Спустя долгое время, они отстраняются. Сакура прислоняется лбом к его плечу, более чем ошеломленная. Руки Итачи все еще обвиты вокруг ее талии, его голос стал немного хриплым и слишком не отстраненным и бесстрастным. Учиха не знает, откуда взялась эта беспрецедентная честность в отношении его чувств к ней, но он постепенно начинает понимать, что, возможно, это лучше, чем альтернатива. — Тебе действительно нужно услышать, как я это говорю? — Тихо спрашивает Учиха, грохот волн почти заглушает его слова.
Куноичи закрывает глаза. Она хотела бы это услышать, да, но в то же время Итачи показал ей… и Харуно знает, что, по крайней мере, сейчас, это лучшее, что он может сделать. — Нет, — через некоторое время шепчет отступница. — Думаю, что нет.
Она не уверена, как Итачи удается, не отпуская, удобно уложить их обоих на землю, но через несколько мгновений Сакура прислоняется к его груди, а он нежно обнимает девушку обеими руками. Это похоже на компенсацию за последние несколько недель, но Харуно достаточно измотана, чтобы эта мысль вызвала даже малейшую горечь. Со своей стороны, нукенин наблюдает, как она делает несколько глубоких вдохов, чувствуя себя невероятно хрупкой, вот так прижавшись к нему. В свою очередь, он на мгновение чувствует себя сбитым с толку. Такова его натура, что за все месяцы, что они были вместе, мужчина никогда прямо не спрашивал и не отваживался на какие-либо комментарии по поводу того, что Сакура каким-либо образом чувствовала себя не в своей тарелке. То же самое было в его отношениях с Изуми. Учиха убежден, что, если бы случилось что–то действительно серьезное, Изуми — а теперь и Сакура — сказали бы ему. Эта методика всегда работала до сих пор. Сам факт предложения такой почти нежной физической поддержки и утешения ощутимо нервирует его, но слишком ясно, что это может быть единственный раз, когда партнерша действительно может нуждаться в этом, нуждаться в нем.
Словно прочитав его мысли, ирьенин тихо вздыхает, чувствуя ровный ритм сердцебиения Итачи под своей щекой. Учиха ни о чем не спрашивает, но куноичи знает, что он никогда бы этого не сделал. Совершенно не в его характере, задать вопрос о том, как она себя чувствует. Однако, за все месяцы, проведенные с ним, в Итачи всегда было качество, которое заставляло ее чувствовать, что, независимо от того, о чем она могла говорить, он всегда слушал… даже если не предлагал никакой обратной связи. Тем не менее, мысль о том, чтобы на самом деле поговорить с ним обо всем, что происходит, обо всем, что она чувствует, обо всем, что она так старалась скрыть от него, — заставляет Сакуру чувствовать себя неловко. Это так отличается от начала их партнерства.
Предположительно, они находятся по разные стороны баррикад. Предположительно, Итачи по–прежнему является врагом номер один и угрозой Конохе — и, следовательно, интересам Наруто.
И, может быть, это делает ее глупой и слепой (потому что любовь должна быть слепой, верно?), но Сакура все еще доверяет ему достаточно, чтобы сделать это. Черт возьми, с подобными мыслями девушка не может не позволить тыльной стороне ладони коснуться и немного задумчиво задержаться на животе. Она должна быть в состоянии доверять Итачи. Выяснение отношений между ними может все усложнить, но также может сделать их менее сложными, и прямо сейчас это то, что ей нужно больше всего.
Учиха знал, что она собирается заговорить раньше нее самой. Действительно, через несколько мгновений Сакура принимает сидячее положение, глядя на него очень серьезно. — У меня есть многое, что я, вероятно, должна тебе рассказать, — тихо признается отступница, переводя взгляд в пол. Итачи застает в врасплох то, как розововолосая куноичи на мгновение берет его правую руку в свою, переплетая их пальцы, прежде чем снова твердо посмотреть на него. — И я обещаю быть абсолютно честной, но только если ты сделаешь то же самое, — заявляет девушка более храбро, чем чувствует себя на самом деле.
По правде говоря, это последнее, чего хочет нукенин. От одной мысли его нервы находятся на пределе. Итачи определенно не является патологическим лжецом, но последние шесть лет он жил как двойной агент, и вдобавок ко всему, он скрытный, циничный и очень замкнутый по натуре. Идея о полном раскрытии, которую предлагает Сакура, чужда ему. Учиха спокойно встречает ее взгляд. Мужчина знает, что напарница может читать тонкие сигналы языка его тела и делать правильные выводы… в тех редких случаях, когда он ей это позволяет.
Как и следовало ожидать, Харуно немедленно отстраняется от него, свирепо глядя. — Тебе не кажется, что после всего, через что мы вместе прошли, мы должны рассказать друг другу правду? — Обманчиво терпеливым тоном спрашивает ирьенин, распутывая их пальцы и решительно возвращая свою руку. Итачи наблюдает, стараясь, чтобы выражение его лица было лишено эмоций, как она сжимает пальцы в кулак до побелевших костяшек вокруг подола своей разрезной юбки, и не может не заметить, что Сакура в последнее время кажется более эмоционально нестабильной.
Отступнице приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы удержаться от того, о чем она, вероятно, пожалеет позже, проводя пальцами в перчатках по волосам, чтобы боль помогла немного восстановить самообладание. Тело все еще совершенно истощено изнутри, и она чувствует тошноту, а также головную боль. Последнее, что ей сейчас нужно, — разбираться с глупыми проблемами Итачи с близостью, доверием или чем-то еще, потому что все, чего она хочет, это наладить с ним отношения, но он не хочет сотрудничать. На мгновение розововолосая куноичи на самом деле видит красное. Она не хотела, чтобы это переросло в драку, но…
Прежде чем Итачи успевает моргнуть, одна из рук Сакуры сжимается в кулак, и следующее, что он помнит, — его снова поднимают на ноги и с головокружительной силой впечатывают в твердую каменную стену. Воспользовавшись секундной дезориентацией партнера, Харуно грубо хватает его за конский хвост, притягивая к себе, так что их носы почти соприкасаются. Нукенин без труда замечает, что девушка перед ним разрывается между тем, чтобы дать волю слезам, которые вот-вот выплеснуться наружу или, следуя своим низменным порывам, пробить им стену.
Она не планировала этого говорить, правда не планировала. Даже в текущем душевном состоянии Сакура считает, что это низкая и излишне жестокая атака… но в то же время, это единственное, что вызовет нужную реакцию у Итачи.
Куноичи отпускает его волосы, делая шаг назад и стараясь пробежаться глазами по своему растерянно выглядящему партнеру с головы до ног и обратно с таким отвращением, на какое только способна. — Итак, — спустя некоторое время, начинает Сакура, убедившись, что голос звучит тихо и достаточно мстительно, снова встречаясь взглядом с Итачи. — Значит, ты можешь трахать меня, но не можешь поговорить? Рада наконец узнать, что это все, что я для тебя значу.
Учиха выглядел бы менее ошеломленным, если бы она вытащила кунай и пронзила его сердце.
Ненавидя себя с каждым шагом все больше, ирьенин разворачивается так быстро, как только может, крадется ко входу в пещеру и садится там на небольшой твердый выступ скалы. Камень холодит обнаженную руку, когда она прислоняется левой стороной тела к стене, ледяные соленые брызги океана попадают на лицо. Отступница буквально чувствует взгляд Итачи на своей спине, и она практически может представить выражение его лица. Потому что, черт возьми, — она сильно прикусывает губу, заставляя себя не испытывать никаких эмоций, — Сакура знает, что значит для него намного больше, и по реакции Итачи… он думал, что она тоже это знает.
Требуется немалая сила воли, чтобы оставаться неподвижной, когда Учиха бесшумно приближается, опускаясь на колени рядом с ней. Ветер развевает плащ Акацуки, выбивая еще больше прядей волос из конского хвоста. Несколько мгновений ни один из них не шевелит ни единым мускулом, хотя он находится всего в нескольких дюймах от нее, достаточно близко, чтобы к нему можно было прислониться. Харуно внимательно следит за небольшой трещиной в скале. Желудок скручивается в узел, от которого кружится голова, потому что она сожалеет, так сожалеет о том, что сказала, но хуже того, она не может отрицать, что чувствовала сказанное, хотя бы на мгновение.
