Почему-то в голове ярко вспыхнула и пронеслась сцена из детского фильма «Буратино», где лиса Алиса и кот Базилио тащили несчастного деревянного мальца на поле Чудес в стране Дураков. М-да. Попадос. Вырываться смысла нет.

Конечно же, Семён вчера меня родителям, в конце концов, представил, и формально мы с Ириной были знакомы, но тогда рядом с нами находились бабушка и дед Апполлионовы. Именно поэтому задушевных разговоров или дотошных пыток от Ирины и Степана Викторовича — именно так меня просили их называть Темновы — можно было не опасаться. Зато сейчас дамы накинулись на меня с осторожными, но въедливыми вопросами, как следователи на преступника.

— А расскажи нам, Кира, как вы с Семеном познакомились? Как у вас все завертелось? — начала первой прощупывать почву Светлана. — Мы так удивились, когда тебя увидели! Ведь Семён ещё ни разу не привозил на новогодний деревенский беспредел девушку. Вот парня…

— Замолчи, Светик! — шикнула Ирина на родственницу. — Тебе ли не знать, что Семён всегда так необычно шутит и, надо отметить, что в прошлый раз не без подначки со стороны твоей Ольги. Не слушай её, Кира, но как познакомились, всё же нам расскажи…

Хм. А что мне рассказывать-то? Темнов меня на этот случай не инструктировал. Врать я умела не очень хорошо, да и делать этого не любила, поэтому немного растерялась. Но вспомнив про двести тысяч, улыбнулась дамам как можно душевнее и постаралась отделаться полуправдой. Так я и Темнова не подставлю, и сказок сочинять не придётся.

— Мы с Семёном вообще-то давно знакомы. В одном университете учились. Кстати, с вашей, Светлана, дочерью в одной группе. — Мачеха Алексея оглядела меня с ног до головы, явно оценивая. — Очень надеюсь, что мы с Олей увидимся в эти праздники.

Нет! Не надеюсь ни капельки. Я вообще не горю желанием видеться с бывшей одногрупницей и очень рассчитываю на то, что Оля встречает Новый год в тёплых странах, мы никогда с ней не дружили и вообще не общались. Но должный эффект на дам мои слова произвели.

— А что же мы стоим?! Давайте присядем, в термосе есть глинтвейн, — Ирина увлекла меня к столу и, усадив в кресло, вручила дымящийся напиток, который налила в красивый стеклянный бокал, а Светлана сама себе налила и плюхнулась рядом. И началось…

— А где ты живёшь?

— Кто твои родители?

— Почему бросила учёбу?

— Как попала в «Апполлион-медикал»?

— Кем там работаешь?

Вопросы сыпались и сыпались, я не успевала на них отвечать, потому что прежде чем что-то сказать, тщательно обдумывала слова. Но создавалось впечатление, что любопытным дамам мои туманные ответы были не очень-то и нужны. Родственницы Темнова делали свои выводы буквально по первому моему слову, и дальше уже не слушали, копая вглубь моей жизни всё дальше.

Через пятнадцать минут я уже была близка к отчаянию, потому что чувствовала: с каждым словом я всё меньше и меньше им нравлюсь. Не то чтобы мне требовалась их симпатия и расположение, но этим я подставляю работодателя! У нас ведь с Семёном уговор, и деньги я за него уже получила. Совесть терзала. Хотела уже просто молча сбежать, но тут мне на помощь пришла бабушка Маша, которая вошла в шатёр с грозным видом.

— Так, а вы что тут расселись? — гаркнула она на дочь с невесткой. — Не успели приехать, уже отдыхать? А ну марш на улицу! Ирка, как тебе не стыдно? Вцепилась в девочку, как Светка, я тебя так воспитывала разве?

Мои следователи устыдились и засуетились мгновенно, а я поспешила надеть шапку, застегнуть куртку и первой выскочить на улицу, где угодила в объятья Сем Тема.

— Что там у тебя за условие? Говори! Очень хочу кататься! — выдохнула я ему в губы, лишь бы только увести подальше и не пересказывать, что сейчас происходило в шатре.

Он прижал меня крепче и ухмыльнулся.

Темнов дураком никогда не был и мой хитрый маневр разгадал без труда, особенно когда увидел, кто вышел за мной следом, поэтому сказал:

— Конечно, солнце моё, как скажешь, так и будет! — произнёс он это очень торжествующе, намеренно громко, чтобы все увидели и услышали. Затем он взял меня за руку и повёл к снегоходу.

— Погоди, Семён, — уперлась я, когда мы отошли на приличное расстояние от любопытных, — я не давала согласия, ведь я ещё не выслушала твоё желание…

— А о чём ты разговаривала с моей матерью и Светиком? — Сем обхватил меня за плечи и потащил дальше, заводя в тупик своим вопросом.

Эх. Он явно знал, о чём мы говорили, отпираться смысла нет, но как бы увести разговор в сторону?

— Они меня допрашивали по поводу нашего с тобой знакомства и остального, — созналась я, отводя взгляд, — загадывай давай своё желание.

Гадство! Вот совсем мне не хотелось сейчас рассказывать Темнову, что я призналась Светлане и Ирине в нашем с ним общем прошлом. Даже если он и сам о нем прекрасно помнит, мне в данный момент обсуждать это с ним было некомфортно, поэтому и готова была сейчас исполнить практически любое его желание.

— Ну вот, Лисичкина, — выдал босс поучительно, — зная твои актерские таланты, могу представить, что ты там им наплела. Так что отныне придётся тебе ночевать в моей комнате, — и только я раскрыла рот, чтобы возмущённо отказаться, и подняла руку для демонстрации фигуры из трех пальцев, как Семён поспешил меня за эту руку перехватить и продолжить, — но даже не надейся! Между нами ничего не будет! Я иду на эти жертвы лишь для того, чтобы родственники убедились: мы не врём. А они теперь точно начнут нас проверять и могут даже среди ночи заявиться!

Семён

Я и не сомневался, что отец воспользуется возможностью капнуть мне на мозг, как только Кира окажется вне зоны его видимости и не сможет услышать, какой он на самом деле зануда. Двуличный позёр. Он никогда не покажет настоящих чувств и эмоций посторонним, даже если и будет их считать грязью из-под ногтей.

— Сын, кто эта девушка? Из какой она семьи? — О! Именно этих вопросов я от него и ждал. — Ты уверен, что она подходящая партия? Может, ей нужны только наши деньги?

Вот кто подсадил семя паранойи в мою душу при рождении, потом долгие годы его тщательно растил, а теперь пытался собрать урожай. Самое страшное, что хоть я и понимал — недоверие и подозрительность мне навязаны семьёй, как ни пытался избавиться от этого комплекса, нет-нет, да и попадался в расставленную отцом ловушку. Вот и с Лисичкиной в тот раз облажался. Глупо вышло, на самом деле. Какая из неё меркантильная стерва? Теперь я это отчётливо видел, но прошлого исправить не мог. Приходилось разгребать в настоящем.

— А почему я не могу никому понравиться без денег? — меня бесили эти разговоры, и я невольно ершился, пытаясь вывести отца из себя. — Тебе никто не нравится, если вспомнить. Альберт вот был из хорошей семьи, и то показался тебе неподходящей партией.

Где-то у меня за спиной заржал подошедший Леха, а вот отец шутку не оценил.

— Прекрати паясничать! Сколько можно?! Себя только дураком вставляешь, — он побагровел от злости и хлебнул чего-то горячительного из фляги.

— Ну, это чисто твоё личное мнение, отец. Я себя дураком не считаю. Мне моё чувство юмора нравится, Лешке, вон, тоже, — я кивнул на брата. — Даже дед с бабулей оценили и посмеялись. Один ты до сих пор психуешь.

Слова «Ну и кто из нас дурак?» я произнёс уже про себя, точно зная ответ на вопрос. В позапрошлом году, отчаявшись меня захомутать и женить, Ольга распустила сплетни про мою ориентацию, мечтая этим уязвить, но никто их всерьёз не воспринял, кроме отца — ярого противника нетрадиционных отношений и вообще сноба и диктатора. Поэтому я тогда не придумал ничего лучшего, чем уговорить одного из знакомых «этих самых» сыграть на новогодних праздниках роль моего парня. Батя до сих пор злился, чем невероятно меня радовал.

В общем, оставив его раздувать ноздри, я развернулся к брату и потащил его колоть дрова — на самом деле я планировал с ним поговорить о Кире, рассказать коротко, не вдаваясь в подробности, нашу историю и попросить не мешать — в ходе настоящего мужского занятия это сделать было самым правильным.