Обнаружив, что вся еда валяется на полу и совершенно не пригодна к употреблению, Нигар вздохнул, подобрал упавшую рядом тунику и, сложив крылья, начал натягивать её на себя. Закончив с этим и по-прежнему игнорируя онемевших мужчин, ангел вернулся к кровати, чтобы разыскать штаны. Те нашлись довольно скоро, и Нигар наконец смог одеться.

— Где мне взять еду? — задал он вопрос, внезапно обернувшись к незнакомцам, продолжающих смотреть на ангела, как на ожившее привидение.

Те вздрогнули и как по команде попятились, помычав что-то нечленораздельное, потом сломя голову бросились прочь из дома. Нигар недоумённо приподнял брови, прислушиваясь к топоту и истерическим крикам, доносившимся с улицы. Потом пожал плечами и не спеша приблизился к лежавшей на кровати женщине. Склонившись, он осторожно погладил её по спутанным, разбросанным по покрывалу русым волосам, и тихонько тронул поцелуем холодный лоб.

— Мне жаль, — шепнул ангел, с лёгкой грустью рассматривая перепачканное кровью застывшее тело. — Вы, люди, такие хрупкие…

Кончиком пальца он провёл по обнажённым плечам, коснулся груди, слегка надавил на подёрнутые смертельной синевой губы. Поморщился, ощутив их холодную твёрдость. Отдёрнул руку и, больше не глядя на безжизненное тело Агнии, вернулся к поверженному накануне сутенёру. Его труп тоже долго рассматривал, переворачивая то так, то этак, изучая строение тела, рельеф мышц, грубые черты лица, пока не заметил, что из одежды сутенёра выпал и теперь валялся на полу плотный полотняный мешочек. Подобрав его, Нигар высыпал на ладонь горсть медных кругляшек различной формы.

— Хм, это и есть монеты, которыми так гордятся людишки? — фыркнул он, брезгливо вертя одну такую между пальцев. — И от этого жалкого металла зависит их благополучие?

Нигар скривился, но, поразмышляв немного, сунул мешочек с монетами в карман штанов. Теперь он, по крайней мере, знал, как раздобыть себе пропитание.

* * *

Покинув дом Агнии, Нигар пребывал в самом умиротворённом состоянии духа. Огонь вожделения угас, оставив после себя чувство глубокого удовлетворения и приятной неги, а про то, что самка умерла, даря ему наслаждение, ангел уже не вспоминал. В конце концов, все люди смертны, и это не явилось для него таким уж открытием. Зато теперь Нигар сможет прочесть в библиотеке сразу два свитка, за которые заплатил душами женщины и её дружка. Осталось только раздобыть еду, чтобы уже ничего больше не отвлекало его от любимого занятия в тайном хранилище пещеры.

Размышляя над этим, он и не заметил, что людей вокруг почти нет. Площадь опустела, корзины и мелкий скарб исчезли, двери домов были закрыты, в окнах темнота, и даже собаки, и те притихли, разбежавшись по своим углам.

Никак не связав подобную странность с тем, что произошло в доме Агнии, Нигар продолжил свой путь, пока не приблизился к печально известной таверне, откуда, по-прежнему, доносились умопомрачительные запахи.

Поднявшись на крыльцо по покосившимся ступеням, ангел уже взялся за ручку двери, но вдруг остановился, почувствовав, как кто-то буравит взглядом его спину. Резко обернувшись, Нигар увидел человека в чёрном балахоне, стоявшем в паре метров от него. Странно, но ангел практически не заметил, как тот подошёл. Или человек всё время шёл за ним, но погружённый в свои мысли Нигар не обратил на это внимания? В любом случае, стоило бы выяснить, что нужно незнакомцу, прежде, чем тот накинется на Нигара, как те смельчаки на площади.

— Зачем ты за мной идёшь? — предпочитая не тратить зря время, в лоб спросил Нигар. — Что тебе нужно?

Человек не ответил, только чуть съёжился от его голоса и немного откинул со лба капюшон.

Нигар увидел расписанное сетью морщин лицо, выбившуюся длинную прядь седых волос, глубоко посаженные тёмные глаза, острый нос, и тяжёлый подбородок, белым пятном выделяющийся на бледном лице.

— Ты!.. Явился сюда из Ада, мерзкое отродье Сатаны! — внезапно ощерился старик, плотнее закутываясь в чёрный саван и кривым, иссохшим пальцем тыкая в сторону юноши. — Пришёл смущать наши души и соблазнять праведников! Твоё место в Геенне Огненной — лишь она одна способна убить в тебе скверну и очистить от грехов!.. Костёр выжжет из тебя корень Зла!.. Твоя плоть пеплом покроет землю и…

— Что за бред? — чуть опешив от такого начала, поморщился Нигар, с долей сочувствия рассматривая полоумного старика. Хмыкнув, он снисходительно улыбнулся и, позабыв про голод, начал спускаться с крыльца к священнику. Тот попятился, но тут из-за кустов появились ещё люди — целая толпа с кольями, вилами и топорами, среди которых были и те, что ворвались поутру в дом Агнии, а затем позорно ретировались, разглядев крылья за спиной юноши.

— Это демон! — внезапно заорал старик в чёрном, разбрызгивая вокруг себя слюну и закатывая глаза. — Демон!.. Хватайте его!.. Спасите души ваших детей!.. Не дайте Злу одурманить ваш разум!

На его визг из таверны выскочили ещё люди, вооружённые кто чем горазд — от ножей до дубовых частей мебели. В мгновение ока они окружили Нигара, отрезая тому все пути к отступлению.

Конечно, будь у Нигара нормальные крылья, он предпочёл бы за благо улететь, а не связываться с разъярённой толпой, демонстрируя той своё превосходство. Тем более, что на сегодня Нигар план по душам выполнил, и теперь ему не терпелось добраться до вожделенных знаний. Сейчас же он больше всего на свете хотел просто поесть и, по возможности, ни с кем при этом не общаться. Однако у толпы планы, по-видимому, были иными. Люди недвусмысленно надвигались на ангела, выпятив перед собой вилы и колья, до боли сжав пальцами дубины.

Нигар, уже поняв, что толпа настроена решительно, лихорадочно соображал, что делать. Отправляясь в деревню, он никак не ожидал, что его простое желание пообедать выльется в череду настоящих происшествий и непреодолимых препятствий. Первым, что пришло ему в голову — это исчезнуть прямо сейчас, переместившись в какое-нибудь более спокойное место, и он уже приготовился телепортироваться, как вдруг кто-то схватил его за рукав и дёрнул так, что рукав рассыпался лоскутами. Не успел Нигар возмутиться, как его уже хватали чьи-то руки, разрывая на нём одежду и молотя кулаками всюду, куда могли дотянуться. Ещё через мгновение ангел оказался на земле, где тут же получил несколько ощутимых ударов сапогами под рёбра. Такое развитие событий Нигару совсем не понравилось. Осознав, наконец, что его просто сейчас убьют, Нигар отбросил надежду уладить дело миром и, прикрыв голову руками, тихо засвистел.

Удары тут же прекратились. Люди как подкошенные рухнули на землю, заходясь в чудовищных судорогах. Их лица посинели, глаза вылезли из орбит, изо рта, носа, ушей фонтаном вырвалась чёрная кровь. Они барахтались на земле, судорожно цепляясь друг за друга, кричали, хрипели и захлёбывались собственной кровью.

Тем временем Нигар вскинул голову, осмотрелся и медленно поднялся на ноги. Потом прекратил свистеть, с лёгким любопытством рассматривая плоды своих трудов. Большинство нападающих были уже мертвы. Чьи-то тела ещё дёргались в последней агонии, но и они застывали одно за другим, более не подавая признаков жизни.

Отряхнувшись от пыли, ангел придирчиво оглядел свою вновь изодранную одежду, и зарычал от досады. Он опять выглядел как голодранец, и это было уже не смешно. Чёртова деревня была проклятой, не иначе! Гнусные человечки его, в конце концов, допекли, вынудив поступить так, как он поступать совсем не собирался. По крайней мере, Нигар не планировал применять свои способности, чтобы угробить столько человек. Ему нужна была только одна жертва, чтобы заплатить за следующий свиток, но судьба распорядилась иначе. Впрочем, сожалеть об этом было уже слишком поздно, поэтому бросив последний хмурый взгляд на место трагедии и насчитав пятнадцать трупов, Нигар тоскливо обернулся к таверне. Несколько секунд сомневался, но потом всё же решился и направился к крыльцу.

Первым, что увидел, войдя внутрь, был мёртвый трактирщик, валявшийся на полу за стойкой. В руках его была зажата медная кружка, видно, он упал и умер слишком быстро. Возле столов в зале лежали и другие люди, вернее. то, что от них осталось. Скорее, это было месиво из крови и костей. У некоторых мёртвых руки были изодраны до кости, словно люди в панике пытались содрать с себя кожу, синели куски откусанных в приступе языков, чернели пустыми провалами глазницы. При этом отмечалась и другая странность. Кровь у всех пострадавших была тёмной, склизкой и слишком густой, словно кто-то вскипятил её перед тем, как та вырвалась наружу.