Голову — поднять, выражение лица — пассивное, губы плотно сжаты. Замок дважды щелкнул, и Гермиона на мгновение подумала о том, чтобы постучать, прежде чем распахнуть дверь со всей поспешностью человека, который знал, что в следующую секунду может передумать. Она почти закрыла ее, приоткрыла рот.

Она ожидала многого, но увидела совсем другое. А еще она рассчитывала на какое-нибудь медленное, неловкое знакомство, но Пэнси всегда предпочитала грандиозное появление. Это что, спандекс? Черное платье, обтягивающее как вторая кожа, грозило в любой момент оголить задницу. Чулки до середины бедер мало помогли бы, если бы это произошло, и Гермиона не могла представить, чтобы эти каблуки были хоть сколько-нибудь удобными. Она лишь мельком взглянула на чью-то обнаженную фигуру, а затем сфокусировала взгляд на прическе Пэнси. Вероятно, она бы вытаращила глаза, если бы не пришлось прищуриваться, приспосабливаясь разглядеть что-то в мерцающем золоте свечей после яркого света зала.

— Ну, — начала Пэнси, и Гермиона подскочила, — закрой за собой дверь.

Гермиона сглотнула, чувствуя сухость в горле, вошла внутрь и закрыла дверь. Интересный эксперимент с зельями, интересный эксперимент с зельями… Она услышала, как Пэнси прищелкнула языком в центре комнаты. Гермиону окутал запах воска, пота и кожи.

— Напрягает, да? — Гермиона удивленно оглянулась, но Пэнси обращалась не к ней. — Ты ведь предпочитаешь меньше движений…

Пальцы Пэнси в перчатках заплясали от связанных запястий ее партнера вверх по веревке, по свисающему с потолка кольцу, а затем вниз по веревке к другому кольцу в стене. Пэнси наклонилась, она что-то делала со вторым кольцом, и, когда Гермиона больше не могла видеть ее голову, переместила взгляд на мужчину.

Черный цвет фетиш-маски сильно контрастировал со светлой кожей. Ей потребовалось мгновение, чтобы распознать полосы более тусклого бежевого, золотистого и желтого, — воск свечи. Его спина и задница были напряжены и блестели от пота, мышцы сжимались и расслаблялись. Его лодыжки были связаны, и короткий край веревки крепился к двум кольцам по обе стороны расставленных ног. Там же, между его ног, еще одна веревка спускалась к третьему кольцу в полу. Гермиона видела достаточно на картинках и в фильмах, чтобы знать, что веревка, скорее всего, была привязана к одному очень важному органу. В этом процессе все было продумано до мелочей.

При громком ударе хлыста взгляд Гермионы метнулся в сторону Пэнси. Веревка, связывающая запястья мужчины, еще сильнее натянулась в кольцах, и он дернулся, встал на цыпочки со стоном, который, казалось, вырвался из груди Гермионы. Господи, это происходило на самом деле. Сердце подпрыгивало в груди, и это тревожило почти так же сильно, как веревка, висящая между ног этого мужчины.

Пэнси выпрямилась и прищурилась, внимательно изучая мужчину. Ей должен был открываться прекрасный вид — как Невилл согласился на подобное, Гермиона не знала. Пэнси очень ясно дала понять, что все стороны участвовали в этом добровольно, и ей пришлось задуматься, вдруг Невилл… Впрочем, она предпочла бы не задаваться этим вопросом.

Явно довольная Пэнси кивнула и снова наклонилась.

— Ты можешь сесть.

Гермиона не знала, как именно он должен был сесть, огляделась. Откашлялась, опустила дрожащие руки и подошла к дивану. Наверное, она выглядела как испуганный ребенок, стоящий перед дверью и борющийся с постоянным желанием убежать. Пэнси казалась совершенно спокойной. С тех пор как Гермиона вошла в комнату, не было ни одного двусмысленного взгляда или ухмылки, и пусть это не очень помогало успокоить нервы, по крайней мере, она не аппарировала прочь. Она не думала, что Пэнси осудит ее, ведь тело той облегало платье из спандекса, а мужчина был связан.

Она могла бы это сделать. Она хотела это сделать. Мужчина не мог ее видеть, а даже если бы и мог, он не знал, кто под чарами. Если бы он был напуган присутствием постороннего наблюдателя, уже выкрикнул бы стоп-слово. Это был шанс узнать и испытать все на деле, получив не больше осуждения, чем от колдографий, которые она периодически просматривает, — осознание этого каким-то образом вызвало приятное волнение, и, тщательно осмотрев обивку дивана на предмет пятен, она села.

Пэнси уставилась на грудь мужчины, и Гермиона услышала тихий звон, выдох из-под маски, затем стон. Из-за положения бедра и икры мужчины были напряжены, и с нового места ей открывался вид на нижнюю часть его яичек. Гермиона покраснела и заерзала на месте.

Его руки сжимали веревку над головой, и она поняла почему, когда над линией широкого плеча поднялась свеча. Она была недостаточно близко, чтобы обжечь, но он, должно быть, почувствовал сильный жар и покачнулся на носках. Вторая рука Пэнси была вытянута, в ней она держала другую свечу — подальше от него, ее глаза были прикованы к его коже. Когда жар первой свечи достиг основания его шеи и края маски, она быстро поднесла другую свечу и капнула воск на другое плечо.

Раздался звук, похожий на вздох и шипение, когда мужчина дернулся, и Гермиона уловила вспышку улыбки Пэнси, прежде чем проследить за стекающими каплями. Воск покрыл его лопатку, затем образовал единственную линию вдоль спины. Пэнси склонилась над его плечом, поджав губы, и тихо подула на струю. Стоило воску затвердеть, как Пэнси подалась ближе и на крепкую спину капнул уже воск из первой свечи. Звук из-под маски повторился, и Гермиона слегка очаровалась тем, как воск повторил округлость ягодицы.

Пэнси поставила свечи на пол. Гермиона поняла, что все это время не дышала. Она тяжело сглотнула и расслабила сжатые словно в тиски руки. Пэнси выпрямилась, за движением последовал мягкий звон, и ее глаза опустились вниз. Гермиона поймала себя на том, что слегка наклонилась в сторону, пытаясь разглядеть происходящее, и только еще больше заинтересовалась возобновившимся жужжанием. Мужчина что-то пробормотал, и Гермиона удивленно подняла глаза, гадая, не закончил ли он только что игру, но Пэнси только рассмеялась.

— Тебе не нравится? — спросила она, приподняв бровь, и мужчина вдруг со стоном подскочил. Пэнси медленно ухмыльнулась, и жужжащий звук стал нарастать. — Не лги, питомец. Будет только хуже. — Пэнси посмотрела на Гермиону, и в течение очень долгой секунды она понятия не имела, куда прятать глаза. — Знаешь, обычно он не позволяет мне играть. Уже много лет как. Но в этот раз он мне задолжал.

Гермиона пошевелилась, когда Пэнси пристально посмотрела в глаза своего партнера, ее плечо дернулось, и мужчина снова громко застонал. Гермиона не знала, куда смотреть, испытывая неловкость из-за того, что Пэнси снова с ней заговорила. Пэнси поняла это и отошла в сторону, в тень, откуда виднелись лишь ее ноги. Цикл нарастания и понижения жужжащего звука становился все короче, и, когда замер на ровном уровне, Гермиона увидела блеск серебра, прижатого к нижней части его яичек — что-то медленно двигалось взад и вперед. Раздался громкий утробный стон, звучащий так, как будто исходил из глубины его груди.

Гермиона вздохнула и скрестила ноги, чувствуя, как внутри все сжимается. Голова мужчины откинулась назад, а бедра подались вперед. Он рыкнул, пошатываясь на цыпочках, и она увидела, как побелели костяшки его пальцев.

Господи. Возможно, если бы его тело не было в такой форме, ей было бы легче взглянуть на это с научной точки зрения. Она надеялась увидеть нездоровую кожу, дряблость и какие-то странные пятна. Единственными следами или странными отметинами, которые она видела, были темное пятнышко у основания его позвоночника и черная линия на левом предплечье, которая могла быть татуировкой или чем-то еще…

Гермиона прищурилась, когда его рука слегка повернулась. Пэнси снова подняла маленький вибратор, и мужчина покачнулся. Если бы это была… Это могла бы… Голова мужчины снова откинулась назад, а рука повернулась ровно настолько, чтобы Гермиона смогла разглядеть его предплечье. Она вскочила на ноги еще до того, как смогла сделать вдох, ее глаза расширились, все обрушилось на нее одновременно — жар на щеках, напряжение мышц его ягодиц, запахи, звуки и сумасшедший пульс ее крови.