– Вы сделали, то зачем приехали? – спросил Элайджа, рассортировывая почту.

– Ещё нет.

– Стоит поторопиться, я вчера смотрел ваш гороскоп.

Кристофер усмехнулся, не отрывая взгляда от строчек в письме. Элайджа, конечно, был интересным малым. Его пытливый ум впитывал как известную науку, так и различные сказки. Особенно его эти гадания по гороскопам, Кристофера забавляли. Он рассказывал, что у него в семье так было заведено. Нужно сравнить гороскопы пар и, если всё сходится выбрать наилучшую дату для предложения и свадьбы.

– И что ты мне наколдовал?

– Не смейтесь, – смутился Элайджа, – но произошло нечто странное, помните, я гадал вам на корабле? Тогда звезды вашей судьбы с той девушкой, о которой вы говорили, были совместны, а вчера вы как будто стали друг от друга далеки.

– Далеки?

– Да, и мне, кажется, это не к добру.

Кристофер отвлекся.

– Тебе везде мерещится злой умысел, Элайджа, не думаю, что свадьба с Маргарет имеет какую-то потустороннюю силу. К тому же, я не сделал ей предложения и намерен выяснить её истинные чувства к себе.

Элайджа только вздохнул, а Кристофер вспомнил, что собирался написать ответ Эмме.

Эмма Эшби, в противовес Маргарет олицетворяла в себе всё, что Кристофер не любил в чопорной Англии. Эмма была скучна, отвечала с какой-то неохотой и таким тихим голосом, что приходилось прислушиваться. Она обычно сидела за книгой, грустными глазами взирая на окружающих. Маргарет часто подтрунивала над ней, чем смешила Кристофера. Эмма всегда стала где-то вдалеке, незаметным призраком. Он удивился, когда ему сказали, что она часто приходила в Хоуп-Хилл, когда его не было, собирала цветы и делала букеты. Кристофер не знал, давал ли он шанс Эмме на то, что между ними может что-то быть. Не помнил ни одной минуты, чтобы они с ней танцевали или касались друг друга. Так что откуда в ней эти чувства?

На одном листе Морган сухо изложил свой отказ, чтобы в голове девушки не возникло никаких надежд. Так же приложил её письмо и отдал Элайдже, чтобы тот позаботился о том, чтобы оно попало именно к Эмме.

А что до гороскопов и гаданий, то Кристофер в это не верил, хотя и знал, что пару слуг из Африки в его доме практикуют нечто под странным названием «вуду», из-за чего их боятся другие слуги, но его, кстати, это никоим образом не касалось. Наоборот, ему пообещали, что он, теперь, защищён от любой магии.

Но Кристофер и так знал, что защищен, пока платил им жалование, которое они копили для возвращения на родину и спасения от голода родственников. Это единственное в чем Кристофер мог им помочь.

Занимаясь, целый день корреспонденцией и налаживанием счетов, он не заметил, как за окном стемнело. Странная, не свойственная Англии, жара, буквально испепелила его в сюртуке и жилете.

Уже в своей комнате, Кристофер позволил себе раздеться. Снять, липнущую к телу сорочку, протерев приготовленным полотенцем кожу. Он провел тканью по правой руке, где были изображены узоры, будто чешуя. Камбоджийский старейшина, не соврал и это точно останется с ним на всю жизнь. Краска плотным слоем уходила под кожу, не расплывалась, а вырисовывала линии рисунка.

«Чешуя дракона», как назвал эту кольчугу Элайджа когда увидел. Кристофер тогда только посмеялся.

Татуировка, была выбита на всей руке, уходила на плечо и немного на грудную часть. Женщин, с которыми он был, испытывали разные реакции, увидев это, а что будет с Маргарет?

– Она наверняка испугается, – заметил Элайджа, – здешние женщины, чересчур чувствительны.

Невольно задумавшись об этом, Кристофер улыбнулся.

– Я бы сказал, невинны.

Элайджа фыркнул, протягивая ему чистую сорочку. Кристофер привел себя в порядок. Вечером у него была назначена встреча у баронессы Чейстон, главное, чтобы отцы не подсовывали ему своих дочерей, как товар, от которого они хотели избавиться.

Когда Эмили открыла глаза, она смачно выругалась.

Она всё ещё была в своём сне. Или может она застряла в лимбе, и пора звать на помощь Ди Каприо с Томом Харди, чтобы они вытащили её.

– Доброе утро, мисс Эмма, – радостно вошла в её комнату Лора.

Эмили застонала, накрывшись одеялом. Ну, почему это не Катрина, со своей недовольной физиономией и криками, кто пользовался её суперэксклюзивным гелем?

– Пора вставать, вам нужно позавтракать и идти на занятия.

– Какие ещё занятия? – Эмили поднялась, убирая с плеч длинные волосы, которые так и хотелось обстричь.

– Игра на фортепиано.

– В пень его, – Эмили снова рухнула на подушки.

Что ни говори, а кровать, была до жути мягкой. У неё даже спина немного побаливала. А вообще, очень странно, что она всё чувствовала, если это сон. Или это, что-то посерьёзней?

– Мисс Эмма, я не поняла, что вы сказали?

– Не пойду, говорю, – отмахнулась Эмили, – посплю ещё, может, сработает во второй раз…

– Нельзя мисс Эмма, ваша мачеха будет ругаться, учитель приехал из Франции и уроки дает только избранным.

Эмили стиснула зубы. Мачеху, кстати, звали Мария Борн-Эшби и после того, как она дала ей пинка, за весь день её никто не беспокоил. Небось, уже всю душу её папеньке проела своей обидой, а, похоже, в наказание, вчера вечером они не взяли её на какую-то вечеринку, у баронессы.

Но Эмили это мало расстроило. Она побродила по дому, по саду, узнала многое о поместье и о себе… То есть о мисс Эмме.

Эмми Эшби было всего двадцать два и её считали бесперспективной, замуж её возьмут только если приплатить. От одного слова «замужество» Эмили передёргивало. Но учитывая, что на дворе стоял девятнадцатый век и женщина, если она правильно помнит, считалась существом низшим и придатком к совершенному мужчине, то вполне понятен такой пессимистичный настрой. Её папенька, Эдвард Эшби, человек слабохарактерный и подкаблучник, родная мать Эммы скончалась при родах. И, похоже, бесхребетного отца сразу подобрала эта Мария, которая к тому времени уже была вдовой, а заодно и повесила на него всех своих родственничков.

– А ещё, – вкрадчиво произнесла Лора, вытаскивая из кармана передника какие-то бумаги, – вам письмо.

Эмили нахмурилась. Вроде они ни от кого ничего не ждала…

Пока Лора открывала окна, готовила воду для умывания, Эмили раскрыла конверт из желтоватой бумаги. Было непривычно, держать это в руках, потому что письма она не писала и не получала со школы. А блестящие чернила на листках смотрелись как подарочная подпись на открытке. К общему письму было прикреплено ещё одно, где она прочитала «Кристофер Морган».

Покрутив конверты в руках, она открыла тот, что предназначался ей.

Послание не занимало и половины листа, всего пара фраз, написанных таким ровным и красивым почерком, что Эмили засмотрелась.

Зато содержание письма было весьма корректным отказом:

«Я никогда не испытывал к вам чувства, прошу простить, если какие-то мои действия ввели вас в заблуждение. Прошу не обременять себя и меня. С уважением».

Эмили усмехнулась. Письмо Эммы было толще этого сухого отказа в пару строк.

Значит, ей нравился Морган? Но Эмили даже не удивилась. Супермен всегда приковывает внимание. Как жаль, что он достанется этой вертихвостке Маргарет, которая его кинет. Хотя, с другой стороны, так ему и надо.

Потом Эмили открыла письмо Эммы и споткнулась уже на первых абзацах переполненных, какой-то ерундой.

«Ох и зануда»: зевнула Эмили, подперев лицо рукой и без интереса пролистав странички.

Но это натолкнуло на мысль, что у Эммы, наверняка должен быть дневник. В это время каждая вторая вела свои умозаключения, чтобы потом современники могли состряпать очередное мыло для домохозяек, по чьим-то мемуарам.

– Эмма ве… вела дневник? – спросила она у Лоры, когда та поставила перед ней таз с водой.

– Конечно, вы записывали что-то каждый день.

Эмили умылась. Ей нужно, непременно его найти. Потому что как-то странно получалось. Добрая Лунджил, острая брошка, явно из этой эпохи и вот она здесь, а где же сама Эмма?