Вазы...

Вазы оказались довольно серьёзным заданием.

Первую пробу мы делали на оборудовании дяди Жени. Суть была в том, что мы разогревали огромную заготовку в специальной штуке без дыма и открытого огня. Далее, из этой штуки зачерпывалась масса стекла и сажалась на трубку. Её постоянно вращали и держали горизонтально, но слегка под наклоном. Когда формировался шар — в трубку начинали дуть. Естественно, это делал дядя Женя, и его легких для этого не хватило. Потом, пока не застыло, он начал колдовать с формой, изгаляясь с инструментом. В итоге, он всё же получил двойной изгиб по всей форме.

Затем настала наша очередь, и тут пригодился опыт с презервативами и ядовитым грибом. Нет, ядовитого гриба мы не делали, а вот заставить воздух по трубке двигаться в определенном направлении у Кати получилось. Боря, естественно, отвечал за температуру и пытался повторить форму.

Отгадайте, кто держал тяжелый кусок горячего стекла на длинной трубке и при этом его ещё и вращал вручную?

Правильно. Тот, кто бесполезен. То есть я.

Как итог мы видим слаженную работу Кати и Бори, а так же мою пыхтящую и краснеющую морду.

Но да.

Мы расхренячили и запоганили три заготовки и весь первый день провели в «учебе». Боря на пробу взял себе парочку мелких кусков стекла и одну полуметровую желтую стеклянную трубку для домашних экспериментов. Катя злилась на нас обоих. На Борю за то, что прожёг две заготовки, а на меня за то, что я одну расхреначил.

Я не ожидал, что их так увлечёт процесс изготовления ваз. Судя по довольной морде дяди Жени, он тоже не ожидал, но всем доволен.

Ну, я был бы тоже доволен, если бы за меня делали работу другие. Тем более с таким энтузиазмом... Хотя, может быть, ему просто нравилось смотреть на наши физиономии: сосредоточенные Бори и Кати и красную, шипящую мою.

Как бы там ни было, но в первый день результат был... никаким.

Благо в огромной... все же это было больше похоже на казан. Или очень глубокую сковородку? В общем, в этой штуке плавилось стекло и выглядело как... прозрачная тягучая карамель. Осколки нашего обучения мы обратно засовывали в эту карамель.

Одним словом, вроде бы, ничего не потеряли.

А вот во второй день, когда у нас получилось сделать целых две вазы, которые в итоге дядя Женя не забраковал. Да, испоганили мы уже пять, но... сам факт на лицо! Мы прогрессировали!

Довольная мордочка Кати, легкая улыбка у Бори и моя потная красная морда, стон от боли в руках и плечах, ну и ворчание по поводу отсутствия трупов, которые могли бы держать и вращать эту трубку за меня.

Был и третий день, и пятый... С тем заказом мы справились, по-моему за две недели, за что получили по пятнадцать рублей на нос. Вроде бы, и не много, но...

Я видел довольные лица друзей, и мне было тепло от этого. Бросать работу в мастерской у меня мысли не было, хотя да. Для меня подобный физический труд был... мягко говоря, сложноват.

После того, как мы изготовили десяток таких ваз, я попробовал поворчать на дядю Женю, мол, мы для него просто рабская сила, и всю работу делаем за него.

Тогда он молча взял паяльную лампу, цветные трубки и причудливые инструменты. Прямо на наших глазах он плавил стекло и по капли, полосками и мазками начал наносить на наши вазы материал.

Перед нами росли березы на вазе из прозрачного, но с легким голубым оттенком стекла. Буквально через десять минут на другой вазе распускались пышные красные цветы. Я видел на вазе ветер, я видел одиноких волков, зазывающих на луну.

Да, я знаю, что это был рисунок, но порхающие инструменты, гул паяльной лампы, и Бородач, что колдовал над своими рисунками, превращал это в какое-то таинство. А за его спиной три зачарованных подростка, с замиранием сердца следящие за рукой настоящего мастера.

Добрый, в меру вредный, иногда строгий, но всё-таки мастер.

Он не учил нас, не заставлял рисовать или лепить. В основном мы делали черновую работу, но... Каждый раз, когда он делал финальную часть, мы наблюдали за ним. И это... без сомнения было прекрасным творением. Запечатлеть серым, белым и чёрным стеклом одиночество волка? Запросто. Отчаянный порыв последнего летнего ветерка, что срывает едва начавший желтеть лист? Без проблем. Почувствовать треск костра, из которого в небо устремляются оранжевые искры и тянутся к ночному звездному небу? Да. Почему нет?

Всё из стекла. Нанести с виду неудачное цветовое решение, отнести в муфельную печь, а затем достать и замереть.

Боря, помню, минут десять гладил вазу с изображением костра. Настолько она запала ему, что на следующий день к нашему Бородачу приехал человек и за большие деньги выкупил одну вазу из заказа. Бородач развёл руками, и нам пришлось делать на одну больше.

По двадцать пять рублей он за ту вазу нам выделил, только вот я задницей чувствовал, что это люди Мусаевых. К гадалке не ходи.

Почему я рассказываю вам об этой мастерской?

Дело в том, что дядя Женя... Он же Бородач... Он был первым, кто подал нам мысль о том, что...

В общем, дело было так:

— Дорогие адепты ордена «Имени бородатого мастера»! — гордо объявил лохматый мужчина с бородой и взглянул на выстроившихся в ряд работников. — Путём проб и ошибок, а также тяжёлого труда нашего помощника, не догадавшегося смастерить подставку для трубки и облегчить свой труд...

— Да ла-а-адно... — возмущенно протянул Гарри. — И вы сказали об этом, когда мы уже закончили?!!

— Больно уж мне понравилась твоя физиономия, — улыбнулся дядя Женя. — Особенно, когда твои друзья косячили заготовку.

— Садист, — буркнул начинающий некромант.

— В общем, на правах мастера этой мастерской объявляю заказ выполненным!

— Ура-а-а-а... — протянула Катя и захлопала в ладоши.

— Наконец-то, — вяло похлопал Гарри.

Борис тоже похлопал, но уже молча.

— И вручаю вам по пятнадцать рублей!

Катя замерла в ступоре, уже прикидывая, какой очередной набор себе закажет или возможно купит непосредственно в городе. Тут же появились мысли о новенькой паяльной станции для работы с тонким жалом или феном, потом мысли перескочили на полупустой запас деталей для ремонта уже имеющихся дронов. Разбиралась и чинила Екатерина их превосходно, а вот летала она мягко говоря не очень, за что и страдали оба собранных «Соколка».

— Так, одна, я вижу, уже прикидывает что-то в голове, — хмыкнул дядя Женя. — А вот вы... Уже решили: куда потратите?

— У меня карманные деньги не все расходятся, — пожал плечами Борис.

— Я пока отложу, — развёл руками Гарри.

— Понятно, но это не всё. Я хочу вас кое-что показать, — произнёс дядя Женя и отправился в небольшую каморку, которую мы называли кухней. Там он с минуту гремел тарелками и кружками, после чего вышел с озадаченным лицом и принялся рыться на складе.

В итоге минут через десять поисков он вернулся к нам с небольшой чёрной коробочкой.

— Итак, — произнёс он и кивнул на выключатель. — Катенька, выключи, пожалуйста, свет.

Девушка кивнула и вырубила его.

Бородач же достал из коробочки небольшую стеклянную капельку с хвостиком.

— Что это? — нахмурившись спросил Гарри в слабом свете сумерек, что опускались за окном.

Дядя Женя положил себе на стол капельку и сжал кулак. Он несколько секунд его держал сжатым, закусив губу. После этого он раскрыл ладонь.

На нем лежала все та же капелька, но в ней застыла крошечная искорка белого света.

— Это артефакт что ли? — наклонил голову начинающий некромант.

— Я делал эту каплю восемь лет, — произнес дядя Женя. — Восемь лет понадобилось моему крошечному дару магии света, чтобы создать эту каплю. И нет, это не артефакт.

— А что? — удивлённо спросила Катя, рассматривая крошечную искорку.

Света она давала очень мало, но его хватало, чтобы слегка подсвечивать контур стеклянной капли.

— Это особый прием. Им пользуются артефакторы... Ну, ещё ювелиры балуются. С помощью воздействия силы определенным образом можно придать материалу определенные свойства.