— Просто взял и поцеловал? — беспечно, едва ли не со скукой — ему такой тон удается куда лучше. Наверное, не самая лучшая реакция, но, не владея полной информацией, Драко все равно не знает, как себя вести.

— Ага, вроде того.

— Вроде того. — Кончики ее ушей краснеют, и он знает, что вот-вот загорятся и щеки.

— Мы дышали.

Дышали? Что ж, он рад, что во время столь непростой ситуации они были живы. Спроси Грейнджер про план и поиски Ганнса — получи полностью исписанную доску. Спроси о поцелуе — и вот тебе наличие дыхания.

— Да, ты — мне на шею, — она переключается с книги и, заметно сомневаясь, несмело делает к нему два шага.

Драко смотрит на нее в замешательстве, а затем — и с удивлением: Грейнджер опускается между его ног. Он убирает фолиант, возвращает на колени, неловко замирает, разглядывая ее румянец и решительное выражение лица. Она откашливается, придвигается, и Драко без какой-либо мысли бросает том на пол.

Разводит ноги чуть шире и осматривает Грейнджер с долей любопытства и опаски. Та кладет свою книгу рядом с бесполезной грудой, выпрямляется, подбородком чуть не упираясь ему в макушку, а ее шея оказывается прямо у него перед глазами.

— Вот здесь, — медленно произносит Гермиона, постукивая пальцем по конкретной точке, и у Драко заходится сердце. — А рука была у бедра, и… — она скользит пальцами ему в волосы, движением посылая мурашки от затылка вниз, а его взгляд притягивает к ее груди. — А потом ты… ты… — Грейнджер застывает и тут же выдает: — Это глупо. Я не подумала. Только хотела…

Когда она отстраняется, его рука вцепляется ей в бедро, удерживая на месте. Драко видит, как от его дыхания по ее шее бегут мурашки, и слышит, что она задерживает вдох.

Он и не подозревал, что ей хватит решительности на столь смелый шаг. Казалось, Грейнджер из тех, кто подчиняется, а не ведет, но сейчас ему грех жаловаться. Может, у нее свои причины: чувство вины, жалость, стремление напомнить о том, что сама считает важным. Но пусть не смеют говорить, будто Драко Малфой не знает, когда стоит воспользоваться преимуществом и получить, что хочешь.

Он облизывает губы, вдыхает и прижимается ртом к ее горлу. Кожа под прикосновением теплая, нагретая еще и румянцем. Драко сглатывает и проходится цепочкой поцелуев вверх. Грейнджер втягивает воздух. Еще и еще, он ведет губами вниз и целует крепче. Ее пальцы вцепляются ему в волосы, ногти царапают кожу, и, застонав, Драко посасывает местечко на ее шее. Она реагирует на это тихим ахом, и звук отдается в губы, пронзая сразу до паха.

Драко скользит губами выше, прямо под челюсть, лижет и тут же с силой втягивает кожу. Грейнджер стонет — он сохраняет звучание в памяти — и прижимает к себе его голову.

— Грейнджер, так я делал? — Драко припадает раскрытым ртом к ее шее с другой стороны и пробует языком кожу. — Нет? — втягивает и прихватывает зубами.

— О-о.

Под давлением ее рук он едва отстраняется.

— Так?

— Да. И еще раз. Ты повторил.

Драко ухмыляется, по сосудам, набирая силу, разносится желание вперемешку с предвкушением. Он склоняет голову к основанию ее шеи, посасывает, покусывает и второй рукой сжимает ей бедро. Ладонь Грейнджер соскальзывает с его затылка ниже, обнимает за шею, а Драко кончиками пальцев забирается под край ее рубашки. Выводит круги на теплых боках и, когда всасывает кожу за ухом, вынуждает Гермиону порывисто податься ему навстречу.

— И что я сделал потом? — шепчет Драко, прослеживая губами контур ее уха.

— Поцеловал меня. Точно поцеловал, — на выдохе сообщает Грейнджер и опускается ниже, чтобы легче было дотянуться до рта.

Обе его ладони скользят дальше, целиком касаясь кожи, губы ласкают изгиб челюсти, а затем прижимаются к уголку рта. Грейнджер размыкает губы, Драко бросает взгляд на ее веки и закрывает свои. Втягивает ее нижнюю губу, выпускает с тихим звуком и повторяет то же с верхней. Ощутив быстрое влажное касание, чуть откидывает голову, медлит, сжимает кулаки, а потом и сам в ответ кончиком языка задевает ее верхнюю губу.

Грейнджер выпускает воздух, встречает его язык, пока тот не успел улизнуть, и от соприкосновения Драко набирает полную грудь кислорода. Его ладони спускаются с боков на бедра, подтягивают ее ближе, а дальше одна рука скользит вверх по спине. Отвечая движениям извивающихся языков, он то накручивает на подушечки пальцев кончики ее локонов, то выпускает на свободу, и кудряшки пружинят.

Руки Гермионы падают ему на плечи, с силой сжимают, и всякое терпение заканчивается. Со спины Драко перемещает руку на ее затылок и ныряет языком в ее рот, жаждая попробовать на вкус. Внутри мягко, горячо и сладко от выпитого яблочного сока, он разыскивает тот вкус, что будет только ее, и они сплетаются языками. С бедра ладонь скользит под колено, подхватывает и тянет перекинуть ногу через его. Грейнджер медлит два стремительных удара сердца, отрывается от губ и ерзает, перекидывая и вторую ногу.

Ладони Драко скользят обратно, легчайше очерчивают ягодицы, и он снова ловит ее губы. Успевает шепнуть вроде бы ее имя прямо перед тем, как Грейнджер впивается в его рот, а затем обхватывает ее за талию. Усаживает к себе на колени, подтягивает к груди, едва не дернув бедрами, когда она проскальзывает по члену. Стон вырывается произвольно, и слышно, как она давится вдохом. Ее грудь прижата к его, а Драко так охерительно возбужден, что сейчас…

Грейнджер отводит голову, и одно мгновение, которое Драко ни за что не признает за правду, он тянется вслед за ее губами.

— О боже, — неровно вздыхает Грейнджер, Драко открывает глаза и не может понять, чье же сердце так бешено колотится в груди. — Мы, а… мы не должны.

Он смотрит на нее так, будто она неудачно пошутила. Не должны? Они уже начали, продолжили, Драко ощущает, как в жилах из-за нее бурлит кровь. Ощущает, как в плечи все еще впиваются ее пальцы вопреки всем словам, что исторгает ее рот. Припухший, красный, влажный рот.

— Мы коллеги. Мы… Сложности. Ненужные сложности…

— Грейнджер, мы больше не работаем в Министерстве.

Подняв ресницы, она смотрит ему в глаза, в следующий миг уже опускает взгляд на его губы, и ее ведет обратно к нему. Драко всегда подозревал, что Министерство ее заводит.

— Нет, нет, я про… я про это. Это, это… проклятие. И Ганнс. И твои воспоминания, вот. Твои воспоминания. Пока мы не найдем контрзаклинание и Ганнса, это… Нам… нам надо подождать.

— Подождать? — Он вот-вот выпрыгнет из штанов, пригвоздит ее к полу или овладеет здесь и сейчас, а она хочет подождать? Вероятно, стоит найти облегчение в том, что не произнесено слово «никогда», но Драко чувствует жар ее тела на коленях, вкус — во рту, так что ожидание совершенно противоположно тому желанию, что он к ней испытывает.

— Ну, то есть… если, если в будущем мы… снова окажемся в такой ситуации, я… Я не буду против. Ни капли, — Грейнджер, откинув голову, глядит в потолок, а ему открывается вид на две красные отметины на ее шее. — Просто не хочу все это испортить.

У него чуть не вырывается вопрос, что именно она не хочет испортить, если только что испортила именно этот момент, но он сдерживается. И кажется, не особо жаждет знать ответ.

— Ладно.

Удивленная, Грейнджер опускает подбородок.

— Ладно?

Драко медленно кивает и облизывает губы, приковывая к ним ее взгляд. Повисает тишина, сердце успокаивается, в кости прокрадывается неудовлетворение — оба переводят дыхание.

— Грейнджер, — с хрипотцой зовет он.

— Хм-м?

Драко борется с ухмылкой, но та сразу же пропадает из-за пульсации в паху, но об этом придется позаботиться самостоятельно. Он убирает с плеч ее ладони, Грейнджер со вздохом удивления отдергивает руки. Открывает рот, мешкает и скатывается с его колен. В последний раз вскользь задевает член, и Драко зажмуривается, стискивая кулаки.

— Прости. Про… прости, пожалуйста. Я просто… — слышится тяжелый вздох, Драко поднимает веки, провожая взглядом Грейнджер, которая, уходя, что-то бормочет под нос.