— Просто сдайся, Ренни, — сказала она почти грустным тоном.

— Если ты искала какого-нибудь легкомысленного бету, Мина, то вхождение в комплекс МК, вероятно, было не самым умным твоим шагом.

— Я не искала никакого мужчину, — сказала она, на долю секунды скосив на меня свои чертовы гипнотические карие глаза. — Я выполняла работу. Я пытаюсь выполнить работу. Ты просто пытаешься…

— Сделать тебя горячей, потной и голой подо мной?

Она на самом деле немного фыркнула на это, вероятно, не ожидая этого, и я увидел, как ее редкая улыбка осветила ее профиль. — Я хотела сказать, смешать бизнес и удовольствие.

— Я тоже так сказал. Но в лучшей версии, — сказал я, тоже улыбаясь, когда мы свернули на тропинку к пристани, где находилась «Фалилья» — темно-синее здание, стоящее на сваях в воде, с гигантской террасой, на которой мне еще только предстояло сидеть и есть или пить. Прожил в городе много лет и до сих пор почти не видел достопримечательностей.

Из всех парней в лагере я, вероятно, меньше всего знал семью Грасси. Я знал о них. Я знал, как работает их бизнес. Но, может быть, за все те годы, что я прожил рядом, я обменялся с ними всего несколькими словами. Мы просто не часто соприкасались локтями.

Существовала иерархия преступников, как и в любом обществе. Наркоторговцы, банды, сутенеры — все это дерьмо было на самом дне. Затем, где-то посередине, у вас были свои торговцы оружием, картели, подпольные азартные игры и все такое. Выше у вас были свои устоявшиеся синдикаты: мафия во всех ее разновидностях — итальянская, русская, ирландская и т. д.

Таким образом, семья Грасси с их доками и их ценностями итальянской мафии старой школы была на пару ступеней выше нас, байкеров, торгующих оружием. Они одевались, вели себя и общались как таковые. Ты точно не наткнешься на Луку или Маттео у Чаза в пятницу вечером.

Черт, когда мы вылезли из машины и я огляделся, я действительно почувствовал немалый дискомфорт, войдя в «Фамилью» в джинсах, ботинках, белой футболке и кожаном жилете. Мина, чертовски шокированная, выглядела так же неловко, когда мы шли к дверям. Это было такое место, где вы носили костюм или, по крайней мере, рубашку или маленькое черное платье.

Но мы не ужинали. А ресторан еще даже не открылся.

— Приспешники? — спросил швейцар, сдвинув брови.

— Ренни, — кивнул я. — А это Мина из Хейлшторма. Нам нужно поговорить с Энтони и Лукой.

— Знаешь, — сказала Мина, когда он кивнул и вошел внутрь, чтобы найти своих боссов, — я думаю, что этот парень был важной фигурой в Нотр-Дам (прим. перев.: Нотр-Дам была американская футбольная команда, которая представляла Университет Нотр — Дам в футбольном сезоне 1892 колледжа. Вехой сезона стала первая игра с 50 очками в истории Северной Америки и первая ничья).

— Большой любитель футбола в колледже? — удивленно спросил я.

— Разве я похожа на большую футбольную фанатку колледжа? — ответила она с ухмылкой. — Нет. Я не очень люблю спорт, но я живу в месте, полном мужчин. Я никуда не могу пойти, не подслушав какой-нибудь спортивный разговор. Но я говорю тебе, что этот парень был Бойцовским Ирландцем (прим. перев.: спортивная команда университета Нотр-Дам).

— Проходите, — сказал швейцар, возвращаясь на свой пост.

Я потянулся к двери и придержал ее для нее. Она шагнула внутрь, затем остановилась и повернулась к парню. — Тебе повредило колено или тебя пнули за наркотики?

Парень медленно приподнял бровь, на его губах появилась улыбка. — Колено. Разрушило мои шансы на профлигу. Я бы тоже прошел весь этот путь.

Мина посмотрела на меня, приподняв бровь в очень «я же тебе говорила» изгибе, прежде чем войти внутрь.

— Большое спасибо, чувак, — сказал я, посмеиваясь. — Как будто ей нужно было больше эго, чем у нее уже есть.

— Нет, она как зефир внутри, — удивил он меня, сказав. — Пройди через жесткий внешний слой, и все там тошнотворно сладкое. Энтони не любит, когда его заставляют ждать, чувак, — напомнил он мне, и я кивнул и вошел внутрь.

— Ренни! — позвал Энтони, когда я подошел к тому месту, где Мина уже стояла с двумя мужчинами. Энтони, либо благодаря тому, что у него был ресторан, и поэтому ему нужно было проявлять гостеприимство, либо потому, что он был таким естественным, приветствовал большинство людей, как будто они были старыми друзьями. Очевидно, это относилось и ко мне. — Как все держатся? — спросил он с серьезными глазами, понимая такую большую потерю, как наша.

— Мы готовы это остановить, — сказал я, и он кивнул. — Лука, — поздоровался я, кивнув.

От меня не ускользнуло, что глаза Мины тоже задержались на нем на долгую минуту. Если у нее был любимый типаж, а у большинства людей он был, очевидно, Лука с его ростом, темноволосый и красивый был ее типом.

— Так что привело тебя сюда сегодня? — Энтони продолжил, указывая на стол, возле которого мы все стояли, и отодвигая стул для Мины. Если и было что-то, что у семьи Грасси было, помимо огромных денег, отличной репутации в обществе, несмотря на их незаконные дела, и хорошей внешности, так это безупречные манеры.

— Ты слышал о Пенни, девушке, которую избили и бросили в нашем лагере. С чего все началось…

— Да, — сказал Лука, слегка поморщившись.

— Ну, она хорошо рассмотрела нападавших, прежде чем ее вырубили. А сегодня утром мы с ней гуляли, и она их увидела. Перепугалась до чертиков. — Я сделал паузу, глядя между ними на любую реакцию. Не увидев ничего, я пошел дальше. — Сначала мы подумали, что это вы.

— Мы? — Энтони усмехнулся, разинув рот, явно обиженный.

— Ренни, ты же не серьезно, — добавил Лука, качая головой. — Разве у нас когда-нибудь была репутация людей, причиняющих боль невинным?

— Никогда, — вставила Мина. — Вот почему мы здесь. Когда я показала ей ваши фотографии, она сказала, что видела не вас, ребята. Итак, мы полагаем, что это были те, с кем вы сегодня завтракали. И нам понадобятся эти имена, — добавила она, когда они обменялись долгим, тяжелым взглядом.

— Мы здесь никому не пытаемся наступить на пятки, — добавил я. — Но эти ублюдки избили невинную женщину, чуть не убили нашего дорожного капитана и уничтожили остальных наших людей. Мне все равно, с кем у вас, блядь, дела, даже вы, ребята, знаете, что за это нужно платить.

Лука кивнул отцу, и Энтони вздохнул. — Мы пытались заключить с ними мир. Они были занозой в нашей заднице в течение многих лет, пытаясь переехать. Я думаю, они поняли, что в конце концов не смогут добраться до доков, и нацелились на вас. Может быть, они думали, что смогут взять на себя торговлю оружием в этом районе и что с нашим семейством нужно будет ладить, так как мы импортируем…

— Семейством? — Мина вмешалась в тот самый момент, когда я собирался задать тот же вопрос.

— Как в… семье? — Добавил я для точности.

Мы не связывались с мафией. На протяжении многих лет мы боролись с кучей небольших организаций, но нам никогда не приходилось иметь дело с действительно организованной стороной организованной преступности.

Лука кивнул. — Они медленно пытались покинуть Остров и двинуться в этом направлении. Семья Абруццо.

Все тело Мины напряглось при этом имени, ее глаза стали активными в течение долгой секунды, прежде чем она внезапно встала, стул сильно царапнул пол.

— Нам нужно идти, — сказала она, серьезно глядя на меня сверху вниз. Затем она повернулась и пошла прочь.

Я встал медленнее, не зная, что, черт возьми, только что произошло, но полагая, что Абруццо, должно быть, плохие новости, чтобы заставить ее так сильно отреагировать. — Думаю, это намек для меня, ребята, — сказал я, пожимая плечами. — Спасибо за имя.

— Если вам нужна еще какая-то информация, — сказал Энтони, махнув рукой, и я был впечатлен тем, как тщательно он это сформулировал. Не если вам что-то нужно, а если вам нужна еще какая-то информация. С его стороны было разумно не выбирать сторону, когда шла война, зная, что он выиграет от победы любой из сторон.