– Нет никакого ВИЧ, ведь так? – Генрих нарушает неловкое молчание. Мне бы выйти из машины и идти своей дорогой, но меня будто парализовало. – Зачем ты солгала мне?

Стыдно признаваться в том, что тем самым я лишь хотела отделаться от него. Но, как оказалось, он совсем неглупый парень. Сам догадался, что перед ним сидит обманщица.

– Извини. Понятия не имею, что на меня нашло.

– Да ладно, в какой-то степени я понимаю, зачем девушки так поступают. Что-то вроде проверки, – с секунду назад он был опечаленным, но тут вдруг неожиданно начинает смеяться. – Знала бы ты как я испугался за тебя. Не знаю почему… мы ведь знакомы всего ничего.

Я издаю нервный смешок. У дураков мысли сходятся.

– Можешь выдохнуть. Я ничем не больна, – чтобы разрядить обстановку, я легонько пихаю его в плечо.

– Я рад. Лекси, не знаю, какую отмазку ты придумаешь на сей раз, но я просто обязан задать тебе этот вопрос, пока ты не исчезла, – застенчив он, что производит впечатление на меня. Он берёт не нахрапом, как сейчас заведено у парней, а своим смущением. – Я могу пригласить тебя на чашечку кофе? Если не нравится кофе, можем просто прогуляться по пристани, к примеру.

– Пог-гулять по п-пристани? Сейчас? – слова норовят застрять в горле, пока я воссоздаю в памяти список желаний Вульфа.

– Да. Что здесь такого? Или у тебя комендантский час?

– Нет. Просто нет настроения. Меня только что уволили с работы, – секундное замешательство ровно до тех пор, пока Генрих не кладёт свою ладонь на моё бедро. Поразительно, мне вроде бы дискомфортно, но совсем не хочется отпихнуть его или сделать первое предупреждение. – Прости меня. Это из-за навалившихся проблем я и отыгралась на тебе.

– Да ладно, забей! – отмахивается он и убирает ладонь, избавив меня от перенапряжения.

Нет. Я пока совсем не готова к свиданиям.

– Генрих, можешь отвести меня домой?

– Только с одним условием, – соблазнительно улыбается, буквально ослепляя меня лучезарностью улыбки. – Если ты оставишь мне свой номер.

Да чёрт с ним!

– По рукам!

Я определённо спятила, раз всерьёз решила дать свой номер телефона. Не номер сумасшедшего дома или какого-нибудь притона, а именно свой. Посмотрим, что из этого выйдет. Может быть у Генриха получится отвлечь меня от всех проблем и настроить на свою волну.

Где-то через полчаса я оказываюсь дома, и первым делом с головой ударяюсь в поиски новой работы. Ник будет недоволен, если я свешу свои длинные ножки ему на шею и буду просиживать штанишки за бесконечными сериалами и редкими показами от модельного агентства.

Кстати, может у моего букера есть что-то стоящее, раз по итогу поиск не дал ничего толкового.

– Привет, крошка, – голос Рамоны режет слух и натягивает мои нервы.

Мне требуется немалых усилий, чтобы постараться разговаривать с ней приветливо, но ни черта не выходит. До скрежета зубов я зла на неё.

– Для меня есть что-нибудь в ближайшие дни? – неприязнью пропитано каждое моё слово. – Мне нужны деньги.

– О, извини, дорогая. Ничегошеньки не предстоит.

– Даже рекламы в каком-нибудь захудалом Секонд-хенде? Я в жизнь не поверю!

– Увы, – тягостно вздыхает, – Сезон прошёл. Ждём новый.

Как-то подозрительно всё это.

Следующий час поисков опять-таки не дал никаких результатов. Я отчаялась. Тем более Ник объявился, и теперь поиски работы точно отходят на второй план, если не на третий.

– Где ты был? – наезжаю на него, как только он вваливается в кухню.

– А в чём, собственно, дело?

Да он лыком не вяжет и на ногах едва стоит.

– Можно было хотя бы предупредить, что ты не собираешься ночевать дома? Почему я вечно должна беспокоиться за тебя?

– Извини! Такого больше не повторится, – вполне искренне произносит и направляется в сторону холодильника. – Что у нас на ужин?

– Порция горячего "ничего" на первое тебя устроит? А на второе – мой кулак в рожу, если попросишь добавку! Меня уволили с работы! – даже и не пытаюсь подавить приступы своей ярости, следуя за ним. – Ах да! Ещё отчислили из колледжа! У меня не было желания готовить и вряд ли когда-нибудь теперь появится!

– Чего? То есть как это отчислили? – замирает он, держа бутылку с водой у своего рта. Он даже протрезвел, как мне кажется.

– Это значит, что меня пнули под зад!

– Вот так незадача, – обыденно отвечает и отворачивается от меня, разглядывая пустоты нашего холодильника.

Подхожу к нему, резко закрываю дверцу перед его носом и выхватываю из рук бутылку. Я бросаю её в раковину и вглядываюсь в его осоловелые глаза.

– Ник, а что ты знаешь о некой Изабелле?

– Какой ещё Изабелле?

Ноль эмоций. Ни один мускул на его лице не дёрнулся.

– Выкладывай! Я же вижу, что ты что-то скрываешь! – вынуждена пойти на хитрость. Я знаю, если на него хорошенечко надавить, то он выложит всё как с куста. – Что ты сделал с ней?

На кухне повисает молчание. Тишина, не учитывая моё пыхтение. Я зла на него. Если внешне Ник абсолютно безучастен, то это вовсе не значит, что он ничего не скрывает от меня и от Хоуп. Я ведь даже не знаю, где он работает. Он так и не признался мне, что это за секретная организация, в которой платят деньги, но на работу приходить не обязывают. У меня уже начинают возникать подозрения: а законно ли всё то, чем занимается мой братец?

– Ладно, была одна Изабелла! – раздражённо фыркает он. – На одной вечеринке ко мне подкатывала малолетка, но ты же знаешь, у меня есть Хоуп. Я кое-как отделался от неё. Мне пришлось сбагрить её Йену.

– И всё? – щурю глаза, пытаясь просканировать содержимое его души.

– Ну, он трахнул её, – стыдливо изрекает, я заламываю бровь. – Пару раз.

– Он? Не ты ли её трахнул?

– Нет! Как бы я посмел?

– Почему я не верю тебе?

– Потому что ты никогда не веришь мне! Что бы ни произошло, я всегда нахожусь под подозрением! Ещё скажи, что я причастен к гибели Железного Человека!

Ник взбесился. Он оскорблён. Обычно мне сложно вывести его из себя, но именно сейчас он накалился буквально в считанные секунды.

Может он говорит правду? А всё, что я сейчас наблюдаю – обычная реакция на ложные обвинения.

Отвернувшись от меня, Ник принимается делать бутерброд, что-то бубня себе под нос.

– Ответь ещё на один вопрос, – он резко разворачивается, наградив меня пренебрежением. – Обещаю, он будет последним: ты знаешь кто такой Даниэль Вульф?

– Нет, а кто это? Твой новый ухажёр? – подшучивает он.

Ясно. Не врёт.

– Нет, всего лишь дьявол во плоти, – безразлично отвечаю, направляясь на второй этаж. – Ладно, я пошла спать. Захочешь снова свалить – напиши хотя бы сообщение!

Как же гадко ощущать себя обманутой. Понимать, что тебя со всех сторон обложили ложью, но ещё хуже – осознавать, что во всём этом замешан родной тебе человек.

У меня больше не находится идей, как вывести брата на чистую воду, да и нужно ли? Не могу поверить, что Ник может подло поступить со мной и с Хоуп

Да, в каких-то моментах он далеко неидеальный, но он – мой брат. Самый родной человек. Пусть у меня и имеются сомнения, но я верю ему.

Что мне ещё остаётся делать?

Я верю ему, но в уме при этом не перестаю держать мысль о том, что каждый, независимо от кровных уз и благих намерений, рано или поздно может воткнуть нож в спину. А пока этого не произошло, я искренне надеюсь на то, что Ник не способен на подобную низость. Я хочу думать, что ему нет смысла мне лгать.

Во всей этой запутанной истории одному Вульфу идёт на руку сложившаяся ситуация. Он нарочно создаёт неразбериху вокруг, превознося себя и своё властолюбие. Этот человек привык к поклонению. Полагаю, что-то неладное творится с его самооценкой и тем самым он повышает её уровень. Не удивлюсь, если раз в месяц он находит такую же дурочку вроде меня и ведёт с ней так называемую игру «три долбаных желания». Соглашусь, перспектива неплохая, если учитывать, что эти желания в результате будут оплачены и, судя по всему, не хило, но тут у меня стоит барьер. Это дело принципов. Я ненавижу, когда кто-то, кому я ничем не обязана, заставляет меня делать что-то против своей воли. Если же Вульф на добровольных началах занимается благотворительностью подобным образом, то он явно выбрал не тот метод. Принуждение относится к насилию, а насилие – уже статья. Мистер Вульф ходит по тонкому льду.