-то виски болят.

Увидев, что после этих слов ребята настороженно переглянулись, с улыбкой добавил: – Вот зомби как стану, ох, и намучаетесь вы все от меня убегать! А я большой и очень прожорливый! – и хохотнув пошел в сторону кухни.

ЖБК. Странности географии.

04.50

– Зачетный удар. Прям как палач в средневековье.

В проеме ворот стояли два человека в форме. Ее цвет никак не ассоциировался с военными, но и на милицейскую форму тоже похоже не был. В руках обоих были пистолеты, при чем оба направленные на него.

– Такого палача выгнали б после первой казни. Там ценилось мастерство отсечения башки, а не ее раздробления.

Федоров сразу как-то обессилил, ноги и руки стали ватными. Он присел на корточки и привалился спиной к бетонному забору. Глянув на торчащий в голове зомбака красный топор и растекающуюся вокруг головы кровь, не сдержал позыв и вырвал.

– Первый раз такое.

– Угу. Как-то не принято у нас подчиненных по голове топорами херячить. Зосимов это. Сварщик пятого разряда. Напросился сам на подработку сегодня. Жене на операцию собирает. Всем комбинатом скидывались на первую. Что-то с позвоночником у нее. А вы кто такие, ребята? Форма странная.

– А почему странная? Давно уже такую ввели, – удивился один из приехавших. – Мы из Новозыбковского отдела полиции. Опергруппа. С выезда возвращались, из Шоломова. Решил вон, сержант, срезать через лес дорогу, чтобы быстрее на трассу выскочить. В лесу в туман влетели, заблудились.

– Сильно заблудились! – удивился Федоров. – Это ж уже, считай, окраина Обнинска. Калужская область. А ваше Новозыбково где?

– Брянская. Рядом с Беларусью.

– Хороший крюк срезали. Вашего сержанта фамилия не Сусанин случайно? – Григорий начал подниматься. – Километров пятьсот – шестьсот срезали.

Лейтенант, судя по двум звездочкам на погонах, повернулся к сержанту. – Ну, что, срезали? Успеешь свой футбол посмотреть?

И повернувшись к Федорову, уточнил: – Связь есть какая-нибудь? А то у нас мобильные не работают.

– Нет связи. Вот замдиректора на мотоцикле хотел в город проскочить, чтоб обстановку выяснить и директору доложить, но не успел.

– Романов, подгоняй УАЗа к воротам. Тут хоть освещение есть, – обратился лейтенант к сержанту и тот, поправив на плече автомат, пошел в темноту. – Лейтенант полиции Лашин, инспектор. Мы в село на семейный скандал выехали. Мелочевка, разобрались быстро, но мужика прихватили с собой, уж больно сильно он буянил на улице. И жену избил, и соседей грозил порубать. А на самого смотреть без жалости нельзя. Как говорят: «соплей перешибить можно». Водка она такая – и задохлика на подвиги окрыляет, – улыбнулся Лашин.

– Полиция? Странно как-то. А у нас милиция, – Григорий недоверчиво посмотрел на форменные нашивки лейтенанта. – И давно полиция на Брянщине?

– Так лет двадцать!

Объезжая трупы, во двор въехал УАЗ.

– Там в «стакане» задержанный буянит, – открыв двери, сказал сержант. – Эй, местный, где воды попить тут можно? А то во рту все пересохло. От волнения наверно, нечасто вот так, валить толпу приходится.

Мастер указал рукой: – Там, метров тридцать, кран из земли торчит. Вода нормальная, все пьем. Вернее, пили, – уточнил он.

– Спасибо. А как теперь отписываться придется, вообще ума не приложу, – проходя мимо Федорова, сам себе бормотал Романов.

Дверь салона автомобиля открылась и оттуда появилась голова симпатичной девушки. – А можно я из машины выйду, а то ваш арестованный там так страшно в стенку стучит.

Лицо девушки было испуганным, а размазанные по лицу потеки туши, указывали на то, что в салоне она успела уже порядком нареветься.

– Выходите, Анна, у нас масса новостей и все они не очень хорошие.

Лейтенант подошел к ней и помог выйти из салона. – А ну, тихо там, – крикнул он внутрь автомобиля, откуда раздавались ритмичные удары.

– На свой гомельский поезд Вы, судя по всему, не успеете. Сами видите в какую историю мы тут попали. И все, кто тут находится, являетесь участниками события, так сказать, свидетелями. Но, справку для института о причине опоздания, мы дадим обязательно.

– Глава сельского округа, попросил племянницу до железнодорожной станции подкинуть, – уже для Федорова пояснил Лашин. – Ей в Гомель надо, в институт.

– Лейтенант, – негромко окликнул Федоров. – Не хочу тебя расстраивать, но справка ей не нужна будет. И отписываться за патроны, вам не кому.

Он пальцем показал полицейскому на ночное небо. Подняв глаза, лейтенант долго смотрел в непонятную картину небосвода и чем дольше смотрел, водя головой от одного светила к другому, тем больше в изумлении откраивался его рот.

– Твою дивизию! Что ж это за хрень тут происходит? Местность изменилась, люди жрут людей, небо поменялось!