— Шшш, — прошептал я, когда она снова взмолилась, ее стенки были такими плотными, что было трудно двигаться, и я знал, что она собирается кончить. — Прямо сейчас, детка, давай…

Ее тело слегка задрожало от интенсивности чувств, пронизывающих ее, и как раз в тот момент, когда вокруг моего члена началась первая судорога, единственная слеза скатилась с одного из ее идеальных карих глаз. Я наклонился вперед, целуя ее, когда она вскрикнула, обнимая меня так крепко, что было трудно дышать, так как пульсация продолжала накатывать, казалось бы, бесконечной волной в течение долгой минуты.

Тогда и только тогда, в конце ее оргазма, я глубоко надавил и кончил с ее именем на губах, получая, возможно, слишком большое удовольствие от мысли о моей сперме внутри нее, зная, что это была привилегия, которую она никогда раньше не предоставляла другому мужчине.

После этого ее тело начало дрожать от толчков, ошеломленное. Я перекатился на бок, потянув ее за собой, положив ее голову себе под подбородок, мои пальцы скользили по ее спине, по ее волосам, когда они скользили по ней, замедляясь с течением времени.

Она сделала медленный, глубокий вдох, когда ее тело, наконец, успокоилось, слегка высвободившись из моих объятий, чтобы она могла посмотреть на меня, ее глаза все еще были немного тяжелыми, но понимающими.

Я тоже это знал.

Все только что изменилось.

Все только что стало чертовски намного серьезнее.

Затем ее губы приоткрылись, и когда она заговорила, ее голос был немного тихим, немного застенчивым. — Ты все еще внутри меня.

— Ммм, — сказал я, заправляя ее волосы за ухо.

— Мне это нравится, — призналась она, и я понял, как много это значит. Это не напугало ее так, как она ожидала стерев последнюю буквальную границу между нами. Она не жалела об этом. Ей это нравилось.

— Мне тоже это нравится, — согласился я, слегка улыбнувшись ей. — И с этого момента ты можешь получить это буквально в любое время и везде, когда захочешь. Кровать, душ, машина, в этой гребаной стеклянной комнате на крыше — все, что придет тебе в голову, — ухмыльнулся я, проводя пальцами по ее руке.

— Нам пора возвращаться, — сказала она, выглядя недовольной от перспективы, которая, в свою очередь, заставила меня чувствовать себя чертовски хорошо.

— Да, — согласился я, потому что это было правдой. Возможно, мы и строили что-то между нами, но у нас все еще были жизни и работа, которую нужно было сделать. Поэтому, как бы мне ни хотелось лечь с ней в постель на чертов месяц, я понимал, что это невозможно. — Хорошо, — сказал я, медленно выходя из нее. — Ты приведи себя в порядок. Я оставлю тебе немного блинчиков.

Она села, улыбаясь. — Ты собираешься есть без меня? — она возразила, схватив свою футболку, когда я бросил ее ей.

Я подтянул штаны и застегнул их на молнию. — Если ты поторопишься, мне не придется, — сказал я ей, натягивая футболку, когда она вскочила и поспешила в ванную, плотно сжав ноги, и я не мог не улыбнуться этому, когда сел, чтобы снова надеть ботинки.

К тому времени, как я снова зашнуровался, она уже выходила, одетая. Но никакое прихорашивание не могло стереть это сияние после секса с ее лица.

И я бы не хотел, чтобы это было по-другому, черт возьми.

Мина

Два дня.

У нас было два полных, удивительных дня.

После того, как мы встали с кровати, где я сделала то, на что не знала, что способна. Я дала ему это. И, судя по тому, как он смотрел на меня, когда принимал это, он знал, насколько это было бесценно. Это что-то значило. Возможно, для большинства женщин не составляло большого труда снять презерватив, когда вы знали, что обе стороны в безопасности и беременность не была проблемой. Но для меня это было огромное дело.

Он просто понял это.

Как будто он просто много обо мне знал.

Следующий день был полон бурной деятельности. Мы поели. Ло вернулась, сияя от уха до уха, подняла Малкольма и отвезла его к отцу. С этого момента дети сходили с ума, а Саммер и Мейз явно достигли своего предела.

Так что я, Ренни и все кандидаты по очереди пытались занять их. Мы с Сайрусом ненадолго заняли их видеоиграми.

Лазу удалось привлечь очень заинтересованную Феррин к приготовлению обеда, потому что, в отличие от ее матери и отца, Лазарус позволил ей работать с плитой.

И Рив, ну, случилось самое удивительное.

Поскольку раньше он не проявлял абсолютно никакого интереса к детям или к кому-либо из нас на самом деле, мы не ожидали, что он действительно включится в план «дай мамам передохнуть». Но он исчез на минуту, а затем подошел к Фэллону, который явно растерялся из-за того, что его ровесник Малкольм ушел, и довольно сильно почувствовал отсутствие Рейна, сел рядом с ним, вытащил детскую книжку и начал читать ему.

Я сильно толкнула Ренни локтем при виде этого зрелища, заставив его издать ворчливый звук, прежде чем я дернула подбородком в сторону пары, и он проследил за моим взглядом. Он повернулся ко мне, нахмурив брови, и я покачала головой. Я тоже понятия не имела, в чем дело. Или где он взял книгу.

Конечно, она не совсем соответствовало возрасту.

Это был «Топор» Гари Полсена, который я сама прочитала, когда была ближе к возрасту главного героя, в десять лет. Это была история о мальчике, который выжил в авиакатастрофе в дикой природе, остался один и должен научиться выживать. Некоторые темы были немного необычны для шестилетнего ребенка. Но, с другой стороны, я представляла, как Рив полагал, что ребенок, выросший в комплексе MК, окруженный торговцами оружием и их беззаконными коллегами, мог бы справиться с небольшим литературным насилием.

И, судя по тому, как Фэллон придвинулся ближе и казался совершенно заинтересованным, это был правильный выбор.

— Надеюсь, он знает, во что ввязывается, — размышляла я вслух, но в основном про себя. — Теперь Фэллон будет заниматься своими делами, чтобы заканчивать каждый день этой книгой.

Сайрус на секунду посмотрел на своего брата, лицо его было гораздо более настороженным, чем я видела до сих пор, затем снова посмотрел на меня и заявил. — Рив хорошо ладит с детьми. Он не стал бы начинать рассказ, если бы не планировал его закончить.

И снова мой взгляд обратился к Ренни, и снова ни один из нас не имел ни малейшего понятия.

Рив, аномалия.

Рив был загадкой требующей серьезной обработки.

Но не сейчас.

Для этого будет время позже.

В ту ночь Лаза вызвали на бой. Ренни сказал мне, что хотел бы взять меня с собой, но это должно подождать до следующего, потому что мы не могли покинуть комплекс. И, как бы я ни была взволнована перспективой пойти с ним куда-нибудь, я была одинаково счастлива быть запертой с ним. Итак, Лаза отправили, а Сайруса и Рива заперли в их комнате.

И мы легли спать.

Он напоил меня горячим, быстрым и сладким сексом, но только после того, как съел «десерт».

На следующее утро я встала раньше него и приняла душ, после чего ему снова захотелось поесть. Действительно, его аппетит к оральному сексу был поистине впечатляющим. Я определенно не жаловалась.

Я вышла на улицу со своим кофе и обнаружил Лаза у ворот, ожидающего разрешения вернуться. Он был немного избит — его левый глаз наполовину заплыл, губа была рассечена, а на костяшках пальцев виднелись порезы. Но в целом, казалось, что он, скорее всего, был победителем.

— Эй, Мина, как прошел завтрак без меня?

Я рассмеялась над этим. — Пенни отвечала за это сегодня утром.

— О, брось, милая, ты могла бы справиться с этим. Я верю в тебя, — сказал он мне, когда я кивнула парням у ворот, чтобы они впустили его.

— Никто не хочет блинов два утра подряд. Кроме того, Пенни переживает из-за Дюка. Я не думаю, что кто-то думал, что эта поездка займет столько времени, сколько она занимает.

Мы получили от них известия. Рейн позвонил Ренни, Кэш позвонил Ло, Репо позвонил Мейз, а Дюк позвонил Пенни. Но все разговоры были короткими и личными. Итак, мы знали, что они все еще живы, но они никому не дали больше, чем это, и мы все знали, что они, скорее всего, в меньшинстве и в опасности, пока не вернутся домой.