— И тем не менее, — он предупреждающе погрозил мне пальцем. — Выходить в эфир нужно, как только вы заметите в гавани какую-то активность, чем скорее, тем лучше.

— А с кем придется связываться? И что говорить?

— Терпение, многоуважаемая леди. Постепенно все станет ясно.

Я вернулась в кухню, налила чай в две чашки и отнесла их на подносе туда, где мы расположились. Мистер Синклер сделал глоток и испустил вздох удовлетворения.

— Ах, у вас чай с настоящим вкусом. Вот чему я порадуюсь, вернувшись домой.

В ожидании я тоже пригубила чашку. Он тем временем поставил свою на стол.

— Азбуку Морзе знаете?

— Боюсь, что нет.

— Вам принесут брошюрку. Выучите морзянку как можно скорее. Вместе с рацией вы получите шифровальную книгу. Ее нужно будет спрятать отдельно, в таком месте, где никто и не подумает искать. Ваши сообщения будут зашифрованы. Допустим, вы увидите два эсминца, а напишете, например: «Бабушке сегодня что-то нездоровится».

— А если немцы расшифруют код?

— Он будет часто меняться. И вы не будете заранее знать, как именно получите новый ключ к шифру. Может, придет посылка от тетушки из Рима, а в ней инструкция. — Мой гость пожал плечами. — Наша разведка очень изобретательна. Тут хорошо, что никаких личных контактов у вас не будет, поэтому во время допроса не придется беспокоиться о том, чтобы никого не предать.

— Как это обнадеживает! — процедила я и заметила, как его губы дрогнули в улыбке.

Он сделал еще глоток, снова поставил чашку и сказал:

— И еще одно. Вам нужен будет оперативный псевдоним. Предложите какой-нибудь?

Я уставилась на противоположный берег канала. Мимо медленно проплывало торговое судно. Может, я сошла с ума, раз соглашаюсь на такое?

— Меня зовут Джулиет, — проговорила я, — значит, псевдоним может быть Ромео.

— Ромео. Мне нравится, — засмеялся он. — А теперь мне пора. Сами понимаете, после десяти лет жизни здесь нужно много что упаковать или выбросить. Может, прислать вам оставшиеся продукты и вино? Боюсь, вам теперь непросто будет добывать себе пропитание.

— Спасибо, — сказала я, — буду очень признательна.

— Вероятно, вам пригодится что-то еще из того, что я тут оставлю? Одеяла? Электрокамин?

— Было бы здорово, — ответила я. — Как знать, вдруг уголь тоже будет по карточкам.

— Значит, я посмотрю, что можно для вас сделать. — Он протянул мне руку. — Удачи, мисс Браунинг. Думаю, она вам понадобится.

Глава 38

Джулиет, Венеция, 20 июня 1940 года

Утром я вышла запастись продуктами, пока не ввели карточки, оставив спящего Анджело на попечение Франчески. Приятно было пройтись по Дзаттере, оказаться на свежем воздухе, ощутить солнечное тепло. Со стороны порта показался военный корабль, напомнив мне о недавнем обещании. Зачем я вообще ввязалась в эту авантюру? Надо было просто отказаться, и все, а теперь опасность может грозить и мне, и моему сыну. Но меня воспитали в традициях верности долгу, и ничего тут не поделаешь.

Я свернула с широкой набережной и пошла вдоль бокового канала туда, где обычно стояла баржа с овощами, когда ко мне направились двое мужчин в форме. Это были карабинеры, которые обычно не показываются в городе, где за все отвечает полиция. Я попыталась пройти мимо, но один из них вдруг схватил меня за руку.

— Эй, — сказал он грубо, — где твое удостоверение личности?

— Извините, я его не захватила, — солгала я, стараясь выговаривать слова с венецианским произношением.

— Ты что, не слышала распоряжение всегда иметь при себе документы? — он преградил мне путь.

— Простите, пожалуйста, я исправлюсь, — пробормотала я.

— Пойдешь со мной, — заявил карабинер.

— Но я ничего не сделала.

Тот карабинер, что постарше, крупный смуглый мужчина, выступил вперед.

— Говорят, что ты — англичанка. Гражданка враждебного государства. Тебя отправят в лагерь.

— Нет, это какая-то ошибка, — сказала я, пытаясь освободиться. — Отпустите меня.

Но эти двое только скалились, как будто все происходящее доставляло им удовольствие.

— Вы ошиблись. Я местная жительница.

Неожиданно раздался крик, и мы, увидели, что к нам спешит какая-то толстушка, угрожающе размахивая руками.

— Отпустите ее немедленно, вы, громилы сицилийские! — возмущалась она. — Оставьте ее в покое, слышите меня?

— Иди-ка по своим делам, женщина, — бросил тот, что держал меня.

— И не подумаю, пока вы не отстанете от нее! Эта молодая дама спасла мне жизнь, когда в прошлом году на празднике Спасителя разошелся лодочный мост — да только вы, небось, об этом и не слыхали, верно? Явились в наш город непонятно откуда! А эта женщина удерживала меня над водой, только поэтому я и не утонула. Она просто ангел. И я не позволю вам ее хватать, верно же, сестрички?

Оказывается, вокруг нас уже образовалась толпа, по большей части состоявшая из женщин.

— Верно, — отозвалась одна из них. — Оставьте ее в покое, или будете иметь дело с нами.

— Не думай, что можно заявиться в Венецию и начать тут распоряжаться, — заявила третья женщина, подойдя вплотную к карабинеру. — Тут тебе не Палермо и не Мессина. Мы — цивилизованные люди. Убирайся туда, откуда приехал.

— Отойди и не нарывайся на неприятности, — сказал карабинер, но как-то уже менее уверенно.

— Иди лучше в канал прыгни.

— Правильно, давайте скинем их в канал, — раздались голоса.

Карабинер огляделся. Вокруг собралась большая толпа, все кричали и жестикулировали.

— Вы не смеете являться в наш город и арестовывать ни в чем не повинных горожан, — раздался из задних рядов мужской голос.

— Идем, мой ангел. Идем со мной. — Моя спасительница взяла меня под руку и потащила прочь от карабинера. — Домой пора.

И она увела меня. Когда мы свернули за угол, я горячо ее поблагодарила.

— Да на здоровье, было бы за что, — сказала она. — Я вон в том доме живу, будет нужна помощь, приходи. Меня зовут Констанца.

— Спасибо, а я Джульетта.

Констанца поцеловала меня в щеку, а я поспешила домой, так и не сделав покупок. Однако я волновалась. Как мне передвигаться по городу, если улицы патрулируются? Я рассказала Франческе, что со мной случилось.

— Проклятые сицилийцы! — Она сплюнула в раковину. — Кому они тут нужны? Не бойся, ты среди друзей.

Я собралась написать Лео, но он в тот же день явился сам, взбежав по многочисленным лестницам.

— Слышал, тебя пытались арестовать карабинеры? — сказал он.

— Пытались. Хотели отвезти меня в лагерь.

Лео вздохнул.

— Какая жалость, что ты не уехала домой, пока еще было можно, Джульетта. Как мне тебя защитить? Я могу сделать так, чтобы наша полиция тебя не трогала, но этих чужаков из новых военизированных частей городские власти не контролируют. Пожалуйста, сиди в основном дома, пока мы как-нибудь не решим этот вопрос.

— Как мы можем его решить? — спросила я, слыша, что мой голос слегка дрожит. — Я же гражданка враждебного государства, ты забыл? И мое место в лагере.

— Тогда ты должна немедленно отправиться в Швейцарию, — заявил он.

— Я не могу оставить Анджело. Правда не могу.

— Кара, — он нежно дотронулся до меня, — чем дольше ты будешь за него держаться, тем сложнее будет потом. Я хочу для тебя безопасности, и для своего сына тоже.

Он ушел, оставив меня в издерганном, близком к отчаянию состоянии. Я взяла Анджело на руки и не сводила с него глаз, пока он деловито сосал, положив пухлый кулачок мне на грудь. С ним-то в любом случае все будет хорошо, думала я. Но если меня все-таки заберут в лагерь? Как мне понять, когда пора будет уезжать? Разве я не слишком эгоистично веду себя, стараясь остаться в Венеции как можно дольше?

Следующие два дня я не видела Лео. Сидела дома, тревожно выглядывала в окно. От консула принесли коробки, полные замечательных и совершенно необходимых вещей: там были консервированные фрукты, томатная паста, сардины, сушеные бобы, паста, кофе, чай, вино, оливковое масло, а еще — несколько пушистых одеял и прекрасный электрокамин. Я чуть не расплакалась от благодарности и поделилась всеми этими богатствами с Франческой, которая тоже была очень признательна. Потом пришел Лео, который выглядел довольным собой.