Мы все еще хихикали, когда зашли в дом и свернули в семейную залу, где Гейб, склонившись надо кофейным столиком, над чем-то упорно работал. Когда он заметил меня, его лицо помрачнело. Он забился подальше, пряча за собой работу.

— Странно, — сказала Мег.

Я пожала плечами, подумав, что вообще-то нет. Обычный Гейб.

Но это ведь не так? Вот уже долгое время ему было некомфортно со мной. Я упорно работала над этим. Каждый раз, когда он играл в видеоигры или смотрел телевизор, я потихоньку, как бы случайно подсаживалась к нему, читая книгу. В конце концов он перестал так странно на меня реагировать. До сегодняшнего дня.

Этой ночью я обнаружила на кровати эскиз чайки. Я приподняла его за край, поняв, почему он прятал его за спиной, когда выбежал из комнаты. Внизу было написано «Для Кейт. Твой брат, Гейб».

Я положила эскиз на туалетный столик и села на постель, улыбаясь ему с другого конца комнаты. У меня есть брат. Сестра и мачеха.

Это почти идеально. За исключением…

Я легла на спину, разглядывая потолок. Несмотря на мимолетные моменты, сенатор все еще казался дружественным политиком, в чьем штабе я работаю. Я еще раз напомнила себе слова Луи.

Потерпи. Оно того стоит.

• • •

Второго дня июля сенатор прилетел домой из Орегона, как раз во время пересадки на другой рейс кампании, на этот раз с нами в нагрузку. Пресса собралась на площадке перед ангаром осветить наше отбытие из колумбийского округа, гудя с таким самоуверенным оживлением, которого я не поняла. Но сейчас фотографы меня не удивили, даже в 6 утра.

Когда мы приземлились в Техасе, нас поджидали два роскошных внедорожника. Позади был «детский» автомобиль, как окрестила его Грейс. На протяжении большей части поездки близнецы загипнотизировано просматривали мультфильмы, играющие на заднем сиденье машины. Но мои взгляд был прикован к другому месту — плоскому ландшафту, простиравшемуся вокруг нас: длинные прямые дороги и бесконечные поля, пасущийся рогатый скот. Попадались указатели на испанском, которые напомнили мне о доме, ржавые водонапорные башни и потускневшие рекламные щиты, кричащие «Храни вас Бог», «Земля кугуаров», и довольно редко «Купер для Америки» на рекламных баннерах. Чем дальше мы забирались, тем бесплоднее становился пейзаж. Я прикинула, сколько миль от городка до городка, на случай, если нам нужно будет спасаться.

Мы держали путь к семейному ранчо губернатора Техаса. Это мне было хорошо известно. Эрик Макриди был ожесточенным соперником сенатора в праймериз. Меня поразило, как спустя несколько месяцев после тура, названного Мег «жестоким», мы отдыхали с семьей бывшего соперника. Что все идет своим чередом.

Пройдя в железные ворота ранчо, мы словно попали в иной мир. Растения вдоль длинной подъездной дорожки были пышными и ухоженными, не похожими на жиденькие кустики вдоль шоссе. Мы свернули у теннисного корта, прошли мимо розария, конюшен и загонов, пока не добрались до жилья Макриди, бывающих тут, когда они не в столице штата. Похоже на Изумрудный город, выходящий на маковые поля.

Когда семейство вышло поприветствовать нас, я выскользнула из машины, нацепив отрепетированную улыбку, сообразив, что множество камер зафиксируют этот акт дружелюбия. Но, к моему удивлению, мы были единственными — за исключением двадцати с лишним штатных сотрудников, которые суетились с рукопожатиями.

Сенатор и губернатор тепло поприветствовали друг друга, равно как и Мег с миссис Макриди. Они отметила, как подросли близнецы, отчего Гейб сгорбился, а Грейси выпрямилась. Затем они представили меня блондиночке — дочери губернатора, Кэроли, примерно моей ровеснице.

Само собой, когда мы с Кэроли обменялись приветствиями, вмешалась ее мамаша с идеально уложенными волосами:

— Кэроли всего лишь шестнадцать!

Все отреагировали так, словно это невероятное совпадение, когда либо ими услышанное, будто они только что узнали, что мы чемпионки по бадминтону или разделяем один и тот тип костного мозга, необходимого для пересадки. Кэроли намотала хвостик на палец и застенчиво улыбнулась мне.

— Приятно иметь собеседника, — сказала она. Я мгновенно расслабилась. — Может, завтра покатаемся верхом, если ты не против?

С обеда до ночи у нас было большое барбекю, а ночевала я в гостевой комнате, отделенной до смешного роскошным спальным гарнитуром Кэроли. Она сказала, что устала и улеглась спать раньше остальных, но я слышала, как на ее телефон приходили сообщения даже после полуночи. Мне наконец удалось задремать, вслушиваясь в звуки незнакомой местности. Снились мне койоты и лошади, бесплодная земля в тысячах миль отсюда, окруженная океаном и горами, а в середине всего этого мама и я.

• • •

Миссис Макриди оснастила меня парой старых сапог Кэроли и ковбойской шляпой, пока подгоняли лошадей к фронтону дома. Сенатор и губернатор Макриди сделали перерыв в своей дискуссии, чтобы взглянуть на нас. Прежде я каталась на лошадях в каньонах, окружавших Лос-Анджелес, поэтому не беспокоилась выставить себя дурочкой — пока не увидела Кэроли.

Она надела майку и джинсы, как и я, но она была как картинка: шляпа прекрасно сидит над золотой пряжей хвоста, спускавшейся до талии. Кэроли ехала без усилий, одной рукой сжимая поводья, а второй похлопывая лошадь, рысцой послушно следовавшую рядом с ней. Забравшись в седло, я откинула со лба волосы и заправила их под шляпу, надеясь, что на вид они не такие потные, как кажутся. Кэроли приветливо помахала нашим семьям, но как только мы отъехали с дорожки и из поля зрения исчез дом, лицо ее приняло трагическое выражение.

Она бросила косой взгляд через плечо.

— Ты уже ездила верхом?

— Да, я… — Прежде чем я поведала ей о поездке в мексиканские ресторанчики Долины, она меня перебила.

— Клево.

Кэроли взвизгнула. Она достала из заднего кармана джинсов сотовый и притормозила лошадь, чтобы набрать ответное сообщение. Я наблюдала за ней со смесью ужаса и восхищения. Как за русалкой или иным сказочным персонажем, будь то мифический техасский подросток, который таскает в конные поездки мобильник. Удивлюсь, если тут вообще связь ловит.

Отправив сообщение, она со стоном рухнула на коня, руки болтались, будто она легла вздремнуть.

После того, как мы проехали мимо коровьих пастбищ, вдоль забора из колючей проволоки и когда у меня не осталось хороших предположений, я взглянула на нее с беспокойством.

— С тобой все нормально?

Она с неохотой села.

— Ненавижу верховую езду. Это просто…. Гр-р-р.

Я ждала дальнейших разъяснений, но видимо, только это она и подразумевала. Ее лошадь размахивала хвостом и она сварливо шлепнула ее шляпой.

— Пиздец как жарко.

Тут я была с ней согласна.

— Но ты же должна привыкнуть? Раз ты из Техаса и все такое…

— Да, но… — Она покосилась на меня, будто решив, что я идиотка. — У нас бассейн есть.

— Оу.

— Сегодня я собиралась там зависнуть, а не ездить с этим гребаной экскурсией, но кого это волнует. Они хотели устроиться в доме, потому что сенатор Купер собирается попросить моего отца быть напарником.

В ожидании моей реакции она обернулась ко мне, приподняв брови.

— Вот как я это понимаю.

Ее глаза сузились. Вид у меня был недостаточно впечатленный. А потом ее ухмылка увяла, потому что она вспомнила, что это мой отец вывел из борьбы ее отца в праймериз. Верхнее имя в бюллетене.

— Будь приятной, — напомнила я себе. — Если она права, то ты узнаешь ее получше.

Вибрация. Она выхватила телефон и набрала сообщение.

Мы проехали мимо старого разлапистого дерева с сидящим на нем канюком. Наши лошади бесцельно топтались.

— Куда мы направляемся?

Кэроли сонно моргнула.

— На другую конюшню.

Я поймала себя за тем, что осматриваю травянистый горизонт, молясь о малейшем просвете.

Пришло новое сообщение, и Кэроли выпрямила позвоночник. Она вскинула телефон.

— Намечается вечеринка. Я хочу туда. Что думаешь?