Я расслабила плечи, прижалась к двери, откинув затылок, и выдохнула копившееся напряжение. В воздухе от холода возникло облачко пара, которое почти сразу же испарилось. Затем мои брови машинально нахмурились, а губы недовольно поджались. Как же… Этот!..

Ох, прокрутив в голове все произошедшее, я поняла, что повела себя как маленькая девочка-дурочка. Конечно, этот пошляк тоже молодец, но!.. Ух, мне так не хотелось думать об этом, но только это и лезло в голову. Надо было треснуть его по голове этой бутылкой. Действительно! Почему все гениальные идеи приходят слишком поздно?

Я еще долго стояла так, прокручивая по несколько раз наш разговор, краснея и гневаясь, стыдясь и раздражаясь. Как же хотелось забыть это, выбросить из головы навсегда или, что еще лучше, вернуться в прошлое, чтобы просто пристукнуть Новикова. А еще лучше вообще не приходить сюда. Но, увы, это было невозможно. Теперь мне оставалось только делать вид, что я все забыла. Как назло, мы и учимся в одной группе. Были бы хотя бы в разных, как-то легче вышло бы: меньше бы пересекались. А так… группа у нас небольшая, и…

Я потерла ставшие красными уши и обняла себя руками. Где же это такси? Я ж так заледенею. И хоть было лишь начало ноября, мне казалось, что зима полноправно вступила в силу. Говорила же мне мама надеть шапку с шарфом и взять перчатки… Стоп. Со мной точно что-то не так сегодня! С чего это я маминым занудным наставлениям вдруг захотела следовать…

Нет, мама у меня суперская, но ее излишняя забота иногда так раздражает. Я сама имею полное право на выбор одежды и своего стиля. Впрочем… мама — таки МАМА, и если она против чего-то, то с ней никак не поспоришь. Хотя я сама такая же. Интересно, что я унаследовала от нее именно упрямство. И, к слову, кажется, больше ничего. Ну, еще прямые черные волосы.

В плане характера мы просто небо и земля (не считая упрямства). И стиль в одежде — самая больная тема. Мама постоянно пытается запихнуть меня в розовые кофточки с рюшечками, юбочки с кружевами, напялить бантики и заколочки и все в таком роде. Фу, я лучше умру!

Нет, если другие носят что-то подобное, это ладно, мне вообще плевать. Моя подруга (та самая Лиля, которую упоминал Новиков), допустим, только так и одевается. Но я — ни за что. Я люблю темные цвета и тематику смерти: черепа, кресты и прочую нечисть. Это же обалденно. И желательно, чтоб одежда была закрытой и ни в коем случае не в обтяжку. Была бы моя воля, я б ходила в дредах, вся в пирсингах да балахоне. Но… мама такая мама. После долгих споров мы пришли к компромиссу, и я ношу простую одежду, совсем обыкновенную: водолазки с воротом, джинсы, толстовки и все в таком роде. Удобно, неброско, да и ладно.

Мама настолько больная, что даже серьги с черепами не разрешает носить, выкидывает все, как только куплю. Мол, это все негативная энергия, и я таким образом привлекаю к себе смерть… бла-бла-бла.

Однако я все равно, наперекор маме, позволяю себе носить вещи с тематикой смерти!

Пусть это и лифчик…

Да, да… Моя дражайшая двоюродная сестра как-то сделала мне вот такой шикарный подарок: черный бюстгальтер с черепами. Изначально я хотела ее прибить — дура она у меня и пошлячка, — но через полгода таки позволила себе носить его иногда.

Наконец такси подъехало. Я с воодушевлением кинулась к выходу, залезла в салон, сделав недовольное лицо и специально преувеличенно вздыхая и шмыгая носом, мол, я капец замерзла, мужик! Пусть почувствует стыд, тормоз!

Доехала я без происшествий, продолжая думать о Новикове и его дурацкой игре. Никогда больше не буду ходить на подобные вечеринки!

— Сколько с меня? — спросила я, когда такси остановилось возле моего подъезда. Водитель назвал запредельную сумму, у меня чуть челюсть не отвисла. — ЧТО?! ТЫ ВАЩЕ ОХРЕНЕЛ, ЧТО ЛИ?!

— Полегче, деточка, — развернулся он ко мне. Говорил он тихо и спокойно, но страх внушил. Огромный, жирный бугай в татуировках и шрамах. Я была чертовски зла и негодовала, но таки вытрясла все свои карманы, чтоб расплатиться. Перед выходом все же послала его и с силой захлопнула дверь, надеясь, что этот урод расшибется где-нибудь.

Домой я зашла злая и уставшая. Мама уже спала, а младший брат до сих пор задротил за компом — из его комнаты горел тусклый свет от монитора.

Я сполоснула лицо, почистила зубы, скинула всю одежду прямо на пол и плюхнулась в свою кроватку. Жила я в многоквартирном доме, на шестом этаже, а в столь позднее время лифт уже отключали, поэтому, пока я поднималась по лестнице, мне даже стало жарко, и сейчас я почти голышом валялась на кровати, даже не думая укрываться одеялом.

Вдруг дверь открылась, и в проеме показался мой мелкий (мелким его, конечно, уже не назовешь — таки метр восемьдесят недавно стал). Я от страха чуть не свалилась с кровати, но вовремя поняла, что, черт возьми, сейчас его детская психика (если десятиклассника можно назвать ребенком) будет нарушена. Ну а кто обрадуется, увидев полуголую сестру, развалившуюся, как амеба, на кровати? Я свернулась на бок, ударившись лбом о стену, и начала шарить руками в поисках одеяла под собой, дабы прикрыть срам.

— БЛЯТЬ! Тебя стучаться не учили, идиот?! — заорала я чуть ли не на всю квартиру.

— Че орешь-то! — шикнул он. — Мама спит!

Я прижалась оголенной грудью к стене и постаралась повернуть голову к нему — выглядела просто отлично. Хорошо, что в комнате было темно.

— Ладно, сорри, спи, — чуть смущенно сказал Леша (мелкий) и уже собирался уходить.

— ЧЕ ХОТЕЛ-ТО?! — громким, надрывным шепотом спросила я, пока он не закрыл дверь.

— Ничего.

— Да блять!

— Все, спи.

— Идиот.

— Ага, тебе тоже хороших снов.

Он закрыл дверь, и я отклеилась от стены. Мои уши и щеки горели.

Может, все-таки стоило приучить себя спать в пижаме? И проблем бы не было.

Я вздохнула, встала с кровати, прошлепала босиком к шкафу и, включив свет, достала с нижней полки подаренную мне когда-то пижамку. Развернув ее, я в который раз подумала о великолепии маминого вкуса: няшные котики, какие-то цветочки, и все, черт бы их побрал, розовое. Я недовольно нахмурилась, но напялила на себя кофточку и снова вернулась в кровать, зафигачив штаны обратно в шкаф.

И все-таки спать в пижаме было слишком непривычно — через какое-то время няшная розовая кофточка улетела куда-то под стол. А уснуть я не могла еще долго… Мои мысли не покидала хитрющая улыбочка Новикова. Что он там задумал?..

В любом случае исполнять я ничего не буду! Кто вообще что докажет! Надо было и на правде просто молча свалить, а не… Эх, просто все было слишком неожиданно, и я растерялась. В другой ситуации я бы просто гордо развернулась и ушла, промолчав и не подавая вида, что меня такое смущает. Показала бы я только презрение, мол, тупой озабоченный извращенец. Но… увы, что было, то было, оставалось жить дальше. А на презрение у меня будет завтрашний день и все последующие. Ничего он меня не заставит делать! Ни за что!

Не знаю, в каком часу я заснула, но мне это все-таки удалось. Хотя, может, и зря, потому что пары на следующий день с утра, и разбудить меня пыталась вся семья, а также Лиля и будильник. Самым ненастырным оказался брателло, который, зайдя в комнату, сразу же, наверное, вышел, переложив ответственность на мать. Будильник тоже слабовато сработал. Лилька не сдавалась, но и ей не удалось вытащить меня из мира снов. И только всемогущая мама, конечно же, справилась со столь сложной задачей. Но мама — читер, она знает мои слабые места.

Пробуждение в это утро было одним из самых неприятных — меня защекотали. Жестоко, хладнокровно и беспощадно. Вообще, у меня, почти как у Человека-паука, есть чутье — только не паучье, а щекочучье. Когда чужие пальцы тянутся к моему животу или шее, я моментально превращаюсь в Халка, и, в целом, смельчакам очень-очень не везет. Но мама… такая мама. У нее так ловко получается уворачиваться от моих ударов!

В общем, проснулась я вся помятая и ржущая.