Охотник кивнул, и в его тёмных глазах вспыхнул едва заметный огонёк любопытства.

* * *

Всё началось совсем так же, как утром. Двое охотников и сам Белл неспешно выбрали себе оружие и вышли на середину площадки. Воины вооружились короткими мечами, юноша последовал их примеру. Тут же установилась полнейшая тишина, толпа замерла в предвкушении.

Воины начали обходить Белла кругом, настраиваясь на поединок и пытаясь определить его слабые места. По сравнению с мускулистыми, закалёнными в боях ветеранами, Белл выглядел почти ребёнком. Сжав в руке меч, он стоял не шевелясь, словно не понимая, зачем здесь оказался. Его белая тога трепетала от ветра, облегая стройное, худое тело, золотые волосы рассыпались по плечам, превратив его в образец невинности и хрупкости.

Однако, как и в первый раз, наивный образ святого херувима оказался обманчив. В этом убедился первый же воин, решивший, наконец, сделать выпад. Белл среагировал мгновенно. Почувствовав знакомое уже возбуждение и магию боя, он весь превратился в натянутую тетиву, и каждый его нерв зазвенел от напряжения. Азарт, как и прежде, охватил всё его существо, заставляя подобраться подобно хищнику при виде своей добычи. Удар Лунаиля он отбил без труда, и сразу же нанёс свой, не дожидаясь атаки второго противника. Ткнув эфесом меча Лунаилю в лоб, Белл отскочил, одновременно выставив блок и уклоняясь от удара Бористэля.

Получив внушительный удар по лбу, Лунаиль от неожиданности выронил меч и опрокинулся на спину, хорошенько приложившись всем телом о жёсткую землю. Из глаз посыпались искры, и потому он уже не видел, как худенький мальчик молниеносно оказался над ним, прочертив лезвием меча тонкую полосу у него на горле. Рана неопасная, но кровь хлынула ручьём, заливая коричневую тогу охотников. Бой для Лунаиля окончился, едва начавшись, что вынужден был признать воин, скрипя зубами и уползая с арены. Таким образом, противником Белл-Ориэля остался только Бористэль. Проигрыш товарища разозлил его, привёл в смятение и заставил срочно пересмотреть тактику. Убедившись, что соперник явно не так прост, как показалось вначале, Бористэль стал осторожнее и внимательнее. Теперь он не позволял себе расслабляться, пристально наблюдая за противником и собирая воедино весь бойцовский опыт.

Белл-Ориэль же, напротив, выглядел расслабленным и отрешённым, словно всё происходящее его никак не касалось. Он безразлично наблюдал за кружившим вокруг него соперником, и только внутри его зрачков вспыхивало и гасло едва уловимое кровавое пламя. Белл чувствовал, как оно бушует в его груди, пронизывает каждую клеточку тела, рвётся смертельным огнём наружу. Как пламя гудит в ушах, грохочет в сердце, пожирает внутренности и неистовствует в душе.

Такой долгожданный огонь… Такой желанный и свободный… Он завораживал, ласкал и питал, наполняя своей силой и торжеством. Он размывал границы и поглощал пространство, позволяя своему хозяину подчинить само время. И этот огонь отныне часть самого Белла — его тело и разум.

Удар Бористэля был таким стремительным, что едва не разрушил магию огня, в неге которой купался Белл. Увернуться от клинка, нацеленного ему в живот, Белл успел в последний момент. Реальность словно размылась — таким молниеносным было движение. Рванув в сторону, он задохнулся от второго удара, нанесённого кулаком в район солнечного сплетения. В голове что-то угрожающе щёлкнуло, воздух напрочь выбило из лёгких, и Белл согнулся пополам, не понимая, что произошло, и не веря, что мог пропустить атаку. Он закачался, но сквозь проступившие от удара слёзы продолжал следить за Бористэлем. Тот не стал долго ждать и нанёс ещё удар, но не мечом, а кулаком прямо в челюсть. Белл видел, как кулак летит ему в лицо, и снова не сумел вовремя увернуться. Лишь чуть отклониться, из-за чего удар получился смазанным, задев Белла по касательной. Пытаясь выиграть время и восстановить дыхание, он попятился, с трудом сохраняя равновесие, потому что голова кружилась, а ноги стали ватными и отказывались слушаться.

Бористэль медленно приближался, холодно и сосредоточенно наблюдая за соперником. Он видел, как тот отчаянно собирает силы в надежде дать отпор. Бористэль не мешал. Несмотря ни на что, он собирался дать новичку шанс прочувствовать разницу между детскими играми на тренировках и настоящим боем. Кажется, юнец действительно вообразил себя воином, одолев таких же неумелых учеников, как и он сам. Ну, что ж, пожалуй, пришла пора наказать его за самонадеянность, а заодно и немного развлечься, передохнув от бесконечных стычек на Земле.

Пока Бористэль всё это обдумывал, Белл уже пришёл в себя и его рука уверенно сжала меч. Однако слабость почему-то не уходила, мешая горевшему в теле огню разгореться в полную силу. Холодный пот выступил между лопатками, и перед глазами на миг вспыхнула чернота, ослепляя и дезориентируя. Мир смазался неясной картинкой, и Белл опять покачнулся. Стиснув зубы, он не дал слабости победить и, задействовав всю собранную волю, уже сам двинулся на противника.

Упрямство и злость сделали своё дело. Взгляд Белла прояснился, бледные щёки окрасились румянцем, пламя в груди разгорелось с новой силой. Как и прежде, Белл стал различать каждое движение, каждый шаг своего врага. Он видел, как мерцают его зрачки и сжимаются тонкие губы, как трепещут от возбуждения ноздри и меняется взгляд, уверенно определяя место удара.

Взмах руки Бористэля был всё так же быстр, но не настолько, чтобы сейчас помешать Беллу его увидеть. Отскочив назад, тот перехватил меч другой рукой и молниеносным движением прочертил им глубокую полосу на теле воина от плеча до нижних рёбер, чем заставил противника вскрикнуть от боли. Тога Бористэля моментально потемнела от крови. Сквозь порванную ткань стала видна рассечённая кожа и разрезанные края мышц. Белл замер в ожидании, не прекращая ни на миг следить за соперником, однако Бористэль не делал больше попыток напасть. Он тоже смотрел на юношу, и в его взгляде было нечто среднее между удивлением, злостью и невольным уважением. Наконец, воин слегка кивнул, швырнув меч на землю. Это означало, что он признаёт победу юноши и не желает и дальше продолжать поединок.

— Отправьте Бористэля в больничный блок, — глухо приказал Михаил, и его красивое волевое лицо стало мрачнее тучи.

— Может, достаточно на сегодня? — решился спросить Гавриил, провожая хмурым взглядом ангелов, подхвативших под руки раненного Бористэля и помогавших тому уйти с поля боя.

— Нет, лучше закончить это прямо сейчас, — прошипел Михаил, выразительно взглянув на Камияра, задумчиво рассматривавшего Белл-Ориэля и что-то решающего для себя.

— Откуда у мальчишки такие способности? — в свою очередь пробормотал воин, переводя пронизывающий взгляд на Архангела. — Что ты темнишь, Михаил?

— Ничего, — огрызнулся тот, не скрывая раздражения. — Просто мне надоело это шоу! Если кто-то и сможет сбить с мальчишки спесь и поумерить его гордыню, то это ты, Камияр.

— У этого хлюпика отличный потенциал, — решился заметить воин с небольшой досадой. — В Воинстве такие нужны, Великий… Может, лучше обучить парня и…

— А может, ты предоставишь мне право решать, что для всех лучше, Камияр?! — ледяным тоном перебил его Михаил, яростно сверкнув глазами. Потом успокоился, сделал паузу и с ухмылкой продолжил: — Или ты больше не уверен в своих силах? Боишься, что малец и тебя распотрошит, как свинью?

— Чтобы не допустить этого, мне придётся распотрошить его, — хмыкнул охотник, недоверчиво посматривая на Архангела. — Не пожалеешь потом, Великий?

Михаил не ответил. Вместо этого он просто кивнул воину в сторону арены.

— Что ж, твоя воля — закон для меня, — Камияр прекратил спор и, покорно склонив голову, направился к Белл-Ориэлю.

Глава 8. Сломанный Рай

— Прекрасно, — Михаил скривил лицо в фальшивой улыбке и показательно похлопал в ладоши, снисходительно кивнув Белл-Ориэлю. — Я почти готов поверить в исключительные способности нашего новичка и вручить ему заслуженную победу. Правда, остался ещё один боец, которого я попросил сегодня оценить способности Белла, но думаю, не стоит подвергать неопытного юношу такой опасности… Камияр, — Архангел милостиво улыбнулся ветерану, уже вышедшему на арену. — Ты должен простить мне, что я выдернул тебя из боя, где ожидают настоящие противники и смертельная опасность. Вряд ли мои ученики способны понять, что значит вести бой, когда на кону стоит твоя жизнь. Белл-Ориэль только ребёнок. Он бы не продержался и трёх минут против такого бойца, как ты — мы все это понимаем. Как понимаем и то, что к поединку с тобой он не готов. Поэтому давайте пожалеем мальчика. Ему, без сомнения, страшно, ведь он не так представлял себе бой, верно, Белл-Ориэль? — Михаил понимающе подмигнул и холодно ухмыльнулся.