Слово «ноль» сопровождается продолжительным арпеджио.

Рене управляет со смартфона режимом освещения в зале. Театральные прожекторы все сильнее светят сквозь сиреневые фильтры. Публика в зале просыпается после третьей медитации с сопровождением, моргая, как после захватывающих сновидений.

– Перво-наперво, – продолжает Рене сладко и внушительно, – чтобы убедиться, что вы вернулись в свое тело, сделайте глубокий вдох. Пощупайте себе лицо, вспомните свои имя и фамилию. После этого постучите себя по ключицам, вот так… – Он стучит себя двумя сложенными пальцами по одному, а затем по другому плечу. Зрителям, кажется, по нраву эта легкая гимнастика.

– Первый вопрос: есть такие, у кого ничего не получилось?

Четверть зала поднимает руку.

– Как вы считаете, почему? Вот вы, мадам, например?

– Я не умею расслабляться. Голова всегда пухнет от мыслей.

– А вы, мсье?

– Я не верю в гипноз. Поэтому для меня все это – спектакль. Я даже подозреваю, что в зале сидят ваши сообщники, создающие впечатление общего порыва и доверия большинства к вашим трюкам.

Не противоречить. Плыть по течению. Улыбаться и не позволять сбить себя с толку.

– Что ж, возможно и такое.

После паузы Рене продолжает:

– Второй вопрос. У кого создалось впечатление, что опыт удался, но полной уверенности в этом у вас нет?

Руку поднимает еще четверть зала, этим людям забавно, что их скромный случай тоже принят во внимание.

– Например, вы, мадам?

– В расслабленном состоянии я кое-что чувствовала и видела, но не переставала спрашивать себя, не игра ли это моего воображения. Это не помешало мне пережить эксперимент во всей полноте. Поэтому я вас спрашиваю: все дело только в моем воображении?

– Понятия не имею. Никто не может с уверенностью утверждать, так это или нет. Ну, и наконец: у кого все прошло по-настоящему хорошо?

Руку поднимает половина зала.

– Кто из вас хочет поделиться?

Встает женщина лет шестидесяти.

– Я отчетливо видела себя в будущем, – заявила она. – Это было мое лицо, только гораздо более морщинистое, мое тело, только уже совсем старческое, наверное, старше девяноста двух лет. Она была… как бы это сказать… большой шутницей. Чувствовалось, что раньше она была любительницей веселой жизни.

В зале многие улыбаются.

– Она с вами говорила? – интересуется Рене Толедано.

– Даже посоветовала мне есть меньше сладкого, иначе мне грозит диабет. Дала и другой совет: пить ежедневно больше воды. Уточнила: «Не меньше литра». И пошутила: «Не беспокойся, все выйдет: либо как моча, либо как слезы».

В зале снова довольны.

– Спасибо. Давайте поблагодарим мадам!

Зал аплодирует, и Рене чувствует, что простое совместное хлопанье в ладоши, коллективное производство звука – способ гармонизировать энергию.

– Другие желающие поделиться впечатлением?

– Я! – Встает женщина. – Я тоже встретила под деревом старушку. Элегантную, ухоженную, с тщательным макияжем. Вот только ее совет… Его нелегко выполнить.

– Выкладывайте! Здесь собрались деликатные люди, ваше откровение не покинет этих стен.

Снова смех.

– Она призвала меня уйти от мужа и сказала, что если я этого не сделаю, то превращусь в сварливую каргу. Мол, я могла бы подыскать себе спутника жизни получше. Вот ее фраза буквально: «Смотрела бы лучше на молодых мужчин с красивыми бицепсами и с маленькой круглой попкой. Хватит искать интеллектуалов, – говорит, – бери пример с мужчин: выбирай партнеров по их внешности». Она даже посоветовала мне сходить на мужской стриптиз.

В зале уже покатываются со смеху.

Без расслабляющего смеха не передать духовного послания. Важно не переборщить с серьезностью, лучше поощрять тех, кому не страшно шутить на тему медитации.

Та же женщина считает необходимым добавить:

– А ведь это, уверяю вас, совершенно не в моем стиле.

Следующим слово берет молодой мужчина.

– Я увидел пожилого человека в джинсовом комбинезоне, с маленькой лопатой, с секатором на поясе, морщинистого, но загорелого, в очках, седого, но аккуратно причесанного. Он посоветовал мне бросить работу, потому что у меня некомпетентное начальство, да и фирма вот-вот разорится. Посоветовал скорее, пока финансы фирмы еще в порядке, потребовать у нее возмещение за понесенный ущерб, переехать жить в деревню, начать выращивать и продавать биологически чистые фрукты и овощи. Он уверял, что в предстоящие годы это будет гораздо более надежным заработком.

Новые аплодисменты.

Участники сеанса доверяются все больше и больше.

– Мне посоветовали больше путешествовать, открывать для себя другие способы жить, другие направления мысли. Особенно настаивали на поездке в Индию…

– Мне подсказали научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Сказали, что начать можно в любом возрасте. Предложили губную гармошку…

– А мое будущее «я» было даже другого пола, с моим мужским лицом, но с женским телом…

– Да уж, будущее припасло нам немало сюрпризов, – вставляет Рене.

Опал делает жест, означающий необходимость снова завладеть залом. Рене импровизирует:

– После этого эксперимента у всех вас, как я погляжу, есть потребность высказаться. Предлагаю посвятить пять минут рассказу о пережитом соседям по залу. Знаете, это как после пробуждения: если сразу пересказать свой сон, то он лучше запомнится. Кто хочет, может записать все на свой смартфон или на бумаге.

Шум в зале. Рене наклонятся к Опал.

– Ну, что скажешь?

Молодая женщина отвечает хриплым шепотом:

– Гипноз как способ встречи с собой в будущем – таким я еще не занималась. Отличная идея! После регрессивного гипноза ты изобрел новую технику, что-то вроде… перспективного гипноза. А вот предложение участникам обсудить все это между собой я не одобряю. Ты только взгляни на этот кавардак! Не позволяй залу расслабляться. Зал – как лошадь: никогда нельзя бросать поводья.

– Как же теперь быть?

– Я сыграю на арфе арпеджио во всю мощь. Это их отвлечет, и у тебя появится секунда, чтобы завладеть их вниманием. Добьешься тишины – спроси, есть ли у кого-то вопросы о только что пережитом. И закругляйся. Следуй протоколу по завершению представления: аплодисменты, благодарность – поклон почтенной публике с прижатой к груди рукой, два выхода на бис, последняя благодарность, уход со сцены, выключение света.

Она усиливает звук. В «Ящике Пандоры» долго не смолкает громоподобное арпеджио. Как и было задумано, это восстанавливает тишину.

– Вот и настал момент расставания. Надеюсь, это представление пришлось вам по душе. До скорой встречи… в этой или в следующей жизни.

И тут происходит неожиданное: руку тянет рослая блондинка в юбке и в кожаной куртке.

– Подождите, мсье, очень вас прошу!

– Да, мадам? Хотите задать последний вопрос?

– Нет, у меня не вопрос, а просьба.

– Я вас слушаю.

– Вот что мне сказала будущая «я»: «Если ты действительно хочешь понять свое будущее, то попроси гипнотизера показать тебе не райский сад – искусственный, воображаемый, с растущим посередине деревом, а настоящую обстановку в мире спустя тридцать лет».

Такого совершенно не предусмотрено!

Рене старается не показать свое удивление и ищет способ уклониться, но женщина не намерена отступать и с вызовом смотрит на него.

– Я хотела бы прожить именно этот опыт.

Рене Толедано чувствует, что зал ждет, как он прореагирует.

Она еще будет мне диктовать, как поступить!

– Очень жаль, но это невозможно, – бормочет Рене.

Женщина удивленно приподнимает бровь.

– Почему же?

Судя по ее сухому тону, она привыкла приказывать и не терпит непослушания.

– По той простой причине, что я никогда этого не делал. Не знаю, на кого вы там нарветесь. И вообще, не факт, что это осуществимо.

Проклятье, что за неуверенное блеянье!

– Не понимаю. Вы – профессиональный гипнотизер, да или нет?