Не мой, не твой, не наш… Дожди скользят по шее жемчугами, Смывая кем-то нанесённый грим. Зачем-то отмеряем жизнь листками, Когда исправить прошлое хотим?.. Рисуем опыт на щеках альбомных, Чтоб сбросить груз «не мой, не твой, не наш», И ждём видений странных, полусонных, Чтоб только в них почувствовать кураж. И пьём заботы пустотелой ложкой, Как эликсир, вино иль тихий яд, Чтоб мысли-бусы вновь собрать с окошка И подобрать к ним сердце и наряд. И в сумрак выйти под дрожанье лилий, Пыльцу стряхнувших ветру на ладонь. Как просто всё, когда не слышно «или», Когда не выпрошен целительный огонь. Воробей из ближайших кустов Я сегодня не Синяя птица — Воробей из ближайших кустов. Выбираю сама, кому сниться, Кто к чириканью будет готов. Надеваю забавную шляпку С непослушным изгибом полей. Воробья не приучишь к порядку, Ему лишь бы смешней и быстрей. Тороплюсь, чтобы выхватить слово Из земной и небесной молвы. Воробей тащит просо с подковы И алмаз с обросевшей травы. Я сегодня не Синяя птица — Воробей из ближайших кустов. Нахожу оперенье и лица Всех летающих с нами богов. Длинные пальцы играют со светом… Длинные пальцы играют со светом, Струны сощурив, как в детстве глаза. Жёлтое, рыжее станет ответом Лишь когда в сердце утихнет гроза. Кот золотой на высокой подушке Мнёт синий бант, словно в осень поёт. Есть в мире души большие и «душки», Мерою им – похвальба и почёт. Август кусает ладонь, как лепёшку, Видно, голодный от жизни пустой. Кот отыскал во дворе себе кошку, Мне предложили стать нежной женой. Мир полосат, как шмелиное брюшко, И оттого без зазренья гудит. Рыжие кудри скользят по подушке, Значит, полсвета от счастья не спит. Как звонко мы общаемся с тобою… Как звонко мы общаемся с тобою, Мы – общие по летнему дождю, По лужам, по проспектам и по зною, По зонтику, по мыслям в стиле «ню». Как жизнь хлопочет, вытирая листья В блокнотах тонконогих тополей! Зачем стирать?.. Дождю нужнее кисти, Рисующие запах меж ветвей. А ливень прёт, грохочет и буянит, Колотит в вёдра, судьбы и тела. И нас с тобой по-прежнему дурманит… Такие вот забавные дела!!! По столу разбросаны лимоны…
По столу рассыпаны лимоны, Как по полю жёлтые стожки. Солнце строит во дворе колонны, Я варю обычные «рожки». Твоя скрипка спит внутри футляра Золотистым отсветом бедра — Суламифь, Мария или Сара В беспокойном таинстве утра. Тру чеснок на дырах старой тёрки, Режу в соус пряный базилик. Может, к ним добавить нежность Лорки Иль расплавить сыром чей-то лик? Просыпайся, мой волшебный гений, Опьянявший в сумерках меня! Ночью был моей поющей Тенью И дрожал, немыслимо звеня. По столу разбросаны лимоны. Может, нам отжать их светлый сок? Наша жизнь – сплошные обертоны Или, скажем проще, путь-заскок. Трава многолетняя Мы с тобою – трава многолетняя, Сохнем осенью, дышим весной, Очищаем себя – не обеднями, А лишь тем, что срезаем косой. От корней разлохматимся досыта, Всё равно, сочный луг иль асфальт, И следами случайными прошиты, Всё вбирая – и смех, и печаль. Мы с тобою такие живучие, Ведь не зря проросли из глубин, Только люди ковылью горючею Нас назвали от ранних седин. Да, не видят за сизыми плёсами Разудалость души и полей, Где дороги не метят затёсами, Где пускают – на ветер – коней. Мы с тобою – трава семижильная, Сплетены, зацелованы – в страсть. От снегов будут воды обильные, Чтобы жизнь пить влюблённо и всласть. Тишина и ковшик с медовухой А тишина вокруг такая, Что слышно, как порхает снег И как полоска золотая От солнца начинает бег. И обмякают телом ели, Забравшись в ласковый сугроб. А завтра вновь придут метели, Крестя двумя перстами лоб. И так завьюжит, закудрявит, Что в лес дороги не найдёшь. А нынче солнце ковшик ставит — И не захочешь, а попьёшь. И с медовухи поднебесной Затеешь смачно «трепака», А бор качается отвесно, И тишина вокруг… пока. Крик лисы и хокку на шёлке Крик лисы, обошедшей капканы. Голос нежный, влекущий к любви. Это я – без прикрас и обмана, С колдовством оборотным в крови. Рыжей шерстью себя одеваю, Чтобы мороком тешить Луну, Ворожу, скалю зубы и лаю, Не давая безмолвия сну. А потом выхожу на тропинку, Что ведёт к дому важных господ. Кимоно, скрытый взгляд и корзинка Обеспечат мне выход и вход. Тело нежное – хокку на шёлке. Звон струны – равнодушия порог. Стены тонкие – ушко иголки. Страсть кицунэ – для смертных ожог. Подползаю смиренно к коленям, Чтоб сыграть на гордыне мужской. Зверь на запах приходит из тени, Чтобы слиться всей кожей со мной. Свет луны льётся маслом фонарным, Завлекая людей-мотыльков. Ухожу. Только в нише алтарной Оставляю след лисьих зубов. |
