Они сидели за обеденным столом в гостиной у Джексонов. Стив посмотрел на них обоих и, покачав головой, тяжело вздохнул.

– Но как это сделать? Даже мы потратили полторы недели на осознание всей этой информации, – Полли нетрудно было пропустить мимо ушей эту небольшую высокомерность, тем более, что её занимал предмет спора. – Ты помнишь наше обсуждение с профессором Беном? Оно заняло больше трёх часов, после которых мои мозги вскипели. И бо́льшую часть этого обсуждения могли бы понять только мы трое и, может, ещё парочка таких же гениев вроде профессора Бена.

Немного подумав, Ник спросил:

– А ты сам можешь как-то основную идею выделить?

Стив глубоко вгляделся в поверхность остывшего риса перед собой и не поднимал головы не меньше минуты. Наконец, он поправил очки и сказал:

– Ну, в принципе, основная идея сравнительно проста.

– Как и всё сравнительно гениальное! – вставил Ник, но, столкнувшись со взглядом Стива, замолчал.

– У нас есть фемтосекундные энерго-гравитационные пульсары – ща, ща, я объясню: это такие маленькие детальки, которые генерируют пульсацию фиктивной массы через накачку их электроэнергией. А пульсация фиктивной массы, в свою очередь, создаёт гравитационную волну. Пусть очень слабенькую, но нам много и не надо.

– Ага, пока понятно, – произнесла Полли. Она была вся внимание.

– Согласно теории профессора Бена, если выстроить гребни гравитационных волн в определённой конфигурации в одной точке пространства, в этой точке образуется завихрение пространства. Завихрение пространства порождает уже свои собственные гравитационные волны. А если завихрение окажется достаточно сильным, оно может породить, грубо говоря, тоннель в будущее. Там будет нечто вроде чёрной дыры – в данной ситуации, думаю, достаточно такой аналогии – которая может поглотить объект, оказавшийся неподалёку. И тогда этот объект вывалится из белой дыры, которая образуется в этом же месте спустя некоторое время.

– Ого! Неужели так и происходит?

– За тем нас и позвали, – иронически ответил Ник. – Понять, так ли происходит.

– Но здесь есть одна проблема, – продолжил Стив. – Вход в тоннель очень узкий, туда могут проваливаться только отдельные частицы. И он очень быстро испаряется. Чтобы использовать его для перемещения какой-либо частицы в будущее, надо создать тоннель именно в том месте, где находится частица, и именно в тот момент, когда она там находится, с очень большой точностью. Ты ведь слыхала про принцип неопределённости Гейзенберга?

– Конечно, я же не первоклассница.

– Поэтому до реальной возможности что-то переместить в будущее осталось ещё два шага – и огромное достижение профессора Бена в том, что он оба их сделал. Во-первых, он выяснил – пока только чисто теоретически – что, как я уже говорил, вместо чёрной дыры можно получить только завихрение пространства, которое само станет источником гравитационных волн. Никакого тоннеля, только завихрение. А во-вторых, что необязательно создавать и настраивать индивидуальный набор пульсаров на каждое завихрение – можно построить сравнительно небольшой набор пульсаров и запустить их в такой конфигурации, что образуется огромное количество завихрений. Причём каждый пульсар будет участвовать сразу во многих завихрениях.

– Что-то я не поняла, в чём тут достижение. Понятно, что можно сделать много завихрений, но для этого потребуется ещё больше пульсаров, – удивилась Полли.

– Не-не-не, сейчас объясню. Берём несколько пульсаров, девяносто шесть штук. Работая вместе в определённой конфигурации, они могут сгенерировать завихрение.

– Так, – слушала Полли.

– А теперь рассмотрим ещё один набор пульсаров, тоже девяносто шесть штук, которые генерируют ещё одно, другое завихрение. Сколько всего пульсаров необходимо для этих двух наборов?

– Дважды девяносто шесть, это получается сто девяносто два, – тут же ответила Полли.

– А вот и нет, если нам удастся использовать некоторые пульсары в обоих наборах.

– А-а-а, вот оно что. Понятно.

– Так, оказывается, что всего из двенадцати тысяч пульсаров можно сформировать невероятно много наборов, используя каждый пульсар не в одном наборе, а многократно. Ник, сколько всего завихрений генерируется на первом этапе?

– Не помню, очень много. Шестнадцатизначное число.

– Ого, понятно, – откликнулась Полли.

– Так вот, – продолжил Стив, – на первом этапе получается бесчисленное множество завихрений, квадриллионы завихрений фемтометровых размеров. Область пространства в центре аппарата кишит ими.

– Ты сказал, на первом этапе? – уточнила Полли.

– Да, потому что дальше все эти завихрения порождают гравитационные волны намного большей частоты, из которых уже складывается второй слой завихрений. Во втором слое они значительно меньших размеров – едва ли больше планковских. Их столько, что вся эта область пространства буквально изрешечена ими. И вот эти завихрения уже с тоннелями.

– Ага-а-а, – протянула Полли. – Поэтому необязательно знать, где именно находится каждая частица: где бы она ни была, рядом будет тоннель, так?

– Да, вроде того. В результате макроскопический объект размером до пары сантиметров, оказавшийся в центра аппарата, отправляется в будущее, но не весь целиком, а как бы поэлементно.

– Блестяще, – уважительно покивал Ник. – Сам Фейнман гордился бы тобой, – Стив улыбнулся, а Ник добавил: – Похоже, ты понял концепцию намного глубже, чем я. Для меня тоже было полезно сформулировать это по-простому – я теперь лучше представил себе, что должно происходить.

– Всё, как завещал Фейнман, да, – улыбнулся в свою очередь Ник.

и снова 30 сентября, вторник

– Блестяще, – уважительно покивал профессор Бен. – Похоже, вы поняли концепцию ненамного хуже меня.

– Для меня было даже полезно сформулировать её словами. Я теперь как раз лучше всё понял. Так и что, получается, что интенсивность, частоту и порядок взаимодействия начальных гравитационных волн можно настроить так, чтобы предмет появился строго в определённый промежуток времени, верно? И таким образом… – Стив положил маркер на полочку у доски и недоумённо спросил: – Мы говорим о машине времени, позволяющей отправлять в будущее небольшие предметы? Разве это возможно?

– А разве нет? – спросил в ответ профессор Бен, вглядываясь в лицо Стива.

– Я не знаю, – развёл руками Стив. – Я всегда считал, что это из области фантастики, но… – он снова обернулся к доске и стал разглядывать свои иллюстрации в глубокой задумчивости.

– Профессор Бен, – вдруг подал голос Ник.

– Да-да? – обернулся профессор.

– Понимаете, меня смущают два момента.

– Так?

– Ну, во-первых, по моим оценкам, даже один запуск энерго-гравитационного пульсара…

– Можно просто «пульсара», – улыбнулся профессор Бен.

– Э-э, ладно. Так вот… Даже один запуск, по моим оценкам, будет занимать довольно много энергии, а их там тысячи на каждой грани…

– Ты спрашиваешь, есть ли у университета такие мощности?

Ник покивал.

– Да, об этом я позаботился, – продолжил профессор Бен. – Конечно, мощности немалые, но вы сможете делать по одному запуску транзистора в неделю, по субботам в четыре часа дня. В это время и так обычно почти никто не работает.

– Ага, отлично. И второе… – Ник опустил взгляд, обдумывая свои следующие слова. Стив и профессор терпеливо ждали продолжения. – Понимаете, для образования нужных гравитационных волн э-э… пульсары должны генерировать колебания таким образом, чтобы сотни гребней волн от разных пульсаров образовывали сочетания в огромном количестве разных точек. И для этого требуется точнейшим образом настроить десятки тысяч пульсаров, для каждого своя настройка! – профессор слушал Ника внимательно, нахмурившись и упираясь подбородком в кулаки. – И этого мало, недостаточно просто найти подходящие настройки – надо ещё суметь их все запустить, уложившись в эти настройки с высочайшей точностью. Рискну предположить, что важны даже длина и толщина проводов, по которым идёт ток! Не хочу сомневаться в вашей компетентности, но, даже если технология теоретически работоспособна, хватит ли у нас возможностей для её реализации?