Литмир - Электронная Библиотека

Брауэр З.

Племя

© 2020 by Sigmund Brouwer

© 2020 by Irma Kniivila

© Елена Горшкова, перевод, 2020

© ООО «Феникс», оформление, 2022

© В оформлении книги использованы иллюстрации

* * *
Племя - i_001.png

Часть первая

Великий потоп

Племя - i_002.png
Племя - i_003.png

Глава первая

Племя - i_004.png

Сначала он зарычал, предупредив Атлатля о своем приближении, и этот рык прогремел, эхом отталкиваясь от высоких каменных стен. Атлатль мгновенно обернулся на звук и застыл в оцепенении, увидев страшного зверя.

Это был саблезубый тигр. Он находился на расстоянии броска копья. Но копья у Атлатля с собой не было. Он оставил его возле дерева у подножия холма.

Все равно на таком расстоянии от копья было бы мало толку. В детстве Атлатль упал с обрыва и сломал левое колено: теперь он не мог опираться на эту ногу, с какой бы силой ни метал копье.

Тигр снова зарычал и продвинулся к нему еще на один шаг.

Даже если бы Атлатль и мог убежать, что из-за хромой ноги было невозможно, все равно он оказался в ловушке из отвесных скал. И поэтому зверь совершенно не торопился.

Тигр был большой, коренастый и грузный. Широкий в холке и груди. С большими мускулистыми ляжками.

Саблезубые тигры никогда не атаковали в стремительной погоне, как гепарды. Они выскакивали из засады и вонзали клыки в шею застигнутой врасплох жертвы или в мякоть брюха более крупной добычи – такой, как мамонт или верблюд.

Рыже-коричневый мех тигра колыхался при каждом движении огромных лап. Уже скоро зверь окажется совсем близко и совершит беспощадный прыжок, широко распахнув свирепые челюсти.

– Я не стою твоих усилий, – сказал Атлатль тигру. Ему пришлось сглотнуть несколько раз, чтобы вымолвить это пересохшим горлом. – Я костлявый. Мои кости застрянут у тебя в глотке, и ты подавишься.

Мальчику потребовалось сделать над собой невероятное усилие, чтобы говорить спокойно, скрывая свой дикий страх, смешанный с желанием закричать и убежать как можно быстрее. Прямо сейчас!

Однако Атлатль знал, что резкие движения заставят тигра сорваться и напасть. Как охотники, так и их добыча учились выживать с самого раннего детства. А тех, кто поплатился за свою неосторожность, если, конечно, их тела потом находили, заворачивали в звериные шкуры и возвращали в лоно земли под плач женщин племени, которые с раскрашенными красной охрой лицами напевали траурные мелодии до самого захода солнца. Чтобы увековечить память о погибшем, члены племени рассказывали о нем истории, сидя вокруг костра.

Атлатлю ужасно хотелось сбежать, повинуясь своему животному страху, ведь он понимал, что эти огромные когти в любой момент могут вонзиться в его спину. Но Атлатль противился мысли погибнуть от подобных ран. Не хотелось, чтобы потом, когда его тело найдут, племя считало Атлатля трусом. Особенно Тахи, прекрасная Тахи. Он хотел, чтобы Тахи оплакивала его смерть, не стыдясь ничего. В конце концов, Атлатль взобрался на эти холмы, чтобы поохотиться на птиц и принести ей в подарок их разноцветные перья.

– Уходи, – сказал он саблезубому тигру. – Я шаман. Я могу заколдовать тебя. Превращу тебя в мышь и сожму так, что твои глаза вылезут наружу.

Это была пустая угроза. Атлатль вовсе не являлся шаманом племени. Такая честь выпала Банти, его дяде. Атлатль же был обычным юношей, почти мужчиной, да еще и хромым на левую ногу.

– Я видел гигантского ленивца, – продолжил он, – внизу у холма. Он гораздо больше меня, и он все еще там. Ты ведь знаешь, что ленивцы очень медлительные, да?

Зверь проигнорировал предложение Атлатля поохотиться на другую добычу и продолжал крадучись приближаться к нему. И вот уже совсем скоро он набросится на свою жертву.

Атлатль понимал, что повел себя слишком неосторожно, и сомневался, что ему удастся выжить и извлечь урок из своей ошибки.

* * *

Это случилось в полдень, незадолго до Великого потопа.

Атлатль стоял на краю высокой отвесной скалы, осматривая поросшие травою холмы и редкую поросль деревьев Черепашьей долины. Это была широкая долина; по ее западной стороне, на расстоянии не меньше одного дня ходьбы, в сиреневатой дымке тянулась гряда невысоких гор. Далеко на севере высилась Гора призраков, куда племя никогда не кочевало. По ту сторону горы простиралась земля богов, где жил Бог-Черепаха, связанный по рукам и ногам другими богами, чтобы уберечь людей от его гнева. Да, не стоило простым смертным вступать в те земли.

Атлатль забрался высоко на холмы в поисках уединенного места, чтобы опробовать новое оружие для охоты на птиц.

Эта идея пришла ему в голову накануне. Атлатль бродил, тыча в заросли кустарника длинной палкой в надежде выгнать оттуда мышей и прихлопнуть их. За ним увязалась небольшая змейка и поползла вверх по его палке. Атлатль непроизвольно смахнул змею запястьем, отшвырнув ее так далеко, что удар о землю при падении оглушил животное.

Змеиное мясо считалось деликатесом, поэтому Атлатль решил убить змею, прежде чем она успеет уползти. Он поднял ногу, чтобы пяткой раздавить ей голову, но та вдруг ожила. Тогда Атлатль провел концом палки по земле, подцепив змею посередине тела, и швырнул ее еще сильнее, чем в первый раз, удивившись тому, как далеко он смог отбросить жертву с помощью своего орудия. Змея шлепнулась на землю и уже больше не шевелилась. Атлатль отнес добычу к стойбищу, чтобы там снять с нее шкуру, но все его мысли были о палке, а не о вкусной испеченной змее.

«Почему бы, – рассуждал юноша, – не попытаться подбросить таким же образом и камень, чтобы с дальнего расстояния подбить птицу?»

Атлатлю не хотелось, чтобы кто-то из женщин или детей расспрашивал его, отвлекая от работы. Хватало и того, что он каждый день хромал у них на виду. Если Атлатль возьмется за эту затею и у него ничего не выйдет, то он будет выглядеть в их глазах еще более жалким. Но если все получится, тогда он сможет охотиться на птиц с разноцветными перьями и приносить их Тахи.

Так в одиночестве Атлатль провел на холмах несколько часов, строгая и отесывая с помощью специального каменного орудия – резца – отломанную толстую ветку.

Нижняя часть резца представляла собой ровный полукруг, который хорошо ложился в ладонь. Вверху у резца была большая зазубрина, торчащая, как заостренный клюв. Крепко сжимая резец, он водил этим клювом по кости, рогу или дереву, аккуратно строгая их.

В итоге Атлатль укоротил палку до длины своей руки. На ее конце он оставил короткий разветвленный отросток. К нему он пришил небольшой кожаный мешочек. На это тоже ушло некоторое время. Он научился шить у своей бабушки Вавацеки, но делал это не так мастерски, как она.

Атлатль считал, что результат стоил затраченного времени и усилий. Мешочек выглядел как небольшая чаша между двумя отростками, способная удержать камень. Используя палку как продолжение своей правой руки, теперь он мог с силой метнуть камень, несмотря на вывихнутое колено.

Захватив камень и новое оружие, Атлатль отправился на поиски птиц и другой некрупной добычи. Вскоре его внимание привлекло верещание соек. Своими тревожными криками они предупреждали других птиц о присутствии какого-то мелкого хищника. Если юноша подойдет поближе, то сможет поохотиться на соек и, может быть, даже на это животное.

Подкравшись, Атлатль оказался в ущелье, ведущем к отвесной стене на краю долины и заваленном с обеих сторон обломками песчаника. На его склонах росли густые кусты, образуя заступы. В зарослях кустарника скакали сойки, исступленно вереща при каждом движении какого-то существа, прятавшегося в листве.

1
{"b":"805435","o":1}