– Так, парни, на выход.

Грузовик остановился на перекрестке с Шанкилл-роад, и солдаты Гвардейского кавалерийского полка начали выгружаться…

– Давайте, пошевеливайтесь. Нечего тут торчать…

Рядом остановился полицейской раскраски легкий броневик «Шорт», из него вылез человек в штатском, какого никак не ожидаешь увидеть в бронированной машине. Осмотревшись, он подошел к лейтенанту, командовавшему высадкой.

– Курите, – предложил он Морли.

– Не курю.

Штатский спрятал сигареты в карман.

– И я не курю. У вас есть опыт городского патрулирования?

– Мы прошли курс подготовки, сэр.

Штатский посмотрел на подтянутого лейтенанта с жалостью.

– Я пущу одну бронемашину рядом с вами, она будет вас сопровождать непосредственно, и одна будет в резерве. В случае чего – не геройствуйте, и прячьтесь за машинами, лейтенант.

– Корнет.

– Простите?

– Корнет1. Это мое звание. И я приехал сюда не для того чтобы прятаться.

Штатский посмотрел на крыши.

– Это не караул у дворца. Это война.

– В таком случае, мы будем воевать.

– Как знаете. В любом случае – на пулемете сидит лучший пулеметчик, он вас прикроет, удачи…

Подошел сержант, он тоже назывался иначе – конный капрал. Отрапортовал:

– Сэр, люди и лошади построены.

Никаких лошадей, конечно же, не было, но в полку чтили традиции.

– Выдвигаемся.

– Есть, сэр…

Штатский посмотрел на них с жалостью, потом повернулся и пошел к машине.

…

В броневике было тесно. Из-за забранных решеткой окон еще и не разглядеть ничего было. Пахло куревом.

– Какого черта они тут делают, сэр?

– А ты не понял еще?

…

– Выборы2.

– Вот ублюдки.

– Еще какие…

Штатский достал сигарету и закурил.

– Что будем делать, сэр?

– Сопровождайте этих бедных идиотов…

…

Гвардейская Бригада появилась в Белфасте, этом разорванном на куски городе, не случайно – ее появление было хладнокровным вызовом ИРА – Ирландской республиканской армии со стороны консерваторов и их лидера, миссис Тэтчер. Маргарет Тэтчер в преддверии приближающихся выборов хладнокровно разыгрывала карту террористического противостояния в Северной Ирландии, ожидая, что инциденты мобилизуют ее сторонников, заставят прийти на избирательные участки. Впрочем, возможно, что решение включить в график ротации и Гвардейскую бригаду было вызвано и вызовом, который Мэгги Тэтчер бросала британскому аристократическому классу – ведь в Бригаде служило немало отпрысков самых достойных британских родов. Консервативная партия – еще до того как ее возглавила Тэтчер – превратилась скорее в партию мелких лавочников, а аристократы – стройными рядами двинулись в сторону лейбористов. Один из парадоксов британской внутренней политики – аристократы защищают права рабочих. Вот это презрение и хотела выразить миссис Тэтчер, которая дворян презирала и ни в грош не ставила.

Но сами гвардейцы этого не понимали, да и не хотели понимать. Это было элитное британское подразделение и в нем служили лучшие из лучших, те, кто хотел служить своей стране…

…

Примерно в то же самое время, когда гвардейцы выстраивались в походный порядок, недалеко от них боевики ИРА заканчивали последние приготовления. Вызов, понятное дело, был принят – именно поэтому и продолжалась эта война. Любой вызов – принимался…

– Значит, кидаете камни и немедленно назад. Немедленно!

…

– Не ждите, пока начнется стрельба.

Парни во все глаза смотрели на среднего роста, молодого для его роли в организации человека – ему не было и тридцати. И тем не менее, это был сам Берк, который в пятнадцать лет застрелил полисмена, а сейчас ему было двадцать девять и он все еще был жив. В Белфасте столько не живут. А кто живет, вызывает подозрения – но Берка никто и ни в чем не подозревал.

Дождавшись, пока парни убегут, Берк подошел к фургончику напротив. На фургоне была реклама ремонтной электрической службы.

– Чейс, присмотри за братом. Все готовы?.. Тогда вперед…

…

Северная Ирландия. Белфаст.

Место, где идет самая долгая и страшная религиозная война в Европе 20 века. Нигде, за все время Холодной войны, не было столь долгого и жестокого гражданского противостояния как здесь, накладывающего отпечаток на все без исключения стороны жизни общества.

Безработица – тридцать пять процентов. Самая выгодная и популярная профессия в городе – стекольщик: если взорвётся в обед, то к вечеру уже будут стоять новые стекла. Дома здесь проектируют повышенной прочности, в расчёте на близкий взрыв. Везде решетки. Километры и километры стен между враждующими районами: вторая по популярности профессия в городе – каменщик. Как только пролетает вертолет или проезжает военный патруль – люди прячутся. В сельской местности настолько опасно, что основные перемещения живой силы – на вертолетах.

Ненависть здесь чувствуется, как пыль в воздухе, как предгрозовое электричество в летней духоте. Здесь быстро учишься правилам выживания во фронтовой зоне – не ходить куда не надо, держать язык за зубами, помнить список праздников с положенными по этому поводу секториальными побоищами. Когда впервые встречаешь местных активистов, сначала принимаешь их за болельщиков футбольного клуба, нормальных людей, которые ищут как выплеснуть свою энергию в субботу. Потом начинаешь понимать, что там, где в нормальных местах просто набьют морду и побьют стекла – тут жгут и забивают до смерти, простреливают колени, просверливают головы – это все делают внешне нормальные люди, которые почему-то дали волю своей безудержной ненависти. Такова Ирландия.

Война в Северной Ирландии была везде – и в то же время нигде. Она могла начаться в любой момент и ее мог начать кто угодно. Вон та женщина с коляской. Водитель проезжающей мимо машины. Группа подростков в подворотне. Кстати, что это они так смотрят?

Поводом для вспышки насилия может послужить всё, что угодно. Парад противоположной стороны, заехавшая не туда машина, торговля наркотиками – да просто у кого-то руки зачешутся. По улицам разъезжали так называемые «психи» – они охотились на своих, кто был подозрителен или не выполнял негласных здесь правил жизни. Дай только повод – и…

Чаще всего не надо даже повода. Повод – сама жизнь. Все, кто мог – отсюда давно уехали. Остались фанатики и те, кому некуда ехать. От богатой ирландской общины в Америке поступают деньги и оружие. Как только это приходит сюда – гремят выстрелы…

И они здесь – солдаты Ее Величества – не более, чем повод. Им всего по двадцать-двадцать пять лет, и их не было даже в мыслях, когда их пра-пра и еще сколько-то там «пра»-дедушки морили голодом и угнетали пра-пра и еще сколько то там «пра»-дедушек тех, кто в них стреляет. Но почему то им надо в страшном вчера – найти оправдание кровавого сегодня. Это им важно. И они это делают, как будто, отвоевав свои шесть северных графств, они смогут переиграть всю историю своего народа…

– Камень!

Их учили – если кто-то видит опасность, он криком сообщает о ней всем остальным…

Проклятые дети.

У них не было ничего против них. Все что они могли – укрыться в расчете на то, что метательных снарядов у детей немного, и они, кинув по паре камней, – убегут.