— Гарад, ну ты поскромней бы, что ли, — подала голос барышня, отступая в сторону, чтобы освободить путь для меня. — Всё-таки брат капитана.

— Да мне хоть сват, — прорычал он в ответ. — Мне из-за этой падали теперь всё ночь не спать. А у меня вообще-то планы были. Пшёл!

Я получил третий удар в бок. Каким-то чудом мои ребра выдержали всё это и не сломались.

Я вышел в коридор, где меня уже ждал невидимый для всех Кареон. На его лице сияла злорадная улыбка, которую он пытался сделать такой же, как у мерзкого стража. Только вот мне казалось, что он лишь делал вид, а мысли у него совсем иные. Уж больно неестественно это выглядело. Впрочем, я мог и ошибаться, ведь демонюка сам по себе ни разу не естественный.

Меня повели по обшарпанному коридору, в котором было много других камер. Только вот все они были решётками внутрь, а не наружу. Видимо, мне достался люкс.

В одной из камер я заметил ту самую девушку, которую рядовые капитана связали и утащили.

Она зажалась в углу и была очень плоха. Вся зареванная, растрепанная, в порванном платье.

— Роооннор! — как только девушка меня увидела, она сразу вскочила и подбежала к решёткам. — Как? Ты живой?

При взгляде на неё в мою голову ворвалась такая же буря воспоминаний, как и когда я столкнулся лицом к лицу с капитаном. Только в отличии от него, я не увидел никаких детский образов, связанных с ней. Вся память о ней приходилось исключительно на взрослый возраст и многое и с того, что всплыло, было весьма интимного характера.

Исходя из увиденного, я сделал вывод, что это девушка того самого настоящего Роннора, которого больше нет. Ну или, как минимум, любовница.

— Роннор, ты же? — как только девушка прикоснулась к решеткам, мерзкий стражник сразу же выписал ей дубинкой по рукам.

Она вскрикнула от боли и слезы тут же потекли по её щекам.

— Ты вернёшься за мной?

— Он уже никуда не вернётся, — расхохотался стражник. — Забудь своего ублюдка, шлюха.

Каждое слово этого стражника повышало градус ярости во мне. И почему-то сейчас, когда он сделал больно девушке, я злился намного сильнее, чем, когда его агрессия была направлена на меня. Видимо, память тела сильно влияла на мое сознание.

Хотя сама девушка, при всех воспоминаниях о ней, не вызывала во мне особых эмоций. Во мне преобладало чувство жалости к ней. Хотелось наказать всех, кто её обидел. Но ничего сверх этого не было, кроме того, что мужики обычно испытывают к тем представительницам противоположного пола, которые им приятны.

— Мне кажется, Гарад, ты всё-таки перегибаешь, — попробовала пухлая барышня заступиться и за девушку за решёткой. — Ты думал о том, что случиться, если капитан пощадит Роннора? Что будет тогда?

— Что будет тогда? Ахахах, — Гарад остановил меня, схватив за грудки и прорычал мне прямо в лицо. — Вот пусть сам Роннор и ответит. Скажи мне, ублюдок, что ты сделаешь, если братец пощадит тебя?

Я всеми силами сдерживал накопившуюся ярость. Моя ладонь даже начала нагреваться, желая примагнитить топор, а затем пустить стражника на фарш.

Но этого делать было нельзя. По крайней мере, сейчас.

— Ну че молчишь, трус? Отвечай, — продолжал наседать стражник. — Что сделаешь?

Я посмотрел на девушку, которая уже захлёбывалась слезами, а потом, заглянув Гараду прямо в глаза, ответил всего одним словом:

— Убью.

Похоже, мой ответ прозвучал максимально убедительно, так как все, кто находился рядом, мгновенно затихли, а сам Гарад сразу же сменил злорадную ухмылку на лице граничащим с испугом недоумением.

Даже девушка перестала плакать.

— Ну все, Гарад, молись теперь. Ахахах, — заржал второй стражник, который вел меня, а всед за ним смехом залились все остальные. Даже заключённые. Даже девушка показала мимолётный улыбку.

— Заткнулись всё! — злобно зарычал Гарад и снова врезал мне под рёбра.

Я сделал вид, что ничего не почувствовал и тихо произнёс:

— Я считаю, Гарад. Это был четвёртый.

— Я вот тебе пятый!

Это был самый сильных из всех ударов стража и пришелся он прямо в живот. Я аж на время потерял возможность дышать.

Затем он толкнул меня, чтобы я двигался дальше.

Мы поднялись на пару этажей выше и остановились возле массивных деревянных дверей с замысловатой гравировкой.

Сначала внутрь зашла пухлая барышня, а затем через минуту вышла и велела заходить мне.

Стражники с барышней остались снаружи.

Я вошёл один, если не учитывать демонюку.

Это была довольно большая комната с огромными решётчатыми окнами. В центре стоял деревянный стол, на котором стояла странная лампа, чем-то напоминающая керосиновую. Но она явно таковою не была и вообще непонятно как давала свечение.

Вдоль всех стен, завешенных погано сохранившимися картинами, стояло множество стульев и кресел. У дальней стены был камин, пламя в котором прямо сейчас разжигал капитан.

Справа от камина стояла стояка для оружия на которой находился знакомый мне меч.

— Проходи, Роннор, присаживайся, — не оборачиваясь на меня, спокойно произнёс он. — Можешь пока попить воды.

Я прошел ко столу, но садиться не стал.

С опаской посмотрел на графин с водой. Только сейчас я понял, что в желудке у меня кромешная пустота.

— Вода отравлена, как и твой меч? — не решаясь взять графин, осторожно спросил я.

Капитан зажег пламя, раздул его, а затем поднялся на ноги и с улыбкой ответил:

— Обижаешь. Чем-чем, а едой я точно не стану травить.

— Не очень-то и вериться после случившегося.

— Понимаю. Но тут уж сам решай. Верить мне или нет.

Пить хотелось настолько, что я всеми силами убеждал себя в том, что сейчас уже нет смысла подмешивать мне какой-либо яд. Я и так нахожусь закованный в кандалы и бежать мне особо некуда.

Я схватил графил и начал жадно заливать в себя жидкость, которая в нём была.

На вкус она был вполне сносной, но чувствовался сильный металлический привкус.

— Вот видишь, нормальная дождевая вода.

Я ничего не ответил. Поставив графин обратно на стол, мне заходилось закинуть в рот чего-нибудь съестного, но ничего похожего на еду в комнате я не заметил. Похоже, кормить меня тут никто не намерен.

— А теперь, братец, присаживайся, — капитан сел с противоположной стороны стола и жестом руки указал мне сделать то же самое.

Не хотя, я присел на скрипучий пошатывающийся стул, который готов был в любой момент развалиться подо мной.

Капитан долго и пристально смотрел на меня и не произносил ни слова. Как и при первой встрече он не излучал никакой агрессии. Он был спокойным и сдержанным.

Его черные глаза хоть и выглядели мрачно, но никакой опасности в себе не таили.

И даже память моего тела не испытывала к нему никакой неприязни.

Всё это казалось мне очень странным.

— Что ж, я не буду играть с тобой в игры. Не буду притворяться и спрашивать «как ты выжил, брат?» — заговорил капитан после продолжительно молчания. — Я задам тебе другой вопрос. Кто ты такой?

От этого вопроса по моему телу пробежался холодок. Кто я такой? То есть, он даёт мне понять, что прекрасно понимает, что я не его брат?

Я глянул на демонюку, который уселся на один из стульев под разорванной картиной Пикассо. Мдааа, когда-то за эту работу готовы были отдать миллионы, а сейчас вон висит в совершенно непригодном к продаже состоянии.

Подделка? Да какая разница? Уверен, что и оригиналом тут вряд ли кого-то удивишь.

Кареон на мой зрительный вопрос не ответил ничего. Понятно. Самому придется выкручиваться. Ох уж, грязная демонюка. Никакого доверия к нему.

— Ты знаешь меня, — я решил немного «повертеть хвостом». Кто знает, вдруг он «берет меня на понт». — Меня зовут Роннор.

— Роннор, говоришь? — капитан поднялся из-за стола и подошел к месту, где сидел демонюка. Отодвинул картину Пикассо и достал из тайника курительную трубку. — Видишь ли, в чём дело. Изначально я решил, что мне показалось. Я допустил, что ты пережил несколько серьезных битв и кто знает. Что у тебя там со здоровьем. Вдруг ты охрип или осип, например.