— Только не надо строить гостеприимного хозяина, заботящегося о каждом. Мне и в одиночестве классно.

— Да ла-адно? — с недоверием и улыбкой протянул он, вставая. В руках у него покоилась банка «Гиннеса». Хм, не налегает на тяжелый алкоголь.

— Да, просто зашибись.

Он смотрел на меня с улыбочкой типа «бедная одинокая девочка без друзей, мне тебя так жаль». Ух, хотелось ему врезать за это! Он частенько строит такое улыбающееся лицо, когда я посылаю всяких приставучих Бочкаревых и Холодцевых. Ненавижу. Главное, ничего такого ведь не говорит, поводов не подает, просто смотрит. Мы совсем мало общаемся и пересекаемся не часто, хоть и учимся вместе, поэтому мне остается лишь ответить ему взглядом «пошел к черту» и, гордо подняв подбородок, развернуться.

Сейчас я хотела бы сделать то же самое, но он вдруг открыл свою банку пива и чокнулся с моим «Джеком».

— Выпьем вдвоем, девочка-неприступность.

— Не буду я с тобой пить.

— В чем прикол пить в одиночку? — непонимающе улыбнулся он, делая глоток.

— Тебе уж точно не понять. — Я тоже отпила немножко, но скорее на автомате.

— Ты все-таки выпила со мной, — победоносно заявил он на это.

— Не с тобой. Я представила, что тебя нет.

Он едва заметно цокнул, продолжая улыбаться, и чуть покачал головой.

— Сегодня мой день рождения, ты могла бы быть чуть… поприветливей.

Да уж, он загнал меня в тупик. Я просто промолчала.

— Чем там занимаются? — кивнул он в сторону, откуда я пришла, и облокотился на стенку.

— Играют в «Правду или желание».

— О-о-о, занятно, — его лицо растянулось в широченной улыбке. Я отметила, что глаза его при этом сужаются, и под ними появляются ямочки.

— Дуй уже отсюда в свою компашку и позволь мне насладиться одиночеством. А то ты много болтаешь, и мне сложно представлять, что тебя здесь нет.

Он не придал значения моей легкой язвительности.

— А может, я хочу наслаждаться твоей компанией?

Я криво улыбнулась.

— Только потому, что у тебя сегодня день рождения, я промолчу, хотя мне много чего хочется сказать.

— Боюсь представить! Если до этого ты не сдерживалась, говоря мне пакости, то что же у тебя сейчас в голове?

— Тебе лучше не знать, мальчик-самовлюбленность.

Мы наигранно улыбались, глядя друг на друга.

— В тебе нет ни капли вежливости.

— Зачем тратить ее на всяких идиотов?

— Эх, впервые меня так много оскорбляют в собственном доме в собственные именины. Чем я тебе так насолил? Неужели все из-за того происшествия в прошлом году?

Я задумалась — он, видимо, читал все мои эмоции на лице и оттого понял, что я забыла то самое «происшествие» со второго курса.

— Не помнишь, истеричка? — Я нахмурилась. — А я хорошо помню. У меня до сих пор щека побаливает от твоей хлесткой пощечины.

О, припомина-аю…

— Сам виноват. Нефиг было шариться в моей сумке без спроса!

— Я просто искал влажные салфетки, чтоб стереть с лица ху… творение Бочкарева. Лилька сказала, что у тебя есть.

— Можно было меня спросить для начала! А не лезть! Между прочим, это личное…

— Ой, что у тебя там в сумке могло быть? Прокладки? Господи, нашла чего стыдиться. Миллион раз их видел.

Блин, вот… Даже слов подобрать не смогла! Стояла красная как рак, поджав губы. Он так спокойно об этом говорил. Идиот.

— Ладно, прости, — поднял он ладонь в примирительном жесте. — Не бей меня.

Ну что он меня выставляет как какую-то неуравновешенную психопатку! Неужели я и вправду такой выгляжу?

Я отвернулась. Почему-то стало немного обидно. Мне, вообще, плевать, что там обо мне думают, просто как-то… Не знаю, этот парень всегда выглядит адекватно, а я на его фоне нет, а не наоборот, как с другими имбецилами.

— Ладно, не дуйся, я не хотел тебя обижать.

— Я не дуюсь!

Он снова тихонько посмеялся (гребаные мои уши!), отпрянул от стены, взял пустую бутылку, стоявшую рядом, и прошел вперед, подзывая меня к себе.

— Поиграй со мной.

Хорошо, что я еще не сделала глотка, потому что снова пришлось бы откашливаться и вытираться.

Вот что за странный человек! Почему, когда он несет какую-то чушь, я молча фигею, а когда ведет себя адекватно, я выставляю себя дурой?

— Во что? — пробурчала я с подозрением.

— В «Правду или желание». — Он присел на пол в позе лотоса и улыбнулся.

— Вдвоем? — я изогнула бровь. Новиков кивнул. Что в его голове, мать твою? — Эм… нет.

Его губы, растянутые в легкой улыбке, тут же скрутились в подобие трубочки, а брови хмуро упали на глаза.

— Ну, пожалуйста. Сделай мне подарок на день рождения.

— Я сделала тебе подарок!

— Вонючий гель для душа? — искривилось его лицо. — Намек, что я грязный свин?

«Ну, отчасти».

— Нормальный гель, чего тебе не нравится!

— Не нравится мне такой подарок.

— Хэй! Главное в подарке — внимание, мальчик-невоспитанность.

— Мне мало такого внимания, девочка-скупость. Удели мне еще.

— …Почему я?! Попроси любого другого!

— Хочу с тобой.

Он положил локоть на коленку и оперся щекой на ладонь, продолжая смотреть на меня. Что ему надо было, елки-палки?!

— Почему?..

Новиков поджал губы и пожал плечами.

— Просто. Надоело в той компашке. Да и вообще, я всех здесь хорошо знаю, а с тобой мы впервые, походу, разговариваем.

— Зачем тебе со мной разговаривать?

— А почему нет?! Ты вроде нормальная. Я думал раньше, что у тебя не все дома, если честно, а сейчас… ну, пытаюсь разубедиться.

— Оу…

— Давай, немножко. Потом я вызову тебе такси, поедешь домой.

О, вот это уже было неплохо!

— Точно?

Он улыбнулся а-ля «рыбка клюнула». Но я всегда наготове и настороже! Каким бы открытым и милым ни казался этот мальчик-красавчик, что у него по-настоящему в голове творится, только черт знает.

— Садись, — кивнул он.

— Вызывай такси. Прямо сейчас.

Он цокнул, но достал телефон.

— Здрассте, можно такси от Живописной, четырнадцать, до… Куда там тебе?

— Калашникова, тридцать.

— Калашникова, тридцать. Да. Хорошо. А! Через полчаса, не раньше! — Он улыбнулся, глядя на меня. Я даже кулаки успела сжать. Он убрал свой телефон и в третий раз пригласил меня в игру. — Ну а что? Пока ты соберешься, оденешься, а мы еще поиграть должны.

— Мне только куртку накинуть.

— Я уже заказал, все. Садись.

Я еще секунды две помялась-поупрямилась, но таки вышла из-за барной стойки и села напротив. Новиков протянул мне бутылку.

— Крути. Уступаю. — Джентльмен хренов.

Я хмыкнула и крутанула бутылку. Горло показало на меня. Он хлопнул в ладоши.

— Отлично!

— Э, вообще-то, так не считается.

— Как «так»?

— Когда сам крутил, и на тебя же показало.

— Если мы играем вдвоем, то разницы нет. На кого попало, тот и… подставляется. Неважно, кто крутил.

— Ну, нет!

— Ладно, хорошо, перекрутим, если ты так хочешь.

Я смягчилась немножко и вновь крутанула бутылку, уже посильнее. Этот еще успел добавить:

— Я все равно буду считать, что ты мне должна желание. Ну, или ответ на вопрос.

Горло снова показало на меня.

— О, уже два!

— Так нечестно! У тебя что-то с полом! Меняемся местами!

Но ничего не изменилось, и в третий раз эта бутылка меня подставила!

— Ладно, хватит увиливать! — наконец сказал Новиков. — Выбирай: правда или желание?

— Правда, — сразу же буркнула я. Скрывать мне нечего, и мало ли чего он там пожелать может.

— Отлично. Я тебе нравлюсь?

— Что-о?!

— Ну, честно скажи. Нравлюсь же?

Я просто офигела от его наглости.

— Ах да, — как только возмущение прошло, пропела я с сарказмом, — я и забыла, что сижу с мистером Самовлюбленность.

— Да-а, с ним самым, — подыгрывал он мне. — Ну так?

— Нет.

— Я сказал отвечать честно.

— Я тебе честно и отвечаю. Извини, если чуть понизила твою самооценку, мистер самый-популярный-парень-с-потока.