Проходя мимо номера 518, что-то очень странное щелкает в пределах ее сознания, в результате чего зеленые глаза расширяются. Она крепче сжимает свою вафлю, медленно возвращаясь к номеру 516.
Да, это определенно голос Итачи. Очень тихий, приглушенный деревянной дверью, ровный тенор.
Чего она не может сказать о другом голосе. Первый инстинкт Сакуры, глядя на дверь, — сжать свою вафлю до смерти. Потрясенная девушка отчаянно думает что-то вроде: «Во имя всего святого, у Итачи на самом деле… посетитель?»
Спустя мгновение, появляются некоторые подробности: другой голос совершенно незнакомый. Значит, вариант с неожиданным визитом Кисаме отпадает. А еще голос очень мужской.
Сакура чуть не роняет свою вафлю в ужасе. Черт возьми, она могла бы поклясться, что это точно не Итачи, и…
Отбросив все формы светских приличий, ирьенин несколько мгновений борется с дверной ручкой, прежде чем буквально ввалиться в комнату. Удача снова от нее отвернулась, потому что она споткнулась о край ковра и едва успела ухватиться за угол комода, чтобы не упасть. — Итачи, что…
Учиха медленно поворачивается, бросая на нее очень озадаченный взгляд.
То же самое делает призрачное видение перед ним.
Разум Сакуры на долю секунды перестает функционировать, когда она в полном ужасе смотрит на жуткое зрелище. Но потом Харуно понимает, что у странной голограммы оранжевые волосы, множество пирсингов на лице и длинный плащ Акацуки, что должно означать…
Наступает долгий момент неловкого молчания между Лидером Акацуки, его тайным агентом и пораженной экс-куноичи Листа, стоящей между ними.
— Итачи, — наконец комментирует Пейн, и даже Сакура заметила озадаченный оттенок в его монотонном голосе. — Эта… девушка… твоя знакомая?
Прежде чем кто-либо может сделать или сказать что-нибудь еще, ирьенин закрывает рот руками и медленно выходит из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.
Чувствуя на себе тяжесть столь же смущенного фиолетового взгляда, Итачи поворачивается лицом к Лидеру, почти незаметно вздыхая. — Это довольно длинная история.
Сакура не меньше часа катается на лифте вверх и вниз, откусывая маленькие кусочки разломавшейся вафли. Закончив с этим делом и решив, что, возможно, будет безопасно вернуться, она осторожно крадется по коридору к номеру 516. Девушка тихо стучится, сильно краснея.
Итачи открывает дверь через несколько мгновений, выглядя удивленным, несмотря на крайне неловкий разговор, который последовал с Пейном после бесцеремонного входа его партнерши и последующего ухода. — Привет, Сакура.
Куноичи отказывается от обычных любезностей в пользу того, чтобы пробраться внутрь, проводя пальцами по волосам и издавая преувеличенный стон неудовольствия. — Это была самая неловкая вещь, которая случилась со мной с тех пор, как… Ками, я даже не знаю. — Отступница бросается на кровать, и Учиха не может не заметить, что то, как она сгибает ноги в коленях и слегка выгибает спину, делает некоторые очень интересные вещи с ее стройной фигурой. Все это оказывается очень отвлекающим в данный момент.
— Ты пялишься, — лаконично указывает Сакура, выгнув шею, растягивая затекшие мышцы и устремляя взгляд в потолок. Несколько смущенный тем, что его поймали, Итачи переводит взгляд на пейзаж за окном; хотя, конечно, альтернатива бесконечно предпочтительнее. Оба молчат несколько минут, пока Харуно не заговаривает снова, на этот раз немного растерянно. — Итак, эм… что хотел Лидер?
Она неуверенно замолкает. Итачи не позволяет себе отвести взгляд от окна, когда отвечает, старательно сохраняя бесстрастный тон. — Мы должны встретиться с ним в штаб-квартире в Дожде, чтобы обсудить прогресс в последней операции.
Требуется некоторое время, чтобы осознать услышанное. Сакура моргает. Последняя операция…
Неловко признавать, но до этих слов, до сегодняшнего утра, несмотря на черно-красный плащ, который явно указывает на его принадлежность, девушка действительно забыла, что Итачи связан с кем-то, кроме… нее. Их партнерство длится так долго, что большую часть времени казалось, что они находятся в своем изолированном пузыре. Однако куноичи знала, что, помимо денег, которые он использует для оплаты их номеров, остальная часть его половины их совокупного дохода должна идти в фонды Акацуки. Она немного ерзает, соскальзывает с кровати и подходит к Итачи, не в силах заставить себя посмотреть на него, немного неловко играя с материалом шелковых фиолетовых занавесок. — Когда ты говоришь, что мы…
Мужчине требуется некоторое время, чтобы ответить, вступая в легкую внутреннюю борьбу между логикой и импульсом. Он не хочет оставлять ее одну ни на какое время — Ками, нет. Но в то же время Учиха знает, что Лидер и Мадара не потерпят, чтобы кто-то посторонний знал местонахождение штаб–квартиры Акацуки. Даже Итачи должен признать, что Сакуре нельзя доверять в такой ситуации, хотя она тоже нукенин.
Особенно, если она знает о последней цели Акацуки.
— Лидер не восприимчив к идее о том, что кто-то, не являющийся членом организации, войдет в Дождь, — бормочет Учиха в качестве объяснения.
К своему большому неудовольствию, ирьенин чувствует, что немного колеблется, глядя на него снизу вверх.
Ками, она, кажется, решительно настроена усложнить ему жизнь. — Скорее всего, я буду отсутствовать не более двух или трех дней, — невнятно говорит Итачи, изучая ковер под ногами.
Сакура знает, что он очень тонко пытается сделать, но, к собственному неудовольствию, часть ее действительно нуждается в этом заверении. Девушка наклоняет голову на долю дюйма, борясь с тем, что делать дальше. — Я никуда не уйду, — говорит она в спешке, прежде чем у нее будет время по-настоящему обдумать свои слова.
Несколько мгновений Итачи не уверен в том, что конкретно напарница имеет в виду: она может говорить об их решении остаться в пределах этого города в течение следующих нескольких дней… или это может быть косвенная ссылка на их разговор неделю назад о Саске. Он никогда не колебался, чтобы пожертвовать всем в своей жизни ради младшего брата, но — так невыносимо эгоистично даже думать об этом, Сакура — то, что он предпочел бы сохранить.
Харуно, однако, неверно истолковывает выражение лица мужчины и слегка наклоняет голову в сторону, пытаясь поймать его взгляд. — Ты ведь доверяешь мне, да?
Ее слова мягки и нехарактерно неуверенны, и Итачи ухмыляется в ответ менее едко. — Доверяю.
Это признание застает их обоих врасплох. Он возвращается к наблюдению за занавесками, в то время как Сакура делает то же самое с подоконником. Ирьенин смутно осознает, что краснеет, ее сердце бьется немного быстрее, чем обычно. Она просто не привыкла чувствовать себя такой чертовски неуверенной. — Хочешь немного вафель перед уходом? — Выпаливает девушка, прежде чем заметно поморщиться, как только идиотское заявление вырывается из ее предательских голосовых связок. Вафли. Ками. Как будто весь этот разговор должен стать еще более неловким.
Как и следовало ожидать, Итачи выглядит таким же сбитым с толку ее вопросом. — Нет, — отвечает он слишком быстро. — Я смогу поесть, как только доберусь до штаба.
Они снова замолкают. Сакура не знает, что делать. Обычно она бы, не задумываясь, встала на цыпочки и обняла Итачи за плечи, прежде чем быстро поцеловать в щеку. В последний раз подобное действие вызвало у него реакцию, к которой ни один из них не был готов. Если то же самое произойдет и в этот раз… Но все же, кажется неправильным просто отпустить его, поэтому отступница нерешительно берет руки Итачи в свои и слегка переплетает их пальцы.
Удивительно, но он не напрягается от внезапного контакта. Некоторое время они просто держатся за руки, старательно не глядя друг на друга. Учиха борется с собой в течение короткого периода времени — он хочет что-то сделать, но импульс сам по себе настолько странный и чуждый, что принятие окончательного решения становится еще более трудным. Часть его довольно громко требует, чтобы он отпустил ее сейчас, потому что все заходит слишком далеко, стирая много граней. Кроме того, Сакура всего на несколько месяцев старше Саске, а это значит, что она слишком молода для него, а это так неприлично…
