Заслуженные лавры в обмен на лишения, которым я себя подвергал, полностью отдавшись учебе, как Зюскиндовский парфюмер своим изысканиям. Полное погружение в учебу стало моей отдушиной и отличительной чертой. Даже те однокурсники, которые на финишной прямой шли со мной буквально ноздря в ноздрю, позволяли себе избирательность в предметах и лайт-режимы в начале каждого семестра.

Мне же, пахавшему на всех фронтах, было тяжело сохранять мотивацию, особенно после сессии, когда менее старательные студенты получали в зачетку ту же пятерку, что и я. Но была вера в то, что поток информационной руды из книжных шахт, которым я бесперебойно снабжал свое серое вещество, откроет мне нечто особенное. То, что ускользнуло от остальных, щадящих силы и посмеивающихся над моими стахановскими порывами. И я дождался того времени, когда разница в нашем подходе к учебе дала о себе знать.

ПРАВИЛО 8. Готовясь к суровой войне компетенций, заряжай как следует револьвер своих знаний, так, чтобы каждая ячейка в барабане, соответствующая определенным аспектам и навыкам, содержала полноценный боеприпас. Чем меньше пробелов в рулетке твоего оружия, тем больше вероятность, что в нужный момент за щелчком последует выстрел, который поразит цель.

Однако на пути моего скорого трудоустройства стояло одно «но».

К этому времени каждый аспект своей жизни я старался выстроить симметрично канонам Ислама – религии, проникшей в мое сердце с первых аятов, которые мама читала нам с сестрой в детстве.

Опасаясь, что работа в банке так или иначе сопряжена с «запретным» в религии, я решил обратиться за советом к имаму махачкалинской джума-мечети.

При этом часть меня бунтовала, шествуя по проспектам разума с транспарантами «Что еще ты хочешь от жизни?», «Какой еще совет имама?»

Действительно, перспективная высокооплачиваемая работа по профилю сама нашла меня прямо в дверях университета, а я вел себя как чванливый остолоп. Наверное, именно так это выглядело со стороны, но вера в то, что все подвластно Господу и не может быть пользы в пренебрежении его запретами, привела меня через пару дней после предложения Камиля в кабинет имама.

В ночь перед встречей мне приснился сон, в начале которого я возился с тухлой рыбой, а всю оставшуюся часть никак не мог избавиться от неприятного запаха, пропитавшего меня насквозь.

Правильно вплести этот сюжет в сценарий моих насущных дел сразу не удалось, хотя я пытался. Дело не в моем суеверии, просто обращаясь ко Всевышнему с мольбами указать правильный путь, меньше всего хотелось пропустить ниспосланный «дорожный знак».

Послушав подробный рассказ о причине моего визита, имам стал разъяснять те подводные камни, с которыми столкнется работник банка, не сведущий в религии, и чем, согласно шариату, это для него может обернуться.

«Риба – это один из тяжких грехов, Мурад, который, к сожалению, широко распространился сегодня», – сказал алим.

Услышав слово «риба», я тут же вспомнил сон, и меня как ньютоновским яблоком по голове шарахнуло, расставив все по местам.

«Рыба в моем сне – это указание на риба, участие в делах

с процентами, то самое ростовщичество, связавшись с которым хоть раз очень трудно потом избавиться от ”запаха”».

Сомнений не осталось, и от выгодного на первый взгляд предложения пришлось отказаться. Созвонившись с Камилем, я объяснил ситуацию, и он, как ни странно, понял меня с полуслова.

Родителям, которые уже знали о приглашении на стажировку в «Экспресс», пришлось наговорить на несостоявшееся место работы, мол, большая ответственность и не сошлись по размерам зарплаты. Я не хотел столкнуться с непониманием со стороны отца, который не всегда разделял мою религиозную категоричность.

Потеряв такого крупного работодателя, как «Экспресс», я временно устроился в республиканское отделение федеральной антимонопольной службы (ФАС).

Место в учреждении с такими серьезными полномочиями подвернулось благодаря отцовскому знакомству с начальником этой организации, в чьем доме он однажды занимался «трубоделием».

В ответ на просьбу отца «пристроить по возможности» чиновник взял меня на стажировку в управление с неопределенным испытательным сроком, причем без всяких, ожидаемых мною краснодипломных рукоплесканий.

Не об этом, конечно, я мечтал, зачитываясь учебной литературой до полуночи и расходуя мел у доски больше преподавателей, но каждый этап так или иначе важен.

И вот я без проблем влился в процессы отдела по контролю финансовых рынков, ведь это было моей специальностью, и, несмотря на выданный до лучших времен «мандат» стажера, тут же зарылся в бумаги. Коллеги по цеху сначала старались не обращать внимания на мой энтузиазм, но вскоре их стал раздражать снующий между отделами гибрид Cуперсоника и Эркюля Пуаро.

Как шумящий насос, брошенный в болото, назойливо распространяет вибрации по всему водоему, так и я расшатывал сложившиеся устои ведомства, пытаясь подгонять пинками его вялотекущие процессы.

Это было госучреждение не в лучшем смысле слова. Структуру взаимодействий и методы работы можно было легко выставить в музей с припиской «до н. э.». Все настолько отстало от жизни, что на попытку дозвона из этой «локации» мейнстрим оказался бы «вне зоны доступа». И что самое печальное – всех все устраивало. Мои же планы с этим никак не сопрягались.

В то время как остальные довольствовались поиском нарушений формата «легкое безобразие», мне грезилось, что я как именитый ганфайтер Дикого Запада буду бросать вызовы серьезным соперникам и стану грозой организованной преступности финансовых учреждений.

Поэтому хотелось сразу взяться за «пухленькое» юрлицо. И тут, как одно из самых активных в регионе финансовых учреждений, под руку попался банк «Экспресс».

Другие республиканские банки не так оживленно вели свои дела и, судя по бумагам, порой занимались инопланетной деятельностью, повышая обороты за счет клиентов-марсиан, существующих в отчетах, но не числящихся среди обитателей Земли. Наказывать их за нарушения антимонопольного законодательства было бы сродни бичеванию солдата на поле боя по уставу внешнего вида.

«Экспресс» же на фоне этих иллюзионистов был эталонным амбалом сектора, и новоиспеченный стажер-шериф решил за него взяться. Запрашивая кипы документов, я стал ковыряться в организме банка, выискивая признаки нарушений нормальной жизнедеятельности. Пытаясь обнаружить скрытые платежи и комиссии, навязывание дополнительных услуг и прочее, я досконально изучил структуру деятельности большой финансовой организации и повысил свои навыки.

Я мог за месяц проделать огромную работу и найти кучу нарушений, если бы они были, но вот найти свою фамилию среди тех, кто получает зарплату, мне не удавалось первые полгода. И вот в канун новогодних выходных я наконец получил 2500 рублей в качестве внеочередной премии по щедрости власть имущих. Алкоголик за убийство микробов перегаром в общественном транспорте мог бы рассчитывать на большее, но для меня первая получка носила скорее сакральный характер, нежели соразмерная оплата труда.

Поделиться деньгами с мамой не получилось. Она наотрез отказалась взять даже маленькую часть, посоветовав потратить первый заработок на что-то приятное для души. Помню, что так и поступил, но не помню, как именно душеугодничал на два с половиной косаря.

Спустя время я узнал, что эти деньги поступили в кассу управления из кармана моего отца. Видя, как я ответственно подхожу к работе, приношу домой кипы бумаг, штудирую законы и зарываюсь в отчетах, отец пожалел меня и, договорившись с начальством, устроил новогоднюю премию из семейного бюджета.

ПРАВИЛО 9. Если помимо нашей воли происходит отклонение от намеченной цели, самое правильное, что можно сделать – продолжать двигаться, извлекая максимум пользы. Это как в игре «змейка», когда эффективный маршрут до очередного кусочка «еды» проходит не по прямой, а зигзагами, гарантирующими твою дальнейшую безопасность.