Грейнджер качает головой:
— Нет. Просто напоминаю. Чтобы ты был уверен.
Под ее взглядом ему становится некомфортно, но он не смог бы отстраниться, даже если б захотел. Держать ее в кольце рук чрезвычайно странно и непривычно, но желание сделать с ней все то, о чем Драко думает, хорошо ему знакомо. Он молча задает себе вопрос, какие отношения связывали их прежде, что привело их к настоящему моменту.
Грейнджер наверняка бы ответила, мол, важно лишь то, к чему они в итоге пришли, но Драко сомневается, что в половине случаев она вообще понимает, о чем говорит. Можно много чего утверждать со всей убежденностью и верить в это, но правдой от этого заявления не станут. Естественно, Драко не упустит подвернувшейся возможности. Время вопросов придет позже, когда ответы на них будут иметь для него смысл. Сейчас же ему открылась возможность, а он, по-видимому, не из тех, кто соглашается их упускать.
Драко наклоняется, целуя ее улыбающиеся губы, а когда отстраняется, на них еще заметна тень улыбки.
— Об этом напомнишь?
— Если не забуду, — Грейнджер с невинным видом пожимает плечами, на что он приподнимает брови. Хмыкает, принимая вызов, убирает руку с ее спины и мягко кладет ей на щеку. Приподнимает ее лицо и снова целует. Драко начинает медленно, но темп нарастает, подстраиваясь под удары сердца и движения ее рук. Их губы трутся, ласкают, тянут друг друга, разбавляя шум волн тихими вздохами. Грейнджер приподнимается на носочках, впиваясь пальцами в его плечи, он с чмоком выпускает ее нижнюю губу.
— А об этом? — Голос звучит с придыханием, поэтому Драко старается вернуть его в норму.
— Да, — кашлянув, она кивает. Подставляет лицо под поцелуи, откидывает голову, повинуясь движениям его рта. Драко задевает губами ее ухо, кончиком языка легонько ведет вдоль края. Прихватывает зубами мочку, Гермиона проводит ладонями по его шее. Подушечками пальцев потирает короткую щетину под челюстью. Когда Драко всасывает кожу прямо у нее за ухом, она вжимается в него с такой силой, что их обоих шатает.
Он отступает, уводя ее подальше от обрыва. Шаг к дому, еще один, и с каждым — поцелуй в шею. Драко чувствует, как его дергают за ухо, и, подняв голову, едва успевает вздохнуть, как Грейнджер прижимается к его губам. Он поднимает ресницы, по наклону моря определяя, куда двигаться дальше, взгляд мечется между ее веками и обрывом. Драко врезается плечом в дерево, пятясь, обходит с Гермионой пень и поленницу, но чуть не отправляет их на землю, споткнувшись о кочку.
Ударяется спиной о дверь, Грейнджер просовывает руку под его локоть: щелкает замок, и створка распахивается. Схватившись за косяк, Драко едва удерживает их от падения. Гермиона опускает ладони ему на бедра, забирается под рубашку, и от прикосновения к обнаженной коже он дергает ее на себя. Ее руки чуть сдвигаются вверх, замирают, сползают вниз и с силой проводят по бокам. Гермиона надавливает ладонями на ребра и, отклонившись, прижимает руки к его груди.
Драко немедля тянется к ее груди, кожа под пальцами гладкая, мягкая, только шрам на боку выделяется. Он приподнимает лифчик, большими пальцами выводя линии под полушариями. Дразняще вырисовывает круги подушечками, но теряет терпение и накрывает ее грудь ладонями.
Грейнджер, похоже, вознамерилась увековечить в памяти контуры его груди и живота — Драко, задыхаясь, запрокидывает голову. Сглатывает, когда Гермиона горячими влажными губами прижимается к его шее. От посасывающих движений он стонет и большими пальцами потирает тугие соски, вызывая ответный стон.
— Об этом?
— Что? — с еще большим придыханием отвечает Гермиона и осыпает его шею быстрыми поцелуями.
— Напомнишь мне об этом? — качнув бедрами, Драко вжимается в нее всем телом. Грейнджер пошатывается, но в следующую секунду врезается в него. Драко шумно вздыхает.
Гермиона бормочет что-то, к чему он даже не прислушивается, потому что возится с крючком ее лифчика, пока вконец не срывает. Она стаскивает с него рубашку, дергает, и Драко приходится отпустить ее, чтобы схватиться за воротник и стянуть одежду через голову. Та падает куда-то под ноги, он, не теряя времени, задирает рубашку Гермионы. Грейнджер вслед за тканью поднимает руки, Драко бедрами подталкивает ее шагнуть назад. Следует за ней, отбросив рубашку, хватает за бедра, опускает голову сорвать поцелуй раз, второй — и потом уже целует по-настоящему.
Драко поворачивает Гермиону налево, направо, налево, так и не в силах определиться, пока она не царапает ногтями его соски.
— Твою мать, Грейнджер.
Он ведет ее влево, а его руки везде: на животе, бедрах, талии, пояснице, груди, лопатках, спине, шее, щеке. Гермиона врезается в стол. Подхватив ее под бедра, Драко подсаживает Грейнджер на край. Сплетаясь с ее языком, обнимает ее лицо ладонями, затем опускает их на плечи. Оглаживает, пробегает пальцами по рукам, задевая съехавшие лямки белья, и чувствует ее дрожь. Драко ловит эти лямки, стягивает; Гермиона скользит ладонями вниз по его груди. Подцепляет пуговицу штанов, откидывает голову, подставляя шею под поцелуи.
Снимая с нее лифчик, он отходит на шаг, не отрывая взгляда от груди. Рассеянно отбрасывает белье, прижимает ладонь к ее чуть округлому животу и ведет вверх. Не обращая внимания на то, что Грейнджер дергает его за руки, Драко сгибает пальцы и ведет костяшками по ложбинке между грудями. Ее движения становятся резче, но он не останавливается, очерчивает холмики и розовые ареолы, темнеющие вершинки сосков.
Гермиона стискивает его бедра коленями, тянет на себя, и Драко подчиняется. Она обхватывает его ногами, их взгляды встречаются. Краснея, Грейнджер тут же опускает глаза. Драко хмурится и, положив ладони на ее колени, скользит по бедрам. Сжимает пальцы, видит, как раскрываются ее губы, и подается вперед, ловя верхнюю. Пять ударов сердца спустя Грейнджер отвечает с не меньшим пылом, чем прежде.
На секунду ему показалось, что она вот-вот оттолкнет его и спрячется в спальне. Внутренний голос, запальчиво перечисляющий все бесстыдные фантазии, которые с ней хотелось воплотить, чуть не сорвался от разочарования. Слишком уж Грейнджер стыдится и смущается. Любые поползновения с его стороны должны быть направлены на то, чтобы свести ее с ума, иначе она захлопнется, как створки моллюска.
Драко обвивает ее рукой за бедра и тянет на себя — близость вынуждает толкнуться бедрами навстречу. Ладони Грейнджер ныряют к поясу брюк — раздается «вжик» молнии — и тянут за ткань. Гермиона подцепляет его белье, и оно отправляется вслед за спавшими с бедер штанами. Он вжимается в нее, опуская спиной на стол, руки Грейнджер соскальзывают с его тела. Пуговица на ее джинсах поддается лишь со второй попытки, Драко расстегивает их мимолетным движением пальцев. Склоняется оставить поцелуй на ее животе, заодно поддевая пояс джинсов и трусиков, и Грейнджер с готовностью приподнимает бедра. Он споро стягивает ее штаны до колен, костяшками пальцев прослеживая изгибы тела, и, отступив на шаг, полностью избавляет ее от одежды.
Его взгляд задерживается на ямочках на ее коленях, на гладких бедрах, на треугольнике волос — Грейнджер смыкает ноги, закрывая обзор. Драко не позволяет ей вновь проникнуться неловкостью, засомневаться, переборов желание, и, раздвинув ей колени, ступает между ними. Языком и губами прокладывает дорожку по ее животу, вокруг груди, а затем обхватывает правый сосок. Гермиона выгибается, вцепившись ему в волосы, и издает чудесный звук. Сжимает ногами его бока, и Драко чувствует себя пьяным ей. Ощущением, запахом, вкусом. Не удается даже насладиться моментом: на это не хватает выдержки. Руки оглаживают каждый сантиметр ее кожи, рот поочередно впивается в разные места — хочется всего и сразу. Кожа у нее горяча, как и кровь в его жилах, Драко хочет, чтобы тело ее блестело от пота, чтобы дыхание стало рваным. Хочет довести ее до исступления, хочет знать, что это — из-за него, хочет, чтобы она цеплялась за него, как за единственную опору. Хочет забыть, что забывает, и хочет помнить ее.
