Итачи приподнимает бровь, отвечая на вопрос Сакуры, а официант наполняет для них два стакана ледяной воды.

— Ну, я собирался рассказать им завтра утром. Конечно, мой глупый младший брат и я должны устроить своего рода представление до этого — в конце концов, мать и отец ожидали бы, что Саске отреагирует довольно бурно на то, что благодаря его усилиям, я украл предполагаемую… девушку Саске.

Сакура ухмыляется задуманному мысленному образу инсценированной конфронтации из-за ее отношений между Итачи и Саске, и пальцы Итачи слегка касаются ее ладони, и она знает, что он так же удивлен, как и она.

— Несмотря на то, что я не думаю, что я товар, который можно украсть, — осторожно говорит она беззаботным тоном, глядя на свое меню, — это утверждение имеет… гм… определенные последствия для природы наших… отношений?

Сакура позволяет последнему слову повиснуть в воздухе между ними в предварительном вопросе; Итачи требуется некоторое время, чтобы понять ее точный смысл, но когда он это делает, обычно стойкий капитан АНБУ несколько мгновений борется со своими словами, прежде чем снова взять Сакуру за руку. Она поднимает на него взгляд так быстро, что чуть не сворачивает шею, явно испуганная, а затем торопливо оглядывается; может быть, это просто она, но он тоже выглядит немного встревоженным своими действиями. Несмотря на то, что Итачи ухмыляется ей, как он всегда делает, замечая ее реакцию, его голос чуть менее бесчувственно мягок, чем обычно.

— Это и было задумано.

Сакура моргает.

Что за черт?

Неужели Итачи — печально известное холодное, ледяное и неприступное, Демоническое Отродье, страшный Итачи — только что (очень, очень тонко) намекнул на их отношения?

Есть миллион вещей, которые она может сказать в ответ на его двусмысленное заявление; миллион вопросов, которые она хотела бы задать, все время борясь с искушением взять его жизненные показатели и посмотреть, страдает ли он под воздействием галлюцинаторных препаратов или чего-то еще, что может запутать его разум, но сейчас один вопрос имеет приоритет выше всех остальных.

— Итачи, — наконец произносит Сакура напряженным голосом. — …Ты делаешь мне больно.

Итачи встревоженно смотрит на их руки; действительно, его пальцы переплелись с ее пальцами в хватке, которая уже сломала бы пальцы шиноби слабее Сакуры.

— Ой. — Когда он ослабляет хватку, наступает тишина, такая, что он может слышать собственное учащенное сердцебиение. Все это почти до боли ново для него, и он слегка поглаживает большим пальцем тыльную сторону ее ранее раздавленной руки. — …Я прошу прощения.

Выражение лица Сакуры светлеет, когда она улыбается ему. Это не печально известная улыбка — Я-соблазняю-тебя-от-имени-Команды-Семь-даже-если-это-будет-последнее-что-я-сделаю — или — Я-собираюсь-вырвать-твои-красивые-глазки-Учиха, но скорее как непринужденная, ласковая улыбка, обычно предназначенная только для людей калибра Ино и остальных членов Команды Семь. Итачи на мгновение немного теряется, но затем одаривает ее самой ласковой ухмылкой — в конце концов, он думает, что сможет к этому привыкнуть.

— Ты видишь это? — шипит Саске, прячась в задней части кафе возле чулана для мётел. — Она дарит ему нашу улыбку, тупица. Нашу улыбку.

Наруто недовольно рычит при одной мысли об этом и он с отвращением дергает свою одежду.

— Кроме того, почему мы вообще должны носить эти дурацкие вещи? Мы могли бы шпионить за ними в нашей обычной одежде…— он слегка вздрагивает, замечая, что Сакура сегодня выглядит еще более душераздирающе красивой, чем обычно. — Ками знает, что Сакура-чан не носит плащи… — бормочет Наруто вполголоса, стараясь не выглядеть завистливым к Итачи.

— Плащи добавляют ауру утонченности и таинственности, — объясняет Саске, по крайней мере, в пятый раз за вечер. — Кроме того, эти двое в любом случае не ожидают, что мы будем одеты так, поэтому, если им надумается совершить таинственный крюк в районе чулана для мётел, они, вероятно, просто подумают, что мы… часть клана Абураме, или что-то вроде того. — Затем Саске смотрит на него. — Черт возьми, Сакура должна быть одета в плащ. Как это раздражает с ее стороны. Мы должны были зайти раньше, чтобы поговорить о приемлемом дресс-коде.

Наруто старается не дергаться, представляя, как отреагирует их любимый товарищ по команде на такой разговор, прежде чем его мысли переходят к другому тревожному аспекту заявления Саске.

— Зачем Итачи и Сакуре-чан таинственный крюк в районе чуланов для метел? Если только, — он бледнеет, вспоминая ту ужасную вещь, которую они увидели прошлой ночью на кухне Саске, — …ох, фу.

— Вот почему мы это контролируем, — мрачно отвечает Саске. — Они выглядят так, будто уже веселятся. Им слишком весело.

Наруто выглядывает из шкафа на необычную пару.

— Они просто разговаривают, Саске.

Саске бросает на Итачи и Сакуру желтушный взгляд.

— Да, но их руки все еще соприкасаются. Ну, вроде, немного. И они не просто разговаривают — они погружены в разговор. Кто знает, что они замышляют? Один из них может предлагать что-то другому, насколько нам известно.

— Саске-сволочь, ты такой параноик. — Наруто глубоко вздыхает. — В любом случае, вся эта история с Итачи и Сакурой-чан была твоим планом.

Саске прислоняется к стене чулана для мётел и молча размышляет.

— Я знаю. Это просто… странно. И, я имею в виду, посмотри на Итачи! Он выглядит чертовски счастливым, и поблизости нет трупов или онигири. Это просто неправильно. И… — он хмурится. — Сакура выглядит практически вне себя от радости.

Наруто на самом деле всхлипывает и вытирает уголки глаз.

— Ой, наша маленькая Сакура-тян растет и переживает свой первый настоящий роман… — хихикает он, прекрасно понимая, что ассоциация романтики и Итачи — это не что иное, как самый большой в мире оксюморон. — Поговорим о красавице и чудовище, а?

— Хорошо. Как угодно. — Саске скрещивает руки и бормочет обиженно и бессвязно.

Затем, к шоку Наруто, он бросается прямо к выходу из чулана для мётел. В ужасе, Наруто хватает его сзади за плащ и затаскивает обратно внутрь.

— Какого черта, Саске-сволочь? Ты не можешь сорвать свидание Сакуры-чан! Она убьет тебя, если Итачи не доберется до тебя первым!

Левый глаз Саске возмущенно дёргается, когда он немного рычит. Наруто, видя, что он на самом деле вынужден действовать как голос разума в этой ситуации, тут же хватает младшего Учиху в хедлок.

— Саске-сволочь! Разве ты не хочешь жить, чтобы пригласить свою тайную куноичи?

Борьба Саске замедляется через несколько мгновений.

— …Ага, — бормочет он с чем-то, что почти можно было бы назвать настоящим румянцем, заливающим его лицо при одной только мысли о ней. — Я хочу.

Наруто нервно смеется, ободряюще похлопывая по голове эмоционально неуравновешенного товарища по команде.

— Ну, тогда, если это так, пришло время сидеть здесь и мирно шпионить, не делая глупостей, потому что, если Сакура-чан или Демоническое Отродье твой брат узнают об этом… ну, тогда скажем так, Итачи останется единственным наследником клана Учиха, а Конохамару станет Шестым Хокаге вместо меня.

Саске выглядит ошеломленным от самой мысли об этом.

— Да. Это была глупость почти самоубийственного уровня, не так ли?

Наруто горячо кивает.

— Итак…— Саске скрещивает руки и смотрит на не обращающих внимания и остроумно подшучивающих Итачи и Сакуру с несчастным видом. — Мы ничего не можем сделать. Мы просто должны стоять здесь и ждать.

— Но если они вдвоем забредут сюда после десерта с какими-то, э-э, менее чем чистыми намерениями, тогда мы сможем принять меры, — серьезно уверяет его Узумаки.

— И под принятием мер ты имеешь в виду кастрировать Итачи? — Саске фыркает.

— Черт, да. — Наруто ухмыляется очень по-лисьи.

В конце концов, два самых чрезмерно защищающих члена Команды Семь почти два часа стоят в тесном чулане, задыхаясь в своих нелепых плащах.

— Ладно, — наконец хрипит Саске с глубоким отвращением. — Никогда не думал, что скажу это, но очевидная химия Итачи и Сакуры видна даже на нефизическом уровне и, следовательно, склонность к длительным и интеллектуальным разговорам только что оказалась такой же раздражающей, как и их странная привычка таинственным образом заканчивать свои отношения, пихая языки друг другу в глотку всякий раз, когда они изолированы от других.