— Я прекрасно знаю о том, насколько коррумпированными могут быть правительство, компании и люди, но в большинстве случаев… Малфой, послушай, я понимаю, что ты боишься… э-э… — Он зло на нее посмотрел, и она постаралась быстро подобрать другое слово до того, как он что-то скажет. — Сомневаешься на этот счет, но нет никакой причины не попробовать. Иногда нужно идти на маленький просчитанный риск, потому что он может того стоить.
— Я не боюсь, Грейнджер. Просто у меня нет суицидальных наклонностей, и я не настолько туп, чтобы попробовать то, что основано на настолько незначительной доказательной базе, что даже первокурсник станет сомневаться.
— Есть куча записей…
— Что проклятье накладывали, а о том, привязывало это призрачную энергию или просто вызывало видения, не…
— И? — Она ощутила давление в висках, сообщающее о подступающей головной боли. — Может быть, оно только вызывает явления! Все, что об этом говорится, повторяется…
— И все же не повторяет всего. Например…
— Если бы я считала это настолько опасным, я бы искала больше доказательств тому, что именно с этим мы имеем дело, и не стала бы применять контрзаклятие к себе, не говоря уже о том, чтобы применить его к кому-то другому. Но если учесть, что побочные эффекты незначительные и временные — и то лишь в десятке из упомянутых случаев, — все это не настолько серьезно, как ты это выставляешь. Есть возможность покончить с этим сейчас, и это стоит какой-то головной боли и тошноты.
Он нахмурился.
— Ты не применишь его ко мне.
— Будет лучше, если я первая применю его. Я уже его изучила и попрактиковалась.
— Похоже, ты плохо меня слышишь из-за ветра в голове, но я сказал…
— У нас появилась реальная возможность, за которую ты не хочешь хвататься, и это у меня ветер в голове? Ты в любом случае не сможешь ко мне его применить, у тебя нет палочки! И что бы ты ни думал, я способна…
— У меня есть палочка, — сказал он глухим и низким голосом, словно ему пришлось выдавливать каждую букву из-за того, как окоченело тело.
Гермиона сомневалась, что хоть кто-то мог так зло смотреть на собеседника за утверждение о том, что у него чего-то не было, если бы у него эта вещь была. На его подбородке дергался мускул, и она не сомневалась, что этим своим взглядом он заставлял других людей бежать без оглядки, но его прошлое не было для нее новостью. Ей было известно нечто большее, нежели слухи, которые шепотом следовали за его спиной или криком неслись прямо в лицо. Малфой мог быть опасным, но он не злодей — Гермиона не боялась ни того, ни другого.
Она собиралась сказать, что знала — у него нет палочки, но передумала. Ситуация и так усложнилась, поэтому Гермиона не хотела злить его еще больше. Это не работало. Он ни за что не даст ей применить это заклинание, пока не увидит эффекта на ней.
Тревога сдавила грудь. Она знала, что Малфой способный волшебник, но не доверяла ему. В теории принять идею позволить ему что-то применить к себе было проще, чем оказалось на самом деле; и она с этим еще не согласилась. Хотя, может быть, так будет лучше. Как минимум, если все сработает, она избавится от проблемы. А если сделает это первой, не получит никаких гарантий, что он окажет ей ответную услугу, а не уйдет, оставив ее искать кого-то еще.
У нее не было выбора. Если хочет попробовать теорию, то должна позволить ему сделать это первым.
Гермиона достала кусок пергамента из сумки и начала искать перо. Ее рука зависла над стопкой книг и заметок. Она посмотрела на Малфоя и, фыркнув, перегнулась через стол, чтобы обмакнуть перо в его чернильницу. Не было никакого смысла доставать свою, когда его уже была открыта.
Она взглянула на него, ожидая возмущенного взгляда, но он только выгнул бровь. Он снова размышлял.
Она быстро набросала инструкцию к заклинанию из книги и добавила собственный пошаговый план, который включал точное описание того, как должно быть повернуто запястье и сколько тянуть каждый звук. Она еще два раза обмакнула перо, но Малфой так и не двинулся.
— Держи, — пробормотала она, подув на чернильные записи, и положила пергамент поверх других перед ним.
Малфой выглядел так, словно ему куда интересней было бы наблюдать за раскачивающимся деревом.
— Грейнджер, где ты училась каллиграфии? — Его глаза, темно серые в тусклом свете и сужающиеся от мысли об этом, остановились на ней. — У троллей? Домовых эльфов? Ты…
— Конечно, как будто твои заметки разобрать легче, чем мои предписания по Древним рунам.
Он бросил столь короткий взгляд на свой пергамент, что, моргни она, и все бы пропустила. Видимо, он считал свой почерк идеальным.
— О, сарказм. Костыль для бездарных…
— Тебе-то это хорошо знакомо, не так ли?
— К сожалению. Если бы я не участвовал в стольких твоих попытках казаться умной, я бы вряд ли его распознал.
— Я бы сказала, что мне очень жаль, что тебе пришлось использовать его так часто, но тогда бы я соврала. А мы оба знаем, ты в этом лучше меня.
— Не парься. Ты преуспела в лицемерии задолго до…
— Лицемерии? — спросила она. — Я не обманщица.
— Тогда, полагаю, ты рассказала своим друзьям обо всем этом кошмаре, когда они спросили, почему…
Она потрясла перед ним пером.
— Это другое. Это для того, чтобы защитить себя.
— Ну точно.
Они долго не отводили друг от друга взгляда, пока она не разорвала зрительный контакт и не закатила глаза.
— Из благих намерений. Не для того, чтобы прикрыть что-то плохое, — Он вскинул бровь. — Не для того, чтобы прикрыть что-то плохое, что я сделала, или… — Она раздраженно вздохнула. — Это разные вещи! Мы можем вернуться к проклятью? Тебе нужно это изучить. Встретимся завтра, у нас обоих Зелья…
— Я не стану это изучать.
Гермиона замолчала, так и не закрыв рта; ее рука неловко повисла в воздухе, указывая на вход в библиотеку. Казалось, Малфою было совершенно безразлично, что он только что разбил ее план пятью словами.
— Ты должен это изучить.
— Я ничего не должен.
Из того, что она читала и слышала о наказании Малфоя, он многое должен был делать. Хотя, сейчас не время это вспоминать.
— Это нужно, чтобы применить ко мне. Я первая проверю, сработает или нет.
— Нет.
Гермиона удивленно на него посмотрела, а потом с глупым выражением лица наблюдала, как он скомкал пергамент и выбросил в кучу других таких же.
«Оставайся спокойной, оставайся спокойной. Спокойной».
— Малфой…
— Я не стану накладывать темное заклятие, — На его лице читалось предупреждение, но по положению плеч было понятно, что он ждал, когда она использует его прошлое, чтобы опровергнуть это утверждение.
— Оно не темное, — Только несколько контрзаклятий были такими, но она предположила, что он прочитал название книги, когда она придвинула ту к нему, а название «Захваченные души» могло привести к плохим выводам. — Тебе только нужно…
Он встал и стремительно закинул вещи в сумку прежде, чем она успела встать следом. Он потянулся к бедру, остановил взгляд на куче выброшенных пергаментов, и только прошелся пальцами по ткани рубашки. Должно быть, там он хранил палочку — на его челюсти заходили желваки, когда он смахнул шарики в сумку, а не заставил их исчезнуть.
— Я не понимаю, почему ты не хочешь это делать. Да, мы не знаем точно, это ли ищем, но мы и не узнаем, пока контрзаклятие или зелье не сработает. А что если сработает? Уже завтра мы можем вернуться к нормальной жизни… хочешь отказаться от этого, не имея веской причины? Послушай, мне не нравится то, что я должна…
Он закинул сумку на плечо и схватил мантию со спинки стула. Она почти забыла, какой Малфой высокий, пока он не обошел стол. Он только мельком взглянул на нее, когда проходил мимо, развернув плечо так, чтобы не столкнуться с ней на случай, если она попытается встать у него на пути. Его предположение, что она бросится ему наперерез было единственным, что остановило ее от этого поступка.
— Малфой.
