— Или можешь забраться по скале, — Грейнджер кивает на отвесную стену, улыбка явно свидетельствует о том, как ее веселит одна лишь мысль, что он попробует залезть наверх.

— Говорит та, кто спрыгнула с детской высоты.

Она хлопает по воде, посылая в него брызги, которые не долетают даже близко.

— Там есть дырки под ноги и выступы, за которые при необходимости можно зацепиться. Смотри…

Грейнджер плывет к стене, Драко — за ней, хотя ему все равно, как она будет доказывать свою точку зрения. Он уже достаточно хорошо понимает, что, если не признает ее правоту или не опровергнет, она будет трещать не умолкая. Если бы ветер был чуть сильнее, волны бы накрывали их с головой и до берега добраться было бы непросто. Драко много раз стоял на краю обрыва и даже оттуда слышал, с каким грохотом волны разбивались о камни. Сегодня море не свирепствует, лишь накатывает иногда,

посылая брызги. Грейнджер спокойно описывает путь побега, Драко замечает, что ее предположение основывается на том, что на часть стены, которую им не видно, можно забраться, и они спорят, осилит ли кто-нибудь подъем.

— Я не сказала, что сама заберусь…

— Ты сказала, кто угодно заберется при необходимости. Так что вперед. Твоя необходимость — доказать собственную правоту, — он заплывает ей за спину и хватает за талию. — Я даже помогу тебе зацепиться за первый выступ, раз уж, как я отметил, некоторые вообще не смогут до него дотянуться.

Грейнджер отрывает от себя его руку.

— Если бы от этого зависела моя жизнь, как отметила я, я бы постаралась. Но в данный момент…

— А, так ты трусишь.

Развернувшись, она плещет ему в лицо водой. Драко кашляет, злится и планирует отомстить, но тут ее нога вскользь, кожа к коже, задевает его. Он смотрит вниз, на воду, на облепившую ее тело рубашку. А когда поднимает глаза, надменность с ее лица пропадает.

— Ты явно что-то задумал. Что-то очень зловещее.

Драко ухмыляется — Грейнджер отплывает. Он позволяет волне толкнуть себя ближе и, чтобы не врезаться, упирается ладонями по обе стороны от Грейнджер.

— Смотря, что ты считаешь зловещим.

Волна разбивается о камень, уровень воды поднимается до подбородка, а над головами разлетаются брызги. Они оба отплевываются, но ее вдруг разбирает хохот.

— Ты похож на вымокшего хорька.

Драко откидывает волосы и утирается.

— Хорька? — переспрашивает, наклоняя голову ближе, и старается сдуть струйку воды, что бежит из носа ко рту. Изгибает бровь, переводит взгляд на Грейнджер и снова выдыхает воздух вверх.

Ее смех стихает, глаза шарят по лицу, а потом встречаются с его. Она поднимает руку, подушечками пальцев задевая стоящие торчком волосы. По шее спускается ладонь, и Драко расслабляет локти — набежавшая волна вдавливает его в Грейнджер. Ее пальцы обводят ухо, скользят по шее, затем — вдоль челюсти.

Грейнджер прослеживает взглядом вырисовывающуюся дорожку, замирает, заглянув ему в глаза, и убирает руку. Откашливается, опускает голову и отодвигается к скале. Подоспевшая волна толкает Драко к ней, и он обхватывает Грейнджер за шею. Потирает пальцами затылок и тянет к себе.

Она устремляет на него взгляд, он покачивается на волнах и обращает внимание на ее рот. Слизывает со своих губ соленые капли, наклоняет голову и придвигается ближе. Останавливается, но веки у Грейнджер уже сомкнуты. Другого знака не нужно, и расстояние меж ними исчезает.

Драко целует ее требовательно, ловя нижнюю губу своими, и с чмоком отстраняется. Наклоняет голову в другую сторону, а Грейнджер прижимается к нему и сама же целует. Одной рукой обхватывает за шею, другой ведет по плечу. Драко вдыхает и обнимает ее за талию. Рубашка задралась, и ладонь касается мокрой гладкой кожи. Сдвигается дальше, чуть сжимает бок, следует по спине, оглаживая позвонки. Губы у Грейнджер прохладные, а на контрасте с касаниями горячего языка так вовсе кажутся ледяными. Ее рука ползет по его груди, вверх и вниз, и Драко поднимает свою, пока подушечки пальцев не задевают чашечку лифчика.

Грейнджер захлебывается воздухом и свободной рукой зарывается ему в волосы. На них накатывает волна, и поцелуй прерывается. Рука Драко с шеи перебирается на ее задницу, а сам он приникает к ее горлу. Ведет губами дорожку, отмечая, прихватывая кожу, и слизывает соль с местечка прямо под челюстью.

Он обхватывает ягодицу и прижимает Грейнджер к себе. Она сильнее стискивает в пальцах его волосы, а другую руку опускает на его бедро. Оттягивает ему голову и впивается в рот, под водой задевая его ногу. Драко напоследок сжимает ягодицу, ведет рукой по талии и дальше — под полы рубашки. Ладонь Грейнджер отпускает его волосы и, с нажимом касаясь кожи, добирается до другого бедра.

Пальцы обводят тазовые косточки, следуют вдоль края белья, обнимают бедра. Застонав, Драко вжимается в Гермиону и пытается направить ее руки туда, куда ему хочется. Она улавливает намек и возвращает руки назад. Он забирается выше под рубашку, к коже липнет ткань, и кончики пальцев задевают край лифчика. Драко замирает: ее пальцы пролезают спереди под резинку, а большие — поглаживают живот.

Да. Он вскользь задевает своим языком ее и переходит на шею, слизывая соль. Да. Посасывает кожу, пальцы проникают под лифчик, и вот уже ладони чувствуют вес ее груди, а в центр упираются соски. Да. Драко легко сжимает, надавливает и двигает ладонями вверх-вниз, порождая жар, трение и ее стон, что прокатывается по кончику языка. Да, черт возьми.

Член дергается, руки Гермионы проникают под резинку белья сзади и сжимают задницу, и Драко трижды толкается, потираясь о ее живот. Стонет в шею, прикусывает кожу и тут же всасывает, переходит чуть выше — и повторяет все заново.

Большими пальцами обведя соски, легонько царапает ногтями. Грейнджер сразу же прижимает ладони к его коже и ведет ими наверх. Драко качается вперед, а она, обхватив его ногами, царапает спину. Они погружаются глубже в воду, он с силой упирается рукой в скалу, ногами пытаясь найти опору, но под ними пустота, и Драко, выругавшись, поднимает голову поцеловать Гермиону.

Губы у нее прохладные и влажные, а язык — с привкусом соли. Драко не может больше удерживаться на плаву: удовольствие усиливается осознанием того, к чему все идет. Свободной рукой он ласкает по очереди каждую грудь, пощипывает соски, а затем нежными движениями спускается по животу. Переходит на ребра, за спину, к ягодицам — и вдавливает Грейнджер в себя, чтобы почувствовала его возбуждение. Бедра бессильно дергаются, лишь бы оказаться ближе к ее жару, скользкой глубине, скрытой за границей белья. Сейчас ему не хочется больше ничего, кроме как войти в нее, прижаться губами к груди и чтобы ее ногти царапали кожу головы. Но он не может. Не может найти за что ухватиться, никакой опоры, и все идет к черту.

— Мал… — сдавленно звучит ему в губы. Грейнджер расцепляет ноги, отчего они оба всплывают и вода доходит им теперь только до плеч.

Она обнимает его за шею, его руки гладят ее по спине, бокам, и Гермиона посасывает его нижнюю губу, очерчивает контур языком. Драко едва придвигается, чувствуя под подушечкой указательного пальца тугую вершину, и тут Грейнджер разрывает поцелуй.

— Мы тонем.

Не сдержавшись, он в последний раз обводит сосок и убирает руку на ее талию. Губы у Грейнджер припухли, покраснели, глаза потемнели, на щеках полыхает румянец. Драко хочется сделать так, чтобы ее зрачок заполнил радужку. Проверить, почернеют ли ее глаза, если он опустит руку ниже, прижмет и заставит дрожать.

— Я знаю.

От постоянного брыкания ноги уже горят, за скалу негде зацепиться, и если продолжать, он вообще промажет и все тут же кончится. Драко пытается утащить Грейнджер к берегу, где можно достать до дна, но едва он дергается в ту сторону, Гермиона разрывает объятия. Он медлит, а Грейнджер отводит взгляд и откашливается.

— Вернемся в дом?

План был не такой, но горячие объятия внезапно обернулись неловкостью. Дерьмо. Да просто охерительно. И что он должен ответить? Нет, дойдем до мелководья ради потрахаться по-быстрому, пока меня не прихватил сердечный приступ? Драко открывает рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но Грейнджер проплывает мимо. Следует вдоль скалы, а он потерянно смотрит ей вслед. Срывается за ней, как только она огибает выступ недалеко от берега.