– Устала? – поинтересовался Митя, но мне почему-то показалось, что спрашивал он на самом деле вовсе не об этом.

– Я… даже не знаю.... – еле выговаривая слова от накатившего волнения, ответила я. Сердце так колотилось, что о сне невозможно было даже думать.

– Я замучил тебя сегодня, – с легкой насмешкой произнес он. – Не бойся, я не всегда такой беспощадный, – по его рельефно очерченным чувственно сочным губам прошелся кончик языка. Брат словно дразнил меня или выжидал чего-то, желая увидеть, как поведу себя я, если мне предоставить полную свободу выбора. Я разом вдруг вспомнила все наши объятья, вздохи, прикосновения и подумала, что раз мы все-таки здесь, то почему бы не броситься в этот омут.

Я сняла туфли на шпильках и босиком прошлась по комнате, выглянула в окно, за которым снегопад жадно поглощал силуэты Собора Василия Блаженного, кремлевских стен и башен, потом подошла к Митиному креслу сбоку, уперлась коленом в подлокотник и положила руку на спинку в поиске опоры. Брат небрежно откинул руку и провел по моим ножкам в шелковистых полупрозрачных чулочках тыльной стороной ладони, нежно поиграв краешком подола. Его рука подцепила тяжелую ткань юбки и потянула вверх, открывая перед ним плоский белый животик, бесстыдно голые лепестки и стройные ножки. Подушечки его пальцев неторопливо прочертили замысловатые узоры на коже, заставляя меня дрожать от нетерпения и больно кусать губы. Когда он, наконец, добрался до горящей от возбуждения киски, у меня чуть не подкосились колени от нахлынувшей томительной слабости. Мучительно нежные скользящие движения заставили распахнуть губы, жадно хватая воздух, закрыть глаза и судорожно вцепиться в спинку кресла побелевшими от напряжения пальцами. Затем его лицо приблизилось, опаляя горячим дыханием, руки больно сжали попку, притягивая и лаская, влажные губы принялись покрывать поцелуями живот, лобок, ноги и, наконец, добрались до вожделенной складочки между влажными розовыми лепестками. Язык, дразня, поласкал бусинку клитора, но совсем не долго. Два пальца скользнули в текущую киску, разжигая внутри адский пожар. Не в силах сдержаться, я издала чувственный стон, вся извиваясь, безмолвно умоляя его проникнуть глубже.

– Иди ко мне, – едва слышно позвал он и потянул к себе. Улыбаясь в предвкушении, я скользнула к нему на колени, послушно поднимая руки и позволяя одним легким движением стянуть с себя платье. От ощущения собственной наготы по всему телу прокатился водопад мурашек. Взгляд наткнулся на плавленное серебро мужских глаз, наглых, дерзких, пожирающих. Я вспыхнула, но не успела и ах сказать, как Митя ловко развернул меня к себе спиной, сажая на руки и заставляя откинуться назад. Его ноги развели в стороны мои колени, его объятья опутали обжигающими ласками, его прерывистое дыхание и горячие губы опалили ушко.

– Что, нравится быть моей развратной девочкой, сестренка? – умелые пальцы неспешно поигрывали розовыми бутончиками сосков, вызывали лихорадочный озноб по всему телу, заскользили по истекающему нектаром цветку между ног. Извиваясь от этой искусной пытки, я нетерпеливо терлась о его тело, ласково мурлыча и изнывая от нетерпения.

– Вставай, маленькая… – вдруг прервав мое блаженство, Митя приподнялся в кресле, подталкивая меня вперед. Я послушалась и встала, но взглянула на него с немым недоумением. Он тоже поднялся и подошел к ведерку с шампанским. Несколько движений – и пробка выстрелила с громким хлопком. Не спуская с меня глаз, он сделал пару больших глотков прямо из горлышка, потом вытер губы тыльной стороной ладони.

– Хочешь?

Глядя на этого невозмутимого и по-животному притягательного мужчину, я задыхалась от возбуждения, вся пылая и вздрагивая, чувствуя, как все пульсирует и горит во всех местах, где побывали только что его бесстыдные руки и губы. Беспомощно сгорая от стыда и желания под его насмешливым взглядом, я шагнула к нему навстречу и потянулась к бутылке.

– Ну нет… Я сам… – он слегка отвел руку с шампанским, но потом вдруг поймал меня за копну волос, заставляя закинуть голову. Ледяное горлышко бутылки коснулось моих губ. Ловя хмельной от похоти мужской взгляд, я послушно разомкнула ротик. Пара глотков – и холодные искрящиеся струи побежали по подбородку, шее и груди. Я зажмурилась и вцепилась пальцами в его рубашку, чтобы не упасть, а мои губы вдруг накрыл его пьяняще-терпкий развратно-неистовый поцелуй. Вкус шампанского смешался с его вкусом, проник внутрь и обдал все алкогольным теплом. Митя сжал меня в объятьях и склонился, его язык заскользил по коже, собирая разлившийся напиток.

– Еще шампанского? – дьявольски искушающе улыбнулся он, снова выпрямляясь.

– Нет… Еще тебя… – едва стоя на ногах от охватившей лихорадки, выдохнула я.

Митя беззвучно рассмеялся.

– Моя ненасытная сестренка… Вообще-то уже почти шесть утра. Может, маленьким девочкам пора ложиться спать?

– Что?! – не веря его словам и распаляясь от его ироничного тона, негодующе воскликнула я.

– А то, что я должен следить за твоим пристойным поведением как старший брат. По-моему, свой лимит бесстыдства ты уже на сегодня исчерпала, – произнес он возмутительно насмешливым тоном.

– Ты… Ты издеваешься?! – почему-то не на шутку рассердилась я, хотя догадывалась, что он специально играет со мной в кошки-мышки и провоцирует. – Я не могу так спать! Я не засну!

– Так прими прохладный душ, – посоветовал он, выпустил меня из объятий и, не спеша, направился в спальню, на ходу снимая пиджак и расстегивая рубашку.

Какое-то время я стояла, разинув от шока рот и потеряв дар речи. Черт! Что он вообще предлагал мне делать после того, как не на шутку меня завел?! Бежать за ним и умолять? Или попробовать его изнасиловать?! И то, и другое казалось невыносимо унизительным. Собственно, как и холодный душ. Особенно душ!

– Если это шутка, то она ужасно глупая! – наконец крикнула я ему вслед, но ответа не было. Немного поколебавшись, я пошла за ним в спальню. – Знаешь что! Да ты просто самовлюбленный павлин! Если ты думаешь, что я буду тебя уговаривать, то очень ошибаешься! И вообще! Я сама немедленно пойду в душ и спать! – разгневанно выпалила я, не в силах больше терпеть его издевательскую игру. – Ты бесчувственный и наглый! И иногда я тебя просто терпеть не могу!

Он медленно обернулся. На его губах торжествовала издевательская ухмылка, а в глазах искрилось бесовское пламя.

– Ах, вот как… Значит, я самовлюбленный павлин… Тогда ты – маленькая… глупая… похотливая… развратная девчонка… – насмешливо протянул он, – которую я сейчас накажу и которая сейчас сделает все, что я захочу.

Чувствуя, к чему он клонит, я сузила глаза и отступила, собираясь вновь выдать что-нибудь эдакое. Только он вдруг ринулся на меня, и я глупо завизжала, тут же угодив в его объятья.

– А ну не смей! – запищала я, уже смеясь до слез, потому что он в один миг подхватил меня на руки и, взвалив на плечо, понес к постели. Я барахталась, как могла, но лишь получила за это увесистый шлепок по попе. – Ну я это тебе припомню!

– Запиши, чтобы не забыть, в дневник, – усмехнулся он и бросил меня на кровать. – Потому что список того, чего захочется припомнить, будет длинным.

Я тут же подскочила и уселась на колени, уставившись на него с вызовом, хотя у самой сердце готово было от предвкушения пробить грудную клетку, как маленький трепыхающийся птенец скорлупу. Щеки пылали, растрепавшиеся волосы щекотали лицо, плечи и спину, губы жадно хватали воздух, и внутри все нещадно горело от желания. Митя неспешно расстегнул брюки, приблизился ко мне вплотную, взял меня за подбородок и, бесстыдно испепеляя взглядом, ткнул вздыбившимся членом мне в губы. Полы его расстегнутой рубашки разошлись, обнажая восхитительный рельефный торс и вызывающе яркого дракона внизу живота.

– Ты – наглый! – с вызовом выпалила я, испепеляя его взглядом снизу вверх.

– Ты уже говорила. К тому же, как раз это тебе и нравится.

– Вовсе нет! – продолжала я демонстрировать упрямство, но его ладонь легла мне на затылок, пальцы слегка сжали волосы, не давая увернуться, а губ коснулась бархатисто-влажная головка его члена, очень нежно, совсем как поцелуй. Любопытство и желание оказались сильнее упрямства. Я приоткрыла губки, обхватила окаменевший пылающий член и инстинктивно заработала язычком. По телу брата словно прошел электрический разряд. Это было так упоительно сладостно, что я закрыла глаза и отдалась ласке со всем энтузиазмом неопытной любовницы. Его пальцы крепче стиснули мои локоны, а бедра в нетерпении задвигались мне навстречу.