— Я выиграл первую войну, Касиэра! — рявкнул Михаил разозлившись.

— Никто и не сомневается в твоей доблести, Великий, — её тон стал холодным.

— Как и в твоём благоразумии. Однако мне кажется, что сейчас тобой движут неуверенность и страх. Ты решил добиться жестокостью того, чего мог бы добиться любовью и милосердием. Будь осторожен, Михаил… Зло порождает Зло — помни об этом! — и, закончив таким образом разговор, Касиэра развернулась и зашагала прочь.

Она направилась было к казармам, с намерением повидать Белла, но передумала, неожиданно увидев перед воротами сына Михаила.

— Ориэль! — окликнула она, махнув рукой ангелу, чтобы тот подошёл.

— Здравствуй, Касиэра, — поприветствовал тот, улыбнувшись демонице. — Ты отца ищешь? Он должен быть у себя в это время.

— Нет, с твоим упрямым отцом я уже имела честь побеседовать, — фыркнула та, качнув головой. — Я хотела поговорить с тобой.

— Я тебя слушаю.

— Ты в курсе, что Архангел перевёл Белл-Ориэля в казарму?

— Да, я знаю об этом, — Ориэль тут же посерьёзнел.

— А для чего он это сделал, ты знаешь?

— Да… Кажется, Белл потерял голос после… того случая, — ангел вздохнул. — Он не может больше петь или… не хочет, — тихо добавил он.

— А ты понимаешь, что твоего брата могут убить в казарме, Ориэль?.. Что он может пострадать при тренировках, к которым совсем не готов?

— Здесь, я думаю, ты ошибаешься, Касиэра, — тот немного расслабился и задумчиво улыбнулся. — Белл отлично справляется. Я тоже переживал сначала, но сегодня утром на тренировке, увидел, как Белл запросто побеждает в бою. Он очень быстр и ловок — я и сам такого не ожидал! Если хочешь, приходи на полигон после ужина — сама убедишься.

— Вечером будут бои?

— Да, отец хочет дать Беллу шанс выявить собственный потенциал, чтобы определиться, в каком направлении лучше начать подготовку. Кажется, он намерен сделать из моего брата охотника, а ведь это элитный отряд среди ангелов!

— Что ж, — помолчав, Касиэра угрюмо кивнула. — Пожалуй, я действительно должна на это посмотреть…

* * *

Небольшой домик, выстроенный из камня светло-бежевого оттенка, уютно расположился среди цветущих садов и был почти полностью увит ярко-зелёным плющом, доходившим до самой крыши. С золотым плетением большие окна преломляли солнечные лучи, отбрасывая радужные искры на многочисленные бутоны роз, во множестве цветущие в палисаднике. Белл-Ориэль не мог заставить себя чинно идти по узкой каменистой дорожке и потому почти бежал, не сводя глаз с белоснежных ступеней крыльца. Его сердце стучало в бешеном ритме, дыхание срывалось, а в груди разливалось какое-то странное тепло. Взлетев по ступеням, он остановился и, отдышавшись несколько секунд, решительно постучал. Скрипнула дверь и на пороге появилась Эрэль. Она слегка опешила, увидев гостя, и уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Белл её опередил.

— Аврора здесь, Эрель? — выдохнул он, пытаясь заглянуть ей за спину. — Михаил разрешил нам увидеться и…

— Михаил? — удивлённо переспросила Эрэль и её брови недоверчиво вскинулись вверх.

— Да, — Белл сглотнул сухой комок в горле и кивнул. — Он разрешил Авроре задержаться здесь до заката!

— Хм, — Эрэль чуть нахмурилась, явно пребывая в лёгком недоумении, но потом пожала плечами и неохотно посторонилась, пропуская его в дом. — Аврора в гостиной, Белл-Ориэль.

Почти задыхаясь от волнения, Белл бросился внутрь, где и увидел Аврору, как раз вышедшую в коридор, чтобы узнать, кто пришёл. Она была одета в голубую тогу из невесомой, струящейся волнами ткани, и подпоясана широким золотым пояском, подчёркивающим её тонкую талию. В белоснежные волосы, ставшие ещё длинней и доходившие почти до поясницы, были вплетены мелкие звёздочки бледно-розовых цветов, отчего нежная персиковая кожа лица казалась ещё более тонкой и почти прозрачной. Яркие голубые глаза сверкали глубокими озёрами из-под длинных пушистых ресниц, а коралловые губы напоминали розовый жемчуг.

Увидев девушку, которая заметно выросла и удивительно преобразилась за то время, пока они не виделись, Белл едва не впал в ступор. Он резко остановился, побледнел, и даже дышать перестал, рассматривая подругу со смесью восхищения и неподдельного потрясения.

— Белл-Ориэль! — Аврора ахнула и первой сорвалась с места, кинувшись к нему и повиснув на его шее. Она обняла его так крепко, словно боялась, что он тут же исчезнет, стоит только ослабить объятия.

Всё ещё пребывая в каком-то ступоре, Белл очень бережно обнял Аврору за талию и медленно выдохнул, ощущая, как внутри взрывается кровь, а от переизбытка чувств темнеет в глазах.

Несколько минут они стояли не шевелясь и не говоря ни слова, словно боялись вспугнуть волшебное мгновение и рассеять чудесный сон. Белл-Ориэль прижался щекой к волосам Авроры, жадно втягивая в себя аромат её кожи, запахи цветов, вплетённых в белоснежные волны, свежесть трав, напоенных ветром. Аврора слегка вздрагивала, пряча лицо у него на груди, по которому внезапно покатились слёзы.

— Ты плачешь? — Белл опомнился, встрепенулся, испуганно и встревоженно посмотрев на подругу. — Почему, Аврора?

— Нет, — она подняла голову, растирая по щекам бегущие слезинки и всхлипывая, улыбнулась. — Я не плачу, Белл… Это просто от радости! Я… я…

— Идём! — он вдруг решительно взял её за руку и повёл на выход мимо застывшей Эрэли. Та не решилась их остановить и потому парочка без помех выскочила из дома и очень скоро исчезла в тени чудесных садов.

* * *

— Я не могу поверить, что вижу тебя! — Аврора крепко прижималась к плечу Белла, держащего её за руку. — Мне запретили выходить… Не разрешили даже послать тебе весточку о том, что я здесь! Отпустили только на два часа, чтобы встретиться с мамой.

— Михаил разрешил тебе остаться до вечера, Аврора! — Белл улыбнулся, с восторженной нежностью глядя на любимую. — Я заслужил его одобрение сегодня, и он позволил мне навестить тебя. Сам сказал, что ты здесь, и сам меня отпустил!

— Невероятно! — она всхлипнула, с жадностью всматриваясь в черты лица Белла, словно боялась упустить малейшую деталь его внешности. — Я так скучала, Белл! Всё это время я думала только о тебе! Что бы ни делала, мои мысли снова и снова возвращались сюда. Я вспоминала берег нашей речки, твои глаза, твой голос! Так хотелось услышать его хоть на миг, что иногда мне даже казалось, что я слышу твою песню, долетевшую до меня…

— Я пел лишь тебе и для тебя, Аврора, — Белл-Ориэль улыбался, и в его фиалковых глазах плясало солнышко. — Сначала вслух, потом мысленно, я посвящал все мои песни только тебе!

— Мысленно? — удивилась она, усаживаясь рядом с ним на шёлковую траву на берегу их любимой реки.

Белл сел рядом и сам не заметил, как его рука оказалась на талии Авроры, теснее прижимая подругу к себе. Казалось, он боялся отпустить её даже на миг. Она не сводила с него выжидающего взгляда, и потому Беллу пришлось сознаться.

— Я больше не пою в хоре, — тихо заметил он с лёгкой грустью. — Но это неважно. Важно только одно: мы вместе! Ты рядом, а больше мне ничего не надо!

— Что случилось, Белл? — Аврора невольно встревожилась и коснулась ладонью его щеки. Повернула к себе его голову и заглянула в глаза. — Почему ты не поёшь больше? Музыка — это ведь твоя жизнь! Это твоя душа — я знаю!

Белл долго молчал, потом вздохнул и отвёл взгляд, но не позволил Авроре убрать ладонь со щеки, накрыв её сверху рукой.

— Когда ты ушла, я больше не мог петь, — совсем тихо сознался он. — Внутри словно всё умерло. Я перестал существовать без тебя, Аврора… Я пытался петь, правда! — поспешил уверить Белл, заметив, как та побледнела. — Но не смог. Едва звучала знакомая музыка, перед глазами вставал твой образ и они наполнялись слезами, а к горлу подступал комок, который перехватывал дыхание. Из груди вырывалось отчаяние, и я был не в состоянии его скрыть. Мне было слишком больно, и я не хотел, чтобы эту боль увидели другие… Не хотел делить её ни с кем, понимаешь?