Когда в замке́ повернулся ключ, Милашка вскочила на лапы. Она не знала, сколько точно прошло времени, но она точно просидела его, не смыкая глаз. Ну, может, сомкнула разок. Или два разка.

– Тревога, – прошептала Уолт. – Боевая тревога!

Милашка нервно принюхалась. Кошка оказалась права. Там, за дверью, вовсе не миссис Фуд. Кто бы там ни был, от него пахло ластиками, карандашами, соком и печеньками. Собака раньше ни разу не обнюхивала никого с таким запахом – что-что, а печеньки она бы запомнила.

– Что думаешь? – шепнула Милашка кошке.

Уолт покачала головой:

– Надо быть готовыми ко всему.

Собака снова принюхалась, и шерсть у неё на холке стала дыбом. Она почувствовала новый запах: шпаклёвка, краска и средство для чистки туалетов. Из горла Милашки вырвался рык. Она поняла, кто это.

БОБ!

– Милашка, спокойно, – снова шепнула Уолт. – Дождись, пока откроется дверь, и вцепись ему в лодыжку. Я разберусь с остальным.

– Поняла, – ответила Милашка и перестала рычать. Ей очень хотелось разразиться лаем, но она понимала, что элемент неожиданности не менее важен. Милашка узнала это из тех передач, которые смотрел Оскар.

Дверь распахнулась, и на пороге показались два человека.

– В атаку! – крикнула Уолт. – Что… Давай же! – Она прыгнула и тут же присела.

– Уолт, – Милашка замерла, подняв одну лапу в воздух, а потом неуклюже завалилась на бок. – Это же ребёнок. Мне кусать ребёнка за ногу? Это неправильно.

– Не расслабляйся, – скомандовала Уолт. – Надо выяснить, что происходит.

Перед Бобом в дверях стояла девочка среднего роста с длинными чёрными волосами, не малышка, но и не взрослая. Она помахала Милашке и Уолт.

Собака моргнула. Ей никогда не махали. Кошка подозрительно прищурилась. Это, безусловно, отвлекающий манёвр, чтобы они потеряли бдительность и ослабили оборону. Но Уолт этим не проведёшь! Не на ту напали.

– Ну вот! Они все тут, – включая свет, сказал Боб. Питомцы даже не успели прикрыть глаза! Уолт зашипела, Оскар страшно завопил, а потом изобразил злое рычание собаки.

Боб указал на Милашку:

– Вот это – собака. С ней неприятностей больше всего.

– Вот спасибо, – буркнула Милашка.

– Её надо выгуливать два, может, три раза в день. Не знаю, как часто выгуливают собак, чтобы они не испортили ковёр. – Боб вёл себя так, словно и не сказал ничего обидного.

– Десять, – серьёзно заявила собака. – Меня надо выгуливать десять раз в день. Лучше двадцать.

– Помолчи, Милашка, – прошипела Уолт. – Не вступай с ними в переговоры.

– Ладно. Я буду выгуливать её три раза в день. Как зовут собаку? – уточнила девочка, приседая, чтобы рассмотреть её.

– Тут написано, – Боб посмотрел на смятый листок бумаги. – Оскар. Нет, это птица. Собаку зовут Милашка. Он – такса.

– Она, – поправила Милашка. – Про меня нужно говорить «она». Она – такса.

– Для таксы у неё слишком длинная шерсть, – девочка почесала собаку за ухом.

– Я длинношёрстная такса, – возразила Милашка. Она не знала, можно ли доверять этой девочке, но обожала, когда её чешут за ухом.

– Просто пёс, – пожал плечами Боб, с отвращением глядя на Милашку. Он, похоже, не любил собак. – Короче, это собака. А наверху птица – Оскар. Это майна, поэтому не удивляйся, если он начнёт болтать человеческим голосом. Тут написано, что он может произносить слова.

– Отстань, – сказал Оскар хорошо поставленным человеческим голосом. Он был не в настроении и уставился девочке в глаза, будто они играли в гляделки.

– Ух ты, и правда говорит, – восхитилась девочка и посмотрела на птицу широко распахнутыми глазами.

Боб не обратил внимания на слова Оскара.

– Тут хлопот не много. Просто меняй еду, воду и наполнитель, когда он станет грязным. А вот эта внизу – Лючертия.

Милашка наклонила голову:

– Что ещё за Лючертия?

Девочка отвела взгляд от Оскара (который мысленно поздравил себя с победой) и посмотрела на Боба:

– Которая из них Лючертия?

– Вот эта страшненькая чёрная кошка с длинным носом.

– Я восточная короткошёрстная, чтобы ты знал, – прошептала Уолт. – И меня зовут Уолт.

– Да? – девочка присела прямо перед кошкой и заглянула ей в глаза. – Мне кажется, что она совсем не похожа на Лючертию.

– А я и не она. Меня зовут Уолт, – громче произнесла кошка.

– Ты больше похожа на… хм-м-м, – девочка склонила голову, почти повторив движение Милашки. – На кого же ты похожа?

– На Уолт! – воскликнула кошка. – Я похожа на Уолт!

– Ты скорее похожа на…

– Уолт! – тявкнула Милашка.

– Уолт! – подтвердила кошка.

– Ты больше похожа на… Уолт, – заключила девочка.

– А она ничего, – улыбнулась Уолт, повернувшись к собаке. – Атаку пока отменяем.

– Как тебе это удалось? – в восторге уставилась на неё собака. Кошка только покачала головой.

Боб фыркнул:

– Послушай, мне всё равно, как ты их будешь называть. Главное, чтобы ты за ними присматривала. Похоже, что они здесь надолго не задержатся. Ты же понимаешь.

Питомцы замерли.

– Вы о чём? – спросила девочка.

– Только между нами. Их хозяйка вернётся не скоро, поэтому сильно не привязывайся, чтобы потом не плакать.

– Из-за чего? – снова спросила девочка.

– Послушай, миссис Фуд живёт совсем одна. Даже если она поправится и её отпустят домой, что будет с этими ребятами? Кому захочется возиться с кучкой неприятно пахнущих животных? Ладно бы ещё один питомец, но такая орава! У них есть неделя. Может, чуть больше или меньше.

– Неделя?! – в ужасе воскликнула девочка.

– Что-то около того. И хватит с них. Сами о себе животные позаботиться не смогут. Поэтому, как я уже сказал, не привязывайся.

– Хорошо, – ответила девочка с сомнением. – Вот я без проблем могу о себе позаботиться.

– Отлично. Может, тогда ты перестанешь смотреть на них, раскрыв рот, и выгуляешь этого парня?

– Девочку, – надулась Милашка.

Боб посмотрел в список:

– Погоди-ка минутку. Чуть не забыл о ещё двоих, – и скрылся в кабинете миссис Фуд.

– Ещё двоих? – Милашка снова склонила голову. Это уже становилось привычкой.

– Убери всё со стола, малышка, – крикнул Боб из кабинета.

– Без проблем! – Девочка, кажется, была в шоке, как и Милашка, но убрала со стола газеты и подушечки.

– О-о-о-ой!

Девочка едва успела расчистить стол, когда замерла, услышав звуки, доносившиеся из комнаты: тоненький писк, словно кто-то скатывался с крошечных американских горок. Или два «кого-то». Боб вернулся, держа в руках клетку. Писк стал громче, и он определённо доносился из клетки.

– У-у-у-у-ух! У-у-у-ух! Яху-у-у! – послышался тоненький голосок.

– О-о-о-о-ой! Прекратите! – раздался другой голос.

Милашка в ужасе уставилась на клетку. Внутри сидели две крысы и даже не пытались удрать. Одна из них прикрывала мордочку лапками и подглядывала сквозь пальцы, одновременно стараясь удерживать равновесие. Другая размахивала лапками в воздухе и вопила от радости, словно находилась не в клетке, а на доске для сёрфинга или на карусели.

– ОТКУДА ОНИ ВЗЯЛИСЬ?! – проскулила Милашка, пытаясь рассмотреть их поближе.

– Полегче, парень, – сказал Боб, отталкивая собаку в сторону.

Расстроенная Милашка повалилась на спину, ругая себя последними словами. Ведь ей частенько казалось, пока она грызла лакомства или потрошила мягкие овощи, что из комнаты миссис Фуд попахивает как-то подозрительно. Иногда через дверь доносился слабый крысиный запах. Но она всегда была уверена, что это её собственные выдумки, тихонько посмеивалась над собой и снова принималась за вкусняшки. Ну правда. В комнату МИССИС ФУД?! Проникли крысы? Вряд ли. А что в итоге? Вот он Боб с неопровержимыми уликами.