— Тогда именно твои книги ошибаются. Неужели позаимствовала их в Лавке Комиксов Джокера, в Бредовой Секции? Там…

— Что?

— Магазинчик в Уилтшире, — Дин пытается встрять прежде, чем спорщики возобновят крик.

— Проверяй свои источники, Грейнджер. Это был Долаган. Готов биться об заклад.

— Малфой, ты такой твердолобый! Ты как… как все те, кто считает, будто лампочку накаливания изобрёл Эдисон, и отказывается верить во что-то иное, пусть даже…

— Я думал, Эдисон действительно изобрёл лампочку накаливания, — влезает в спор Колин.

— А-а-а! — кричит Гермиона, всплёскивает руками и, вылетая прочь из комнаты, едва не врезается в Дина — благо тот отскакивает в сторону.

— Ведьмы, — бормочет ей вслед Колин.

— Эта ведьма, — рычит Малфой.

День: 1151; Время: 14

Малфой впечатывает её в дверцу холодильника так сильно, что на столешницу сваливается сахарница. Одной рукой он задирает рубашку Гермионы, обхватывая её грудь, второй теребит на её спине застёжку бюстгальтера. Его рот такой влажный и требовательный, а тело прижимается так тесно, что дыхание у неё перехватывает.

Первой реакцией Гермионы на вопрос, уточнила ли она имя подлинного изобретателя Бодроперцового зелья, стала секундная паника, но она решила немедленно сменить тему… набросившись на Драко с поцелуями. И очень быстро оказалась наедине с настойчивым и крайне возбужденным Малфоем, а вся ситуация в целом стремительно вышла из-под контроля.

Она даже не почувствовала, что Малфой расстегнул бюстгальтер, — заметила, только когда он отбросил его вместе с рубашкой. Которую Гермиона позволила стянуть с себя лишь по той причине, что не сомневалась: полностью обнажённой она не останется. И вот теперь она краснеет, растерянно размышляя о том, что лампочки на кухне слишком хорошо освещают помещение. Страх и неуверенность комом застревают в горле, едва Малфой отшвыривает её одежду на пол. Она делает попытку прикрыться руками, готовясь проследовать в спальню с максимально возможным достоинством, но у Драко совсем другие планы. Он снова прижимается к ней грудью, и от прикосновения хлопка к соскам Гермиона резко выдыхает.

Малфой терзает её губы, затем перемещается к шее — концентрируется на издаваемых Гермионой звуках, чтобы определить местоположение её пока не до конца им выученных чувствительных точек. Он лижет и прикусывает кожу, оставляя горящую дорожку на ключице, и сознание возвращается к Гермионе, лишь когда он подбирается к её груди. Смущение вкупе с возбуждением разливается краской по шее и лицу, и она цепляется пальцами за плечо Драко, останавливая.

— Малфой, я…. Я правда не… Ох… Боже, — чтобы не застонать, она задерживает дыхание, но долгий протяжный стон всё же вырывается из горла.

Малфой не был первым мужчиной, касающимся её груди, но именно он первый обхватил её сосок губами. Гермиона рвано дышит, стискивая в кулаке волосы Драко, пока он то посасывает, то сжимает зубами нежный бугорок, то щекочет его кончиком языка. Это совершенно новые ощущения — она и думать не думала, что такое возможно, и позже будет краснеть, вспоминая, как подавалась Малфою навстречу, бормоча его имя

— Коснись меня, Грейнджер, — резко шепчет он и, выпрямившись, целует её плечо, подбородок, губы. На секунду Гермиона теряется, ведь её руки уже на нём, но тут он толкается вперёд бёдрами, и до неё доходит смысл его просьбы.

«Господи», — думает она. Она уже делала подобное раньше, но это же Малфой, и в этом вся разница. Непослушными руками она расстегивает его штаны, и он целует её, не давая времени на сомнения. Костяшки пальцев Гермионы проходятся по его ягодицам и ногам, она подцепляет пояс брюк и резинку белья и спускает их как можно ниже. Возбуждение Малфоя очень заметно, и, когда Гермиона обхватывает его член ладонью, стон отдаётся вибрацией у неё внутри. Какой-то древний инстинкт заставляет её скользнуть вверх-вниз по всей длине, прежде чем в голове формируется вопрос: что же именно ей делать. Его бёдра покачиваются в такт, позволяя Гермионе самой задавать темп. И когда Драко запускает пальцы ей в волосы, чтобы оттянуть назад голову и добраться до губ, она отвечает с жадностью. Будто бы тонула, а потом поняла, что может дышать под водой.

Малфой опускает руку, обхватывает её ладонь, направляя к головке, — и, собрав смазку, ведёт её кисть вниз. Убирает пальцы и прижимает их к животу Гермионы — цепляет пояс её джинсов, нащупывает резинку трусиков. Драко сбито дышит, зарывается лицом в её плечо, целует и опаляет кожу влажным дыханием. Гермиона, пользуясь случаем, целует его шею — в первый раз, — и его реакция доставляет ей настоящее удовольствие. Малфой стонет, резче толкаясь бёдрами, одна его рука крепко обхватывает Гермиону за бедро, тогда как вторая опять ползёт к её груди.

— Вот так, Грейнджер… Именно так, — он охает, и его слова отдаются в её горле. Малфой тяжело наваливается, и она чувствует биение его сердца, выстукивающее тот же самый ритм, что и её собственное.

Он прикусывает её плечо — совсем чуть-чуть, но вполне осязаемо, — и Гермиона отвечает тем же, прихватывая кожу у основания его шеи. И в этот самый момент Малфоя накрывает оргазм: он до вздувшихся вен пытается сдержать рвущиеся наружу звуки, но протяжный гортанный стон всё же прорывается сквозь стиснутые зубы. Мышцы на его плече напрягаются, Гермиона чувствует, как каменеют его руки. Она ощущает влагу на ладони и животе, и, по идее, ей должно быть противно, но это совсем не так.

Уткнувшись в неё и на пару секунд расслабившись, Малфой жадно ловит ртом воздух, но почти сразу поворачивает голову и лижет кожу на её шее. Его большой палец неспешно кружит вокруг соска, и Гермиона совершенно не понимает, что ей теперь делать. Драко опускает руку, обхватывает её запястье и отводит в сторону. Отступает, и Гермиона краснеет.

Он стаскивает рубашку — и Гермиона оглядывает его торс, пользуясь возможностью, которой у неё не было с тех самых пор, как он раненый лежал в её спальне. Она смотрит, как под кожей Малфоя перекатываются мускулы, поднимает голову и встречается с ним глазами — но не может понять выражение его лица. Радужка тёмная, губы красные, щёки разрумянившиеся. Она замечает на его шее отметину от своих зубов.

«Слишком яркую», — думает Гермиона, хотя, не похоже, чтобы он возражал… пока.

Она решает, что Малфой отбросит рубашку в сторону, но он её комкает и протирает Гермионе живот. Ей очень интересно: о чём он думает, глядя на её тело, но она тут же обрывает себя, придя к выводу, что это не важно, учитывая его недавнее возбуждение. Малфой берёт её руку и тщательно вытирает, промакивая тканью. И Гермионе этот жест кажется настолько милым, насколько позволяют обстоятельства.

— Я… Я правда не знаю, что я…

— Да-да. Я знаю, — губы Малфоя изгибаются в полуулыбке, какой она никогда прежде не видела, его голос звучит хрипло, и он снова вовлекает её в поцелуй.

Несколько минут спустя, почти окончательно запутавшись в происходящем, Гермиона обнаруживает, что Малфой стягивает её джинсы вниз. Близость собственной обнаженной плоти к его нагому телу вызывает приступ паники, но Драко отрывается от её рта и опускается на колени прежде, чем Гермиона решает сбежать от того, что, по её мнению, сейчас произойдёт.

— Что… Что ты делаешь? — она не узнаёт свой голос — непривычно глубокий, он срывается на писк.

Гермиона пытается свести ноги, её лицо горит от неловкости, но Малфой настойчиво разводит её колени ладонями, не позволяя даже пошевелиться. Боже, с тех самых пор, как ей исполнилось четыре, никто, кроме неё самой и доктора во время ежегодных осмотров, не видел её с этого ракурса.

— Я дам тебе три попытки, — он вскидывает голову и приподнимает её ногу, стаскивая штанину и целуя внутреннюю сторону бедра.

— О, нет. Нет-нет, я действительно не думаю… — он обводит подушечкой клитор, заставляя Гермиону подавиться стоном.

— Расслабься, Грейнджер. Тебе понравится, обещаю.

Она закрывает лицо ладонью и для равновесия откидывается на дверцу холодильника. Чувствует его горячее дыхание на коже. Он разводит пальцами шелковистые складки, и Гермиона готова закричать от смущения — ей кажется, что она сию же секунду умрёт или воспламенится.