Он поднимается на ноги, неловко доходит до двери — Грейнджер сбегает по лестнице. Одной рукой он захлопывает створку, второй уже расстегивая пуговицу, и запирается. Приваливается спиной к двери, спускает штаны и облизывает ладонь.

— Дерьмо, — шепчет Драко и обхватывает себя, прикрывая веки, а перед глазами мелькают тысячи изображений Грейнджер.

Д.

Она повторно и так же громко стучит, и он противится желанию потереть висок.

— Никого нет дома или они не отвечают, — повторяет Драко, посматривая в окно.

Оглядывается на щелчок: дверь открыта, Грейнджер смущенно улыбается и до конца распахивает створку.

— Тут открыто.

— Теперь открыто или…

— Какая разница. А теперь тш-ш, а то тебя услышат, — она отворачивается, а на него опять накатывает тревожное ощущение: его не должны увидеть, разве что прознают, что Грейнджер болтает не сама с собой. — Есть кто-нибудь? — зовет она, но по помещению гуляет лишь эхо.

Драко подталкивает ее ладонью в спину, понуждая перейти порог, и следует за ней. Другую руку держит у кармана, где спрятана палочка, а Грейнджер перед ними водит своей. Помещение покрывает слой пыли, в воздухе пахнет плесенью.

Грейнджер, опуская палочку, качает головой.

— Заброшенное место. Остались бы эльфы, здесь было бы чисто.

— Или они в трауре. — На ее лице застывает недоверчивое выражение. — Так бывает.

Грейнджер бормочет что-то о промывке мозгов, Драко проходит дальше, касается клавиш рояля. Задумывается мимолетно, умел ли кто на нем играть или поставил в угоду моде последних лет. Под прикосновением клавиши проседают, грудь распирают неясные ощущения, направляя руку движениями, за которыми не поспевает мозг. Тело окатывает теплом, чувством чего-то давно знакомого, пальцы под его озадаченным, напряженным взглядом летают по клавишам сами собой. Рука уходит влево — непостижимым образом Драко осознает, что так и надо, — и вслед за тем быстро ведет вправо. Мелодия сбивается: палец ударяет не по той клавише — и, с неодобрением склонив голову, он повторяет отрывок.

— Не знала, что ты умеешь играть.

Драко качает головой и не успевает прикусить язык:

— Я тоже не знал.

Всегда ли он сможет делать то, что прежде умел, но о чем забыл? Посетит ли его снова это же чувство? Сможет ли еще раз уловить то ощущение чего-то знакомого, которое свидетельствовало, что он не один час потратил на изучение и обучение? Этой навязчивой тяжести не хватит заполнить пустоту, оставшуюся на месте знаний о прошлом. Не сиганет ли он со скалы в море, лет через пять оставшись один, позабыв о метле? Ведомый тем неизвестным, необъяснимым ощущением известности в отчаянной попытке вспомнить?

Рука Драко замирает, музыка резко обрывается; он потирает пальцы, избавляясь от налета пыли. Поднимает голову и идет за Грейнджер, которая направляется к выходу из помещения. Они проходят по пустым, грязным комнатам, и дом молчит, ничего не цепляет глаз.

— Вот здесь, — Грейнджер указывает на люк в углу кухни и устремляется к нему.

— Для эльфов?

— Именно. Их обычно селят в… Ну, ты и сам знаешь, раз работаешь в отделе и владеешь домовиками.

Драко не знает, но предпочитает не признаваться — особенно после инцидента с роялем. И сам об этом думать избегает. Чем меньше он размышляет о том, что теряет и уже потерял, тем больше времени остается на выяснение, как это прекратить. Или даже вернуть все как было.

Грейнджер поднимает дверцу и, сдавленно вскрикнув, разворачивается так резко, что Драко не успевает отступить. Поднимая руку к лицу, она толкает его в грудь, и заглянув ей через плечо, он замечает ноги и тряпки. В памяти еще хранятся воспоминания о том, как выглядят домовики, но цвет совершенно не тот. Неподвижность. А потом носа достигает смрад, заставляя подавиться на вдохе, а горло сокращается от рвотного рефлекса.

— Твою мать, — Драко зажимает ладонью рот и нос, отворачивается от ползающих по телу насекомых, и снова давится. — Он все-таки их достал. Я… — его затыкает всхлип.

— Господи, это я виновата. Надо было оставить отчет дома или…

— Даже не думай.

Грейнджер трясет головой, глаза зажмурены, а ресницы мокрые от слез. Драко неловко мнется, приглаживая волосы; по непонятной причине ему дико неприятно смотреть, как она разводит сырость. Он обхватывает ладонью ее затылок и прижимает голову к своему плечу. Грейнджер хватается за его рубашку, а Драко, неохотно убрав ото рта руку и задержав дыхание, обнимает ее за талию.

Хоть он и возвышался над ней еще с шестнадцатилетнего возраста, сейчас она кажется гораздо меньше, чем даже выглядит, и это открытие обескураживает и тревожит. Драко разворачивает их, чтобы надавить кроссовкой на люк и, согнув колено, захлопнуть.

Судорожно дыша, Грейнджер отрывает лоб от его груди. Рука Драко соскальзывает ей на шею и мягко сжимает, когда Грейнджер выдувает изо рта горячий воздух прямо ему на горло.

— Прости, я просто… не ожидала… Он их убил, — она качает головой, и он убирает руки. — Я должна была раньше сообразить.

— Ты всегда за все себя винишь? Ты никак не могла знать, что случится. Пусть в это трудно поверить, Грейнджер, но ты не центр мира. Он живет и умирает без оглядки на твои решения.

Она зыркает на него и торопливо утирает слезы — что и было целью.

— Пошли.

— Куда?

— Нужно проверить другие дома, Малфой. Из самых недавних происшествий осталось только одно, а раз Ганнс так торопился покинуть город, то мог облажаться. Надо проверить и предыдущие случаи, ведь, если он ошибся, мы должны най…

Голос отдаляется — Грейнджер исчезает в соседней комнате. Драко прижимает палец к ямочке под носом и идет на выход, а пальцами другой руки касается мокрого пятна на рубашке.

========== Глава 7 ==========

Я.

Треск отдается прямо в кости, Драко упирается ногой в пень и вытаскивает топор.

— Вот так.

— И в этот раз ты даже не любовался мускулами, ну надо же.

— Я смотрел, как ими любуешься ты. — Он отпинывает с дороги деревяшку и хватает ветку, затягивая ту на пень.

— Я смотрела, как ты замахиваешься.

Драко из-под челки видна лишь половина ее лица, но и так понятно, что Грейнджер краснеет.

Он выпрямляется и ухмыляется, она — хмыкает и выдергивает у него топор.

— Сейчас увидишь, кто тут настоящий силач.

— Ой да, — со смешком выдает Драко, отступая назад. — Мне отойти на всякий случай?

— Если страшно, малыш Драко, спрячься за деревом. Только не подходи близко к обрыву, детка.

Он раздражается с каждым словом, но на последнем, пусть и сказанном с другим подтекстом, его прошибает странное чувство.

Грейнджер опускает взгляд на его руки, указывает подбородком:

— Дай мне перчатки.

— А точно не поранишься? Не хочу тащить тебя в больницу. В магловскую. Они же зашивают раны. Нитками. Как будто ты порванный свитер.

— Никак не забудешь ту медицинскую книжку?

— Всего пара часов прошла. Подожди еще. Вот картинки с варварским лечением маглов я с радостью забу…

— Оно не варварское.

— Поверь, прокалывать чужую кожу иголками…

— Маглы отлично лечат людей, Малфой. Да, иногда методы болезненные, но у них же нет магии. Я бы посмотрела на растерянных волшебников, если бы им пришлось хоть месяц без нее обходиться…

Драко возводит взор к небу, раздраженно стискивая зубы.

— Да, так просто уже не будет, но мы не станем бегать, будто наступил конец света. Я довольно легко приспособился. Только потому что магам легче, не значит…

— Так а что насчет лечения? Если в магическом мире не станет магии, люди не будут иметь ни малейшего понятия, что делать с болезнями и травмами. И не только с ними, они же без магии никуда, от лечения и уборки до…

— Тогда мы и обратимся к варварским методам…

— Именно!

— …магловским методам. В сравнении с нами маглы…

— Нет! Маглы — профессионалы в сфере…

— Они сшивают раны!

— Они придумали собственные зелья без магических штучек! От тошноты, от боли, стимуляторы…