— Мы в гостиной Слизерина? — спросил Джастин и провел пальцами по стене.

— Нет. Но мы можем быть в подземельях. Можно воспользоваться мантией, остановиться у твоей…

— Невозможно, — Малфой вышел из уборной. Он выглядел менее потным, чем Гермиона себя чувствовала. Челка была откинута назад, рубашка оказалась расстегнута на пуговицу больше, чем было разрешено школьными правилами. Его рукава были завернуты выше запястий, но Гермиона поймала себя на мысли, что этого было недостаточно для того, чтобы показать шрам от Темной метки. На его запястье виднелась то ли родинка, то ли пятнышко грязи.

— Ты о чем? — спросил Джастин, а Гермиона опустила глаза на туфли, когда поняла, что рассматривала Малфоя слишком пристально. Так получилось, потому что ей редко удавалось оказаться к нему слишком близко, не отвлекаясь при этом на его язвительные или грубые слова. Новое всегда было ей любопытно.

— Дверь опечатана.

— Ты не можешь ее открыть? — спросила Гермиона.

— Я не пытался, но если ты хочешь сорвать сигнальные или защитные чары, я уверен, что ты найдешь недостаточную отмазку, когда появятся авроры.

Гермиона пристально посмотрела на Малфоя, ощущая, как от страха внутри все похолодело.

— Насколько сильные заклинания? — Малфой посмотрел на нее как на идиотку, она едва сдержалась, чтобы не кинуться на него. — До какого времени мы здесь застряли?

— Защита перестает действовать в пять.

— Утра? — прохрипел Джастин. — Аврор сам приходит, чтобы их снять? Или они сами по себе перестают работать?

— Если это делает аврор, он не заходит.

Малфой чувствовал дискомфорт. Он встал между ними и сундуком, который, вероятно, был самой личной вещью в комнате. Вся его поза была оборонительной.

— А вдруг защитных заклинаний нет? Ты уже пытался выходить? Возможно, они просто хотят, чтобы ты так думал. Как когда говоришь, что сделаешь что-то опасное, чтобы заставить кого-то что-то не делать. Ты этого делать не собираешься, но сама угроза повлияет на того, на кого она направлена.

Гермиона посмотрела на Джастина, покачала головой, и оторвала руку от стены.

— Там определенно есть защитные заклинания.

— Тогда… я сплю в ванной. Или ты хочешь? — Джастин вопросительно на нее посмотрел, когда она нахмурилась. — Малфой, у тебя есть запасные одеяла или подушки?

— Нет.

— Похоже, использовать магию, чтобы что-то трансфигурировать, мы тоже не можем? — спросил Джастин.

Малфой ответить не потрудился. Гермиона неловко переступила с ноги на ногу. Ей не хотелось сегодня спать в комнате Малфоя, даже если и на полу как можно дальше от его постели. Она не понимала, как ее жизнь дошла до того, что это стало ее реальностью. Сон — самое уязвимое время для человека, и хотя Малфой не воспользовался ни одной возможностью, чтобы показать себя злодеем, она все еще считала его опасным.

Конечно, он бы ничего не сделал. Помимо ее убеждения, что он оставил свою прежнюю жизнь где-то в дыму Большого зала после Битвы, он не рискнул бы всем, попытавшись напасть на нее во сне. Хотя сейчас он выглядел так, будто мог. Она была рада, что Джастин оказался здесь — было бы куда сложнее, будь она одна. Особенно, если бы не схватила его в лесу, сейчас ей бы пришлось переживать за него без возможности помочь вернуться в замок.

Наверное, ей стоило поблагодарить Малфоя за то, что он забрал их, даже если из-за этого они и застряли в этой комнате. Она искоса на него посмотрела, а потом тихонько хмыкнула.

Или нет.

— Можем использовать мантии, — мягко сказала Гермиона и начала расстегивать одежду, но застряла уже на первой пуговице. Из-за взгляда Малфоя ей казалось, что снять мантию значило снять слишком много.

— Гермиона, ну, не знаю. Ты вечно просыпаешься в чьей-то спальне.

Ее зрачки расширились, а Малфой издал странный звук, который она расценила как сдержанный смех. Джастин смотрел то на нее, то на Малфоя и слегка улыбался, словно пытаясь понять шутку. Гермиона выставила палец в сторону Малфоя и многозначительно на него посмотрела, ее щеки горели.

— Он не это имел в виду!

— Чт… Нет-нет! — Джастин поднял перед собой руки, качая ими и головой в унисон.

— Вот такого точно не ожидаешь. Просыпа…

— Малфой, закончишь предложение, и я тебя покалечу!

***

Гермиона проснулась окоченевшей и со сведенными судорогой мышцами; шею защемило, что мешало двигаться.

Она сделала глубокий вдох и беспокойно посмотрела на змей посреди комнаты. Пощупала пол в поисках выпавшей палочки, когда те начали переползать друг через друга.

Она быстро выпустила оглушающее заклятие, что не возымело никакого эффекта. По крайней мере, она убедилась, что это видение.

В комнате не было окон и нельзя было понять, который час, но ей казалось, что она находится здесь уже несколько дней. Сняв с груди раскрытую книгу, она положила ее рядом, тем самым организовав рабочую зону в тусклом свете потухающего огня. Она пыталась не спать, но вчерашний день был изматывающим, и она уснула где-то на сорок второй главе текста по астрономии.

Она поднялась на ноги, ее колени слегка дрожали. Спать лежа на полу, видимо, было бы удобней, чем сидеть на нем и опираться на стену. Она надеялась, что шея, спина и пятая точка перестанут болеть до того, как ей придется сидеть на занятиях целый день.

Внимание привлекла пара блестящих глаз, и она посмотрела на кровать.

На секунду ее охватила паника, но потом она вспомнила, что змей на самом деле в комнате не было. Если бы они были настоящими, ток крови в руке Малфоя был бы нарушен. Если бы он это чувствовал, он бы уже проснулся. Похоже, его выводы после укуса скорпиона оказались точными.

Гермиона поежилась, подняла мантию и накинула на плечи. Малфой спал в штанах и футболке с длинными рукавами, и ей хотелось знать, всегда ли он подобным образом одевается ко сну или поступил так из-за чужого присутствия. Одеяло накрывало его до талии, майка задралась. Гермиона увидела обнаженный низ живота, а свет от камина поймал полоску золотистых волос в центре.

В подобном разглядывании было что-то слишком интимное. Она перевела взгляд к его лицу и почувствовала себя еще более странно. Волосы лежали в разных направлениях, а выражение было расслабленным. Оно было мягче, чем когда он напускал на себя притворную скуку и апатию, и Драко никогда ранее не выглядел таким досягаемым.

Гермиона взглядом проследила линии света и тени на его лице. Во сне его глаза под веками двигались взад-вперед. Длинный и слегка вздернутый нос, линия скул. Рот был слегка открыт, а губы казались мягкими и полными — нижняя чуть больше верхней. Во сне его подбородок не казался таким заостренным, но, возможно, так казалось только из-за угла обзора или если не смотреть одновременно на сильную линию челюсти. Она могла припомнить лишь несколько случаев, когда бы он не сжимал челюсти.

Гермиона чувствовала, что нарушает его личные границы. Она сомневалась, что многие видели его таким уязвимым, но не могла оторвать глаз. Во сне он казался настолько другим — без всех этих стен и сооружений, которые возводил вокруг себя днем. Она не могла найти ни единого признака ненависти или злобы, или того мальчишки, который однажды гордился тем, что Волдеморт знал его имя.

На мгновение она вспомнила его лицо часами ранее: его глаза закрыты, на лице широкая улыбка, а на щеках легкий румянец.

Она пыталась представить, что ему снится. Был ли это один из тех снов, что видит и сама, от которых просыпается посреди ночи в поту и страхе и тянется к палочке.

Гермиона резко подпрыгнула от скрипа за спиной, до смерти испугавшись. Ей потребовалась секунда, чтобы вернуться из раздумий, собраться с мыслями и вспомнить, что в ванной спал Джастин. Повернула голову в сторону Малфоя, чувствуя вину и тревогу, словно он только что поймал ее, пока она копалась в его вещах. Его глаза были по-прежнему закрыты, но больше не двигались под веками, и у Гермионы появилось ощущение, что он больше не спал.