На этот раз Какаши позволяет ей отстраниться. Харуно чувствует искренность в его словах, но все еще не может заставить себя посмотреть на сенсея, вытирая последние остатки слез. — Да, — с горечью говорит ирьенин. — Конечно, я знаю.
Следующая неделя, когда Какаши, Сакура и Итачи перемещаются из Снега в Песок, представляет собой миллион разных видов неловкости. Куноичи нравится, что Какаши вернулся в ее жизнь, несмотря на их жаркий спор в начале — но он, кажется, получил сообщение, что с главной проблемой ей по силам разобраться самостоятельно. К счастью, она любит Итачи. Без сомнений.
Итачи и Какаши едва разговаривают, и, чтобы еще больше запутать ситуацию, Учиха был более эмоционально отстранен, чем обычно. Не по отношению к ней, а просто… в целом. Это больше напоминает о том, каким он был до того, как они «сошлись». Сакура не уверена, связано ли подобное поведение с внезапным появлением Какаши в их жизни или с проблемой надвигающегося переворота и всего, что с ним связано. На самом деле у них не было времени побыть наедине, чтобы поговорить о чем-то важном, и с каждым днем сложившаяся ситуация все больше действует ей на нервы. Девушка не может сказать, что у него на уме, и это, честно говоря, нервирует.
Иногда куноичи задается вопросом, не боится ли в глубине души, что Итачи собирается покончить со всем первым. Она не может придумать реалистичную, правдоподобную ситуацию, которая позволила бы им быть вместе после переворота в Конохе. Однако размышления о жизни без него более чем немного пугают. Итачи — ее первая настоящая, долговременная, зрелая любовь, ее первые отношения. Ирьенин предполагает, что прекращение любых длительных отношений такого рода было бы трудным делом, и это без учета необычных обстоятельств, которые положили начало их роману.
Подобная безвыходность сводит Сакуру с ума, зная, что все — абсолютно все — зависит от нее. Если она вернется в Коноху, то потеряет Итачи. Если она останется с Итачи, то потеряет Коноху и людей, которых любит и по которым так долго скучала.
Но разве ей не место в Конохе? Все так говорят, и Харуно всегда так думала, потому что… потому что до последних полутора лет Коноха и возвращение домой были всем, о чем она могла думать.
Может быть, внезапная нерешительность вызвана тем, что она так долго отсутствовала. Ей не хватало времени по-настоящему подумать о родном доме и о том, каково будет вернуться. Сакура все еще скучает по людям, Ино, Шикамару и Чоджи, которые специально разработали код и дзюцу сокрытия для отправки сообщений из деревни, и которым она писала каждую неделю в течение прошлого года. Отступница сложила все письма Ино, которые хранит в специальном отделении своей сумки. Переписка заставляет ее скучать по лучшей подруге, а разлука все еще причиняет боль.
Однако тоска по знакомому медленно и неуклонно рассеиваются. Она может есть рамен, не испытывая инстинктивной, судорожной реакции на разрывающую сердце боль от отсутствия Ичираку и Наруто. Миссии с Акацуки становятся все более привычными, но…
Сакура скучает по стабильности больше, чем по чему-либо еще. Было бы так здорово снова иметь настоящий дом, и после такого долгого времени, проведенного в скитаниях по миру, девушка более чем готова где-нибудь осесть. Образ жизни отступницы — то, к чему она привыкла, но насколько это практично в долгосрочной перспективе? Харуно очень уважает Пейна и Конан, которую считает одной из своих близких друзей, но такая жизнь не для нее. Куноичи не хочет доминирования жестких параметров Акацуки… Конан однажды призналась, что из-за обязательств перед организацией маловероятно, что они с Пейном найдут для себя настоящий дом или заведут детей, а Сакура знает, что когда-нибудь захочет этих вещей для себя.
Кроме того, у нее было достаточное количество неприятностей, полевых миссий и «приключений», как выразился бы Наруто, и она готова к тому, чтобы это закончилось, так или иначе. Иногда куноичи скучает по исцелению и работе над сохранением жизни, а не наоборот.
Честно говоря, Харуно не знает, чего хочет, и это худший вид агонии. У нее есть самое большее три недели или около того, чтобы принять решение…
Сакура тихо стонет, наклоняясь вперед и пряча лицо в ладонях. Она не была так ужасно, на грани физической болезни, встревожена с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать. Девушка практически не спит и не может мыслить трезво — ни о себе, ни об Итачи, ни о перевороте, ни о будущем, ни о чем другом.
— Жилой комплекс С, блок 26.
Куноичи испуганно поднимает голову, моргая, когда зеленые глаза реагируют на свет. — Что…
Какаши бросает пару тонких серебряных ключей, которые издают почти музыкальный звук, ударяясь о старое дерево стола. — Останетесь с Учихой здесь, — шиноби пытается — и безуспешно — звучать беззаботно. — Гаара на какой–то важной встрече, но я только что разговаривал с его секретарем — очевидно, население Песка за последние несколько лет резко выросло. В прошлом году Гаара приказал построить четырнадцать новых жилых комплексов. Они только что нанесли на них последние штрихи, и именно там Казекаге решил разместить всех наших нукенинов, поскольку следующие несколько недель мы потратим на то, чтобы собраться всем вместе и подготовиться к перевороту.
— О, — ошеломленно комментирует Харуно, взяв ключи, рассеянно обхватив их ладонью. — Спасибо. Так мило с его стороны…
Копирующий ниндзя мрачно кивает. — Самое лучшее в происходящем то, что Гаара заключил союз со Страной Земли, которая находится к востоку от Страны Огня, поэтому лидер Земли сделал заявление о том, что именно они предоставляют нам политическое убежище. Данзо не может приказать силам Корня вторгнуться в суверенную страну, но, по словам Иноичи, он концентрирует оборонительные силы за пределами деревни, недалеко от границы, что делает западную часть Конохи, если не всю деревню, уязвимой для нашей первоначальной зачистки.
Сакура решительно кивает, убирая несколько прядей волос обратно в конский хвост. — Хорошо, когда начнем готовиться?
— Мы уже в Песке, — пожимает плечами Какаши, оглядывая простой, но элегантный декор центра для посетителей Башни Казекаге. — Но мы ждем больше половины наших людей. Согласно полученной информации они должны быть здесь в течение следующего дня. Гаара говорит, что, начиная с утра послезавтра, мы полностью контролируем все тренировочные площадки Песка.
Девушка снова кивает, и не в первый раз чудовищность происходящего поражает ее так сильно, что напоминает сильный удар в живот. — Итак, — тихо говорит ирьенин, устало проводя тыльной стороной ладони по лбу, чувствуя себя совершенно опустошенной почти во всех отношениях. — Вот и все.
Какаши наклоняется, нежно взъерошивая покрытые пылью и песком розовые волосы. — Иди и немного отдохни, Сакура, — мягко говорит сенсей. — Я буду в комплексе B, блок 15, если понадоблюсь.
Харуно устало улыбается, тоже вставая. Она не осмеливается спросить, здесь ли уже Наруто. — Спасибо, Какаши.
Копирующий ниндзя исчезает в вихре листьев, как и она мгновение спустя. Вишневые цветы ее дзюцу более бледные и увядшие, чем обычно.
Сакура приземляется посреди отведенной квартиры в следующую секунду, чувствуя себя на мгновение дезориентированной. Все здание, очевидно, новое и находится в безупречном состоянии. Пол, потолок и стены, кажется, сделаны из темно-красного вишневого дерева, изысканная цветовая гамма которого повторяется во всей Башне Казекаге. Минималистичная, странно футуристическая мебель и украшения — темно–фиолетовая краска, художественно нанесенная на абсолютно белый холст, картины, беспорядочно разбросанные по стенам, — настолько отличаются от всего, что она когда-либо видела раньше, что розововолосой куноичи остается только смотреть. Здесь даже пахнет чем-то новым и нетронутым, а тростниковый диффузор с ароматом розы, установленный в центре журнального столика в маленькой гостиной, дополняет общий уют. На мгновение Харуно закрывает глаза и вдыхает его, напоминая себе записаться на прием, чтобы лично поблагодарить Гаару.
