Девушка приоткрывает один глаз и бросает на него нетерпеливый взгляд. — В моей сумке должен быть контейнер — маленький, прозрачный, с синей крышкой. И ты должен был найти то, что, черт возьми, так сильно взволновало тебя в лесу ранее, помнишь?

Учиха заметно колеблется. Честно говоря, отступница не может сказать, испытывает ли он дискомфорт от заданного вопроса или от перспективы залезть на неизведанную территорию ее сумки, чего он избегал любой ценой. Итачи придает чрезмерно большое значение личному пространству, и, как ни странно, Сакуре доставляет немалое удовольствие видеть его недовольство ближайшей перспективой. В ее сумке много личных вещей: несколько дополнительных нарядов и различное нижнее белье, последнее из которых она с радостью бы порезала тупым ножом для масла, чтобы партнер никогда не увидел. Медицинские контейнеры с дезинфицирующим кремом и бальзамом от синяков находятся относительно недалеко в довершение ко всему, что должно привести ее в порядок…

Куноичи мило улыбается. — Если ты не можешь этого сделать, просто передай сумку в направлении моей другой руки. Я уверена, что смогу найти крем сама.

Как и следовало ожидать, глаза мужчины сужаются от тонкого вызова. Харуно прикусывает губу, чтобы удержаться от смеха, наблюдая, как он полуоборачивается, осторожно закрывает глаза, а затем опускает одну руку в глубины ее сумки. После нескольких мгновений неловкого ощупывания (во время которого он отчаянно пытается не думать о том факте, что его пальцы касаются чего-то короткого и шелковистого, нескольких кружевных вещей, а также чего-то подозрительно похожего на клубничный поки), он, наконец, вытаскивает дезинфицирующий крем, выглядя обиженным, передавая средство напарнице. — Вот.

На мгновение нукенин может поклясться, что Сакура слегка ухмыляется, протягивая ему руку. Шизуне помогла с созданием крема перед тем, как она покинула Коноху. Средство все еще сильно пахнет свежими травами и натуральными вяжущими веществами, что означает, что оно сохранило свою эффективность. Этого достаточно, чтобы заставить ирьенина вздрогнуть, когда Итачи наносит небольшое количество на пальцы и начинает втирать в руку медленными, тщательными движениями. Всего через несколько мгновений она начинает гримасничать совершенно по другой причине — естественно, ощущение его твердых, мозолистых ладоней, прикасающихся к ней подобным образом, вызывает воспоминания о том, что произошло несколько дней назад, и…

Не собираюсь думать об этом, решительно напоминает себе Сакура. В довольно жалкой попытке отвлечься от воспоминаний, которые в настоящее время повторяются и перематываются в мучительно замедленной съемке, она запрокидывает голову к небу, чувствуя влагу в воздухе. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — безжалостно напомнила девушка. Нужно чертовски постараться, чтобы напугать Итачи, что-то определенно заставило его нервничать.

И снова ему требуется некоторое время, чтобы ответить, поскольку он вытаскивает бинт, который, к счастью, сам выпал из сумки Сакуры. Нукенин не думает, что сможет выдержать подобное испытание снова. — Ничего такого, — наконец говорит Учиха, после того, как начинает обматывать очищенный и продезинфицированный порез со своей обычной педантичностью.

Куноичи наблюдает за ним сквозь прикрытые ресницы, отмечая уклончивый ответ. Его голова немного наклонена над ее рукой, так что длинная темная челка скрывает темные глаза и большую часть того, что можно увидеть. Словно почувствовав пристальный взгляд, Итачи осторожно заканчивает перевязывать рану и снова, к ее веселью, завязывает свободные концы маленьким аккуратным бантиком, сохраняя пустое выражение лица. — Можешь считать, что это была случайная ошибка идентификации, Сакура, — мягко поясняет партнер, выражение его глаз совершенно непроницаемо.

Девушка озадаченно наклоняет голову — кто еще здесь вообще мог быть? Кого еще он мог знать? Кроме того странного чувства, которое она испытывала весь день, не было ничего слишком уж необычного…

Голос разума внезапно прерывается сильной волной истощения, которая, кажется, захлестывает ее целиком. Медик в Сакуре понимает, что это реакция на травму и обширную потерю крови, даже с исключительной заботой Итачи. Прежде чем довести мысль до конца, она издает унизительно тихий писк, похожий на зевок, который заставляет ее партнера слабо улыбнуться. — Тебе нужно отдохнуть, — заявляет он, снова оглядывая девушку. — У нас нет богатой железом пищи, которая помогла бы восстановить силы, поэтому сон — единственный способ оказаться в надлежащем рабочем состоянии к раннему вечеру.

Надлежащем рабочем состоянии? Харуно с трудом сдерживает фырканье и желание сообщить ему, что она не какая-то игрушка. — Мы не можем позволить себе остановиться сейчас, — возражает она, как всегда практично. — Команда Облака скоро придет в сознание, и тогда…

Итачи пренебрежительно качает головой. — Я немного изменил твое гендзюцу.

У Сакуры буквально отвисает челюсть от ужаса. — Ты не… — начинает протестовать она, сразу же представляя себе худшее и пытаясь встать.

Шиноби лишь бросает на нее уничтожающий взгляд. — Ты действительно так плохо думаешь обо мне, Сакура? — спрашивает он почти холодно.

— Я… ох. — Ирьенин чувствует, что краснеет, колени снова подгибаются, из-за чего она прислоняется к старому замшелому дереву. — Прости, — бормочет отступница, не в силах посмотреть на него.

Итачи ничего не говорит. Несколько мгновений спустя девушка скорее чувствует, чем видит, как он садится, примерно в футе от нее. Нукенин молчалив, как обычно, черно-красное пятно на размытом, приглушенном темно-зеленом и коричневом фоне окружающих болот и кристально прозрачного водоема. Его глаза сияют малиновым, но вместо того, чтобы нервничать, Сакура расслабляется рядом с ним. Она никогда не забудет, что, несмотря ни на что, Итачи довольно пугающий. Возможно, ей это только кажется, но сегодня в его присутствии есть что-то немного успокаивающее. Харуно не собирается лгать самой себе, ей неприятно это признавать, но… рядом с ним она чувствует себя в безопасности. Почти защищенной.

Куноичи приходится сдерживать рвотный позыв при принятии действительности. О, это точно из-за потери крови. Она определенно может защитить себя — ей больше никогда не понадобится чья-либо помощь.

После еще нескольких мгновений молчаливых внутренних разглагольствований на эту тему Сакура снова зевает, чувствуя, как веки медленно наливаются свинцом. Девушка думает, что засыпает, но затем вскакивает через несколько минут (даже бессознательно она поняла, что что-то совершенно не так), зеленые глаза резко открываются от чистого, неподдельного шока.

— Прости, — поспешно извиняется отступница, отрываясь от плеча Итачи. — Я не хотела. Я знаю, как ты ненавидишь подобный, эм, контакт и все такое, — только здесь ирьенин мимолетно задается вопросом, неужели после всего, что произошло между ними, Учиха все еще презирает прикосновения — и, эм, я искренне прошу прощения и…

Итачи наблюдает, как сонная и напуганная девушка бессвязно бормочет ерунду. Устав от разглагольствований, он позволяет своим пальцам сомкнуться вокруг тонкого запястья и притягивает партнершу обратно к себе. Его движения и прикосновения тщательно продуманы и не задерживаются даже на долю секунды. Тем не менее, зеленые глаза расширяются, снова чувствуя, как щека сталкивается с его плечом. — Что… — слабо произносит она, чувствуя себя еще более дезориентированной.

— Просто спи, — немного натянуто инструктирует Итачи. — Тебе это нужно.

О, ками, самое время для проявления заботы, Сакура недовольно хмурится, подсознательно наклоняясь немного ближе — гораздо удобнее, чем дерево. Нукенин немного сдвигает руку, позволяя миниатюрному телу прижаться к его груди, ее голова прижимается к линии его челюсти. Она должна быть достаточно уставшей, чтобы это не оказало на нее никакого влияния, но такое простое действие, как ни странно, эффективно разжигает гормоны.

Харуно довольно занята, восхищаясь абсолютной новизной ситуации — его запахом, ощущением его мышц, длинным шелковистым хвостом под ее щекой, ровным ритмом пульса сбоку от его шеи…